Стажировка богини - Милисса Романец

— Самое место для отброса вроде тебя, — оценил убежище стажёр Ши.

— Не могу больше. Не снова. Не надо. А-а… это заключённый Ши и надзиратель Е… Только не убивайте меня! — заныл стажёр Жо, закрывая голову руками. — Я всё скажу. Сделаю что угодно.

Почему этот предатель всегда выглядит так, словно он тут жертва произвола? Стажёр Жо — соучастник преступления, и это Альфэй грозило безумие в случае, если бы у компании заговорщиков всё получилось. Но посмотрите-ка на него! Залез в мусорный бак к крысам и рыдает, как потерявшийся ребёнок.

— Нам нужно знать, как добраться до начальника тюрьмы, — от чистого голоса Ежана по спине Альфэй пополз холодок.

Она резко развернулась и шумно выдохнула. Синяки полностью сошли с лица негодяя. А сам Ежан неуловимо изменился, словно перелинял из гадкого утёнка в утончённого лебедя. Его взгляд больше не раздевал её, во всяком случае, откровенно и напоказ. А что творилось в его голове, Альфэй знать не хотела.

Оправился, подлец! Да ещё так быстро.

Заметив, что она смотрит на него, Ежан чуть поклонился ей в знак уважения и, видимо, извинения. Альфэй немедленно отвернулась от него. Мало она ему всыпала! Нужно было кости ломать, тогда предатель подольше помучился бы. Всё же боги — удивительно прочные товарищи.

— Нет-нет-нет, — забился, словно в припадке, стажёр Жо. — Он меня убьёт. Я не могу, не могу, не могу.

— Ты можешь, — ласково возразил Ежан и наклонился, чтобы так же, как она сама, влить свою силу через прикосновение к вискам со слипшимися, свалянными, грязными волосами.

— Спасите! Уби… У-у-у! — взвыл и задёргался стажёр Жо, а затем обмяк, теряя сознание.

— Ты что, на самом деле его убил? — удивлённо, но без особого волнения или осуждения посмотрел на Ежана стажёр Ши. Он было нагнулся, чтобы проверить пульс растянувшегося у их ног стажёра Жо, но его постигла та же участь.

— Прости, — шепнул Ежан, прежде чем влить свои силы дружку-соучастнику.

Прооравшись, стажёр Ши затих рядом со стажёром Жо.

— У тебя есть план? — спросила Альфэй.

— Думаю, сначала нам нужно привести всех в чувства, чтобы составлять какие-то прогнозы и план действий, — отозвался Ежан, оставив тему своего избиения неозвученной.

Вот и ладно. Всё же предатель понимает, что заслужил парочку сильных затрещин за всё то, через что заставил её пройти. Ещё бы не понял! Она же ему так хорошо всё объяснила.

Выпустив пар, Альфэй самую малость отпустило. Чувства внутри более-менее улеглись, позволяя и ей настроиться на конструктивный лад и диалог.

— Тогда я пойду найду Сяои, а ты займись этими двумя. Встретимся в твоей камере.

— Хорошо… Что касается Сяои… Ты же понимаешь, что она не виновата в том, что сделал я? — осторожно уточнил Ежан.

От упоминания о предательстве Альфэй снова начала злиться. А ведь только что у неё было такое хорошее настроение.

— Не собираюсь я её бить, — закатила она глаза. — Ну, может, только разочек или два. Когда я вообще женщин избивала?

— Будь осторожна, мне не нравится такая правдоподобная, сложная и многослойная иллюзия, — перевёл тему Ежан.

Альфэй ничего не ответила. Внутри шевельнулось чувство стыда и вины. Она-то знала, благодаря кому Сибилл научился создавать такие реалистичные иллюзии, и не хотела посвящать в это знание своих компаньонов по несчастью. Во всяком случае, предпочла бы оттянуть этот момент на как можно более дальний срок.

Путь до камеры показался очень коротким. Альфэй спешила вернуться не только, чтобы помочь Сяои прийти в себя, но заодно и немного поквитаться со своей подругой-предательницей.

— Ты же не убила надсмотрщика Е? — бросилась к ней Сяои, как только Альфэй переступила порог.

— С ним всё в порядке. Он велел привести тебя.

— Меня? Но… Он же сказал… Я же ему не нравлюсь! И… Постой. Так я нужна для тебя или для него? — остро посмотрела на Альфэй подружка-предательница. — Учти, я не из таких.

— М-м… Сейчас выясним, «из каких» ты, — улыбнулась Альфэй, предвкушая, как отыграется за «всё хорошее».

— Ч-что ты задумала? Я буду кричать!

— Давай. Кричи. Уверена, мне это понравится… Как он там тебя называл? Милашка? Красавица? Вообще-то в этом я с надзирателем Е полностью согласна.

— Прекрати. Ты же не такая. Сяоа, я думала, что мы подруги!

— Знаешь, я тоже так думала, — Альфэй не хватило смелости ударить Сяои по хорошенькому личику, но боль можно было причинить, даже на мгновение, не портя красивую внешность богини.

Влитая чужая, сырая, не преобразованная энергия — тот ещё стресс для организма. Такое «лечение» само по себе болезненно, и вреда от него едва ли не больше, чем пользы. Однако другого выхода в сложившейся ситуации Альфэй придумать не могла.

Под пальцами на висках Сяои выступили капельки пота. Несмотря на обещание, она не кричала. Вцепившись в запястья Альфэй, Сяои мучительно застонала и стала заваливаться.

Альфэй не дала ей окончательно упасть, подхватила и перенесла на койку. Из уголка рта Сяои потекла кровь. Злясь на собственную чувствительность, Альфэй оторвала лоскут чистой ткани от простыни и утёрла кровь с чужого подбородка.

Отчего-то отыгрываться и как-то вредить Сяои совсем не хотелось. Удовлетворения от того, что пришлось причинить боль, не приходило. Альфэй села на свою койку и принялась ждать пробуждения своей «злейшей подруги». С Ежаном всё было иначе, его Альфэй действительно хотела размазать тонким слоем по ближайшей поверхности, а тут…

Пробуждение Сяои оказалось для Альфэй неожиданным. Вот она лежала, и вот уже сидит, осознанно рассматривая и фокусируясь на ней.

— Извиняться за то, что желала тебе зла, я не буду. Ты сама во всём виновата, — спокойно сказала Сяои и вдруг мило надула губки. — Но мне, правда, понравилось играть с тобой в подружек. Это необычно — знать, что другая женщина не хочет подсыпать слабительного или яда в твой чай.

Альфэй выдохнула. Она только теперь поняла, что волновалась и задержала дыхание. И что не может по-настоящему рассердиться на Сяои, потому что та была искренней. Она прямолинейно ненавидела, честно сказала, что Ежан заставил подружиться, но всё равно была по-своему верна. Жаль, что не Альфэй, а Ежану. Но Альфэй ощутила, что может уважать этот выбор подруги… пусть и бывшей.

— Я тоже не буду извиняться за