Соловей мне на ухо свистни - Анна Ога
В первый раз я не успел среагировать. Свистнуть не успел, а в руке торчит нож. Знакомая вещица, фамильная ценность. Увесистый кусок золота, усыпанный камнями.
— Да он щедр, как никогда, — резким движением вынул острый предмет и направил в Кагана, но тот успел исчезнуть, прежде чем острие пробило бы ему башку.
Повезло!
— Ты как? — Замельтешила блондинка, ощупывая руку. — У тебя кровь.
— Откуда знаешь его? — Не сумел сдержать ревностного порыва.
— Не твое дело, — фыркнула девчонка, закатив глаза. — Пойдем, тебя нужно осмотреть, — потянула меня за собой.
— Ерунда, заживет, — сопротивлялся я.
— Не ерунда… — психанула она. — Сказала же, пойдем.
Мне даже интересно стало, куда та бестия может меня привести. Я поднял с пола оружие и отправился с Васей.
Шли темными улицами молча. Не знаю, о чем думала она, а я из головы выбросить не мог ту информацию, что когда-то их с Каганом что-то связывало.
Да что она в нем нашла? Напыщенный индюк.
— Пришли. — Подытожила Вася, когда мы оказались у порога небольшого симпатичного домика.
— И куда же? — Поинтересовался я.
— Ко мне домой, — неуверенно произнесла она и открыла дверь.
Не веря своим ушам, шагнул за порог. Она привела меня в свой дом. Не побоялась последствий. Доверилась. Ой, зря…
— Не обольщайся, ее здесь нет, — увидела мой хищный взгляд хозяйка, — проходи, садись.
Она достала из шкафчика бинты и какую-то жидкость и со всем этим богатством направилась ко мне.
— Не стоит, — скрестил руки на груди, наблюдая, как на светлом деревянном полу разлилась лужица моей такой яркой крови. Она стекает по кожаной куртке и падает в озерцо, наполняя его собой, делая больше. Завораживающее зрелище. Столько крови и вся моя.
— Почему ты такой упертый?
— А ты? — В душе улыбался я, но лицо оставалось серьезным.
— Ну, все, хватит. — Поставила руки в боки медсестричка, — если ты сейчас же не снимешь эту куртку, я ее прямо на тебе и порежу, — схватилась за нож отчаянная.
— Эй, даже не думай, — предупредительным тоном проговорил я.
Мне дорога эта вещь, как память. Досталась от друга. По наследству, так сказать. На ней и так дыра от ножа осталась, не хватало еще, чтобы Егоза порезала в порыве излечить.
— Снимай, — процедила она.
Нехотя стащил с плеч, повесил на спинку рядом стоящего стула и уселся на него сам.
— Показывай.
Она положила свои прохладные пальцы мне на плечо, чем заставила сердце биться немного быстрее, а зрачки расшириться. И как такое невинное прикосновение может порождать такую бурю внутри меня?
Осмотрев рану, Василиса изменилась в лице. Ее взгляд перешел из уверенно-жесткого в испуганно-растерянный.
— Тебе что, совсем не больно? — Заикаясь, поинтересовалась она.
— Немного, — признался я.
Есть у меня способность такая — боль терпеть. Приобретенная она. В Тугаринских темницах.
— Дай гляну, — направился к зеркалу.
Немудрено, что столько крови на полу. Рана и впрямь глубокая.
— Придется зашивать, — спокойно произнес я и сел на место.
— Что? — Ошарашенно взглянула Васька. — Но я не умею… точнее я конечно умею шить, да только носки штопать, там… платьица разные, но не кожу же. Живую. Говорящую. — Попятилась она.
— Ты сама меня сюда притащила. До лекаря не дойду, вырублюсь, так что тебе и зашивать. Неси иголку с шелковой ниткой и водку.
Василиса засуетилась в поисках необходимых вещей, и когда все было собрано, неуверенно подошла ко мне.
— Что стоишь?
— Я н-н-н-н не знаю с чего начать, — заикалась она.
Я выхватил у нее из рук бутылку, открутил пробку, сделал пару глотков и отдал ей назад.
— Лей на рану, — облокотился на спинку стула и прикрыл веки.
Сейчас будет очень больно.
3.2
Ты — дура, Василиса. Ты — дура. Ну как ты могла привести его в свой дом? О чем ты думала? Он же злодей. Его же так и зовут — Соловей-Разбойник. Тебя это совсем не смущает?
Но он спас меня! Я бы сама не справилась. Не могла же я его оставить истекать кровью.
Мысли в моей голове устроили настоящую взбучку. Спорили друг с другом, не давая сосредоточиться.
Я пожалею о своем поступке, еще как пожалею, но потом, позже, а пока необходимо взять всю волю в кулак и начать операцию.
Сделала глубокий вдох и плеснула прозрачную жидкость прямо в рану спасителю.
Дернулся, скривился, но не произнес ни звука. Даже не пикнул.
Если меня кто-нибудь спросит, видела ли я мужчину сильнее этого, я с уверенностью отвечу, что нет. И это сбивает с толку, ведь этот самый сильный мужчина сидит прямо передо мной, беззащитный и нуждающийся в помощи. В моей помощи.
Вдела нитку в иголку, задержала дыхание и сделала первый стежок. Чувство подкатывающего к горлу кома заставило остановиться. Нужно срочно отвлечься. Занять чем-то мысли и рот.
— Это было очень давно… — неожиданно для себя начала я, — я ушла от сестер. Захотела свободы, собственных независимых решений и стала жить одна.
Соловей раслабился, будто вникал всем телом в мой рассказ.
— Нашла небольшой поселок, заброшенный домик в нем. Обустроила его под себя и жила припеваючи. А потом встретила его…
Разбойник замер, а я сделала следующий стежок.
— … он был добр и учтив, вел себя, как джентельмен, помогал мне во всем и… я влюбилась.
Мышцы Соловья окаменели после моих слов.
— Я так сильно была им очарована, что не замечала ничего вокруг, делала все, что он попросит… А потом мы нашли ее. Рябу. Увидели у шайки цыган. Они закармливали беднягу, как на убой, лишь бы неслась почаще. И мы решили выкрасть ее. Эта идея казалась мне такой романтичной. Двое влюбленных спасают от гибели беззащитное существо. Но воровать пришлось мне одной…
Разбойник саркастично ухмыльнулся, тем самым говоря мне: "А чего ты хотела от разбойника?". Это укололо в самое сердце, но я все равно продолжила свой разказ.
— Он сказал мне, что я должна доказать свою любовь и я согласилась.
Руки дрожали, но я продолжала зашивать.
— Ночью, я забралась в их дом и попыталась вынести курочку… но была обнаружена.
Соловей поднял на меня взгляд. И что-то необычное было в нем. Жалость? Сострадание? Не разобрать…
Я проглотила очередной подступающий к горлу ком и прямо в глаза ему все выдала.
— Они избили меня так, что живого места на теле не было. А Каган благополучно забрал Рябу и скрылся, оставив меня там одну, погибать.
Мой спаситель сжал кулаки до хруста костей, но пронизывающих глаз не отводил.
— Но, как ты