Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова

По лицу Крауна стала заметна тень раздражения. Было очевидно, что он собирался импульсивно отказаться, проявляя откровенное пренебрежение многоуважаемым и высшим представителем духовенства.

Но в последний момент рациональная часть мужчины победила. В последний раз он посмотрел на выход из зала, точно отчаянно хотел оказаться там, но после выдавил из себя вежливую улыбку и покорно кивнул.

– Как вам будет угодно, – согласился он, а после рукой показал направление из зала в отдельный кабинет, где они могли поговорить с глазу на глаз. – Присаживайтесь, – на месте предложил Дион, забыв про всю учтивость, которая спала с его лица, точно ее и не было, стоило только двери за ними закрыться.

Намеренно проигнорировав хозяина, жрец прошелся по кабинету, демонстративно внимательно разглядывая развешанные по стенам гобелены и картины с запечатленными на ними разными историческими событиями.

– У вас отличный вкус, милорд, – заметил жрец. – Сразу видно образованного человека, который интересуется историей.

– Благодарю, – сдержано отозвался Дион, сложив руки на груди и нетерпеливо постукивая пальцем по своему локтю.

– Однако… почему же я не вижу ни одной картины на религиозную тематику? – продолжил жрец, словно нарочно оттягивая время, что откровенно нервировало хозяина дома.

– Я – не религиозный человек, – предельно откровенно и твердо заявил Дион с мрачным выражением лица. – Потому не вижу смысла лицемерить.

– И это говорит человек, благословлённый божьей милостью? – поднял жрец брови, скрывая в уголках губ снисходительную усмешку.

– «Благословение»? – переспросил Дион, зло усмехнувшись. – Это как посмотреть. Я не вижу в этой метке ни капли божественной милости. Не для меня уж точно. И, полагаю, вам это известно лучше, чем кому бы то ни было. Верно, Ваше Преосвященство? – открыто задал вопрос Дион. Жрецу это не понравилось. Даже не грубый и неуважительный тон, а то, что голос Диона был наполнен уверенностью, которая должна была чем-то подкреплена.

С лица пожилого жреца спала улыбка. Он тоже принял серьезный вид и обернулся к Диону.

– Вы говорите кощунственные вещи. Поосторожнее в словах, ваше Сиятельство. Богиня может разгневаться. Не нужно усугублять и без того неприятную ситуацию. Для вашего же блага я осмелюсь посоветовать вам прекратить артачится и проявить покорность. Примите божью волю.

– Кажется, я уже говорил прежде. У меня нет ни желания, ни намерения так поступать.

– Вы не боитесь кары божьей?

– И что же произойдет, если я не подчинюсь? – цинично хмыкнул Дион. – Богиня рассвирепеет и заберет свою метку обратно? Так я буду только рад этому, – хохотнул он, зло улыбнувшись жрецу. – Или, быть может, нашлет на меня еще более серьезную боль? – прищурился Дион.

– А вас это не страшит? – в свою очередь хмыкнул жрец, чтобы скрыть свое раздражение.

– Ничуть, – пожал плечами Дион. – Если богиня действительно так жестока, я ничего не могу с этим поделать. Но, – значимо поднял Дион палец и чуть подался вперед, понизив голос. – Что-то мне подсказывает, что богине все равно на меня и эту метку, потому бояться мне нечего.

Жрец встретился взглядом с проницательными и жесткими карими глазами и окончательно убедился: Дион Краун знает правду.

– Раз так… это упрощает ситуацию, – подумав, выдавил жрец, а после, сбросив маску доброжелательности, сел напротив Диона и снисходительно улыбнулся ему.

– Даже отрицать не станете? – фыркнул Дион. Жрец деланно безразлично вздернул бровь. – Про вашу совесть даже спрашивать не стану. Очевидно, она вас не мучает, так как ее у вас нет.

– Моя совесть чиста, ведь помыслы благочестивы, – пожал жрец плечами. – Все во благо богини нашей.

– О чем вы толкуете? – насупился Дион. – Вы ломаете жизни людей, выдавая свою алчность за божье милосердие? – почти прорычал Дион, для которого подобное бесстыдное откровение жреца стало шоком.

– Вам меня не понять, – смиренно вздохнул жрец, точно уже давно свыкся и принял мысль, что обычные смертные