Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины - Ри Даль

ещё несколько дней, и вверенная мне кухня превратилась в настоящий склад. Бочки с соленьями и вареньями громоздились вдоль стен, аккуратно запечатанные, готовые к отправке. Я пересчитывала их в который раз, проверяя каждую крышку, каждый шов, чтобы ни одна не дала течь в пути. Сердце колотилось от усталости и тревоги, но я старалась держаться бодро — не время было раскисать. Уже скоро предстоит двинуться в путь, и всё, что мы с таким трудом готовили, отправится через Мятежные Горы в Мирендаль.

Я как раз заканчивала протирать руки о передник, когда дверь кухни скрипнула, и в помещение шагнул Великий Митроил. Его алая мантия, как всегда, казалась живой, колыхалась, будто кровавый туман, а Око Дракона на шее сверкнуло холодным светом, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Кухарки тут же склонили головы и застыли, словно статуи, а Санна, помогавшая мне перебирать последние ягоды, юркнула за бочку, будто мышь, почуявшая кота. Я осталась стоять, где стояла, стараясь не выдать ни капли страха.

— Дивного солнца, Зина, — пророкотал он, и в его голосе мелькнула знакомая ирония, будто он снова видел меня насквозь. — Обоз будет готов к утру. Пора отправляться.

— Уже завтра? — спокойно уточнила я, хотя внутри всё сжалось.

— Разумеется. Нам не стоит медлить. Надеюсь, ты помнишь, как важно всё сделать правильно? — нарочито медленно поинтересовался служитель.

Его слова звучали буднично, но я уловила скрытый намёк. Он напоминал мне о нашей сделке — о том, что я должна быть готова уничтожить груз… и Райли, если всё пойдёт не по плану.

Я выпрямилась, стараясь говорить ровно.

— Конечно. Я всё помню, — сказала я, глядя ему прямо в тёмную бездну под капюшоном. — Но и вы не забудьте о своей части обязанностей.

Митроил чуть наклонил голову, будто разглядывая меня с любопытством, а затем его голос стал ещё ниже, почти угрожающим:

— Я ничего никогда не забываю, Зина.

Он подчеркнул моё имя, нарочно подчеркнул, и я едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть.

— Значит, всё в порядке, — пробормотала я.

Митроил постоял ещё мгновение, будто взвешивая мои слова, а затем развернулся и вышел, оставив за собой тяжёлый флёр опасности. Я выдохнула, чувствуя, как пот стекает по виску. Санна выглянула из-за бочки, её глаза были огромными от страха, но я только покачала головой, мол, всё в порядке. Хотя, конечно, ничего в порядке не было.

Я вернулась к работе, проверяя последние бочки, когда дверь снова скрипнула. На этот раз в кухню ввалился Райли, как всегда, с той своей развязной улыбкой, будто весь мир у него в кармане. Его волосы были слегка растрёпаны, рубашка расстёгнута на верхнюю пуговицу, и он выглядел так, будто только что вернулся с какой-то очередной пирушки. Я стиснула зубы, чувствуя, как раздражение вскипает внутри.

— Зина, моя дорогая, — протянул он, подходя ближе и опираясь на стол с такой небрежностью, что мне захотелось швырнуть в него ложкой. — Завтра отчаливаем. Обоз уже почти готов, лошади роют копытами землю. Ну, как настроение?

Я продолжала протирать бочку, не поднимая на него глаз, и ответила без тени эмоций:

— Прекрасно. Я вся в нетерпении.

Внутри же подумала: «Вот как раз ты-то, Райли, о некоторых своих обещаниях можешь легко забыть».

Райли, будто не замечая моего холодного тона, продолжал в своём духе, даже слишком фривольно:

— Ну, не кисни, Зина! Скоро будем в дороге, свежий воздух, приключения, — он подмигнул, будто мы отправляемся на пикник, а не везём груз, который может стоить нам жизни. — А там, глядишь, и повеселимся.

Я хмыкнула, не удостоив его взглядом. Он вдруг шагнул ближе, взял меня за руку, и прежде чем я успела отдёрнуть её, поднёс к своим губам и поцеловал — быстро, но с какой-то дерзкой нежностью. Я замерла, чувствуя, как щёки вспыхивают, и выдавила натянутую улыбку.

— Иди, Райли, — сказала я, стараясь говорить твёрдо. — У меня ещё работы полно, не до твоих шуточек.

Он рассмеялся, но в его глазах мелькнула тень обиды. Однако спорить не стал, только пожал плечами и бросил напоследок:

— Как скажешь, моя строгая госпожа.

И наконец ушёл. Я выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и только тогда заметила, что в моей ладони что-то спрятано.

Разжала пальцы — записка…

Маленький клочок пергамента, свёрнутый аккуратно, но так ловко сунутый мне в руку, что я даже не почувствовала.

Вот же Райли, вот же ловкач…

Я огляделась, убедилась, что кухарки заняты и не смотрят в мою сторону, а Санна уже нашла себе новое занятие. Осторожно отошла в угол, где тень от массивного шкафа скрывала меня от посторонних глаз, и развернула записку. Почерк был размашистый, но чёткий: «В саду у старой статуи Целлианы. В полночь.».

Я прижала записку к груди, чувствуя, как сердце замирает от предвкушения. Что задумал Райли? Зачем эта тайна, это место, эта полночь? В голове закружились мысли — то ли он хочет объясниться, то ли что-то важное рассказать, то ли… Я оборвала себя, не позволяя воображению унести меня слишком далеко. Но уголки губ всё же дрогнули в улыбке. Что бы ни ждало меня у той статуи, я узнаю это совсем скоро.

——————————————

Приятного вам чтения!

Глава 95.

Ночь опустилась на дворец Влассфоров, словно плащ, сотканный из теней драконьих крыльев. Я уложила Санну спать, аккуратно укрыв её одеялом, и долго смотрела, как её грудь тихо вздымается во сне. Девочка посапывала, обнимая подушку, и я невольно подумала, что ради неё, ради её покоя, я готова пойти хоть на край света. Но сейчас меня ждали в другом месте, гораздо ближе, но, кажется, ещё более загадочном.

Я накинула плащ, плотнее затянула платок, скрывающий лицо, и выскользнула из покоев. Коридоры дворца были пусты, только редкие факелы отбрасывали дрожащие тени на каменные стены, покрытые резными узорами. Воздух пах сыростью и смолой, а где-то вдалеке, за окнами, завывал ветер, будто предвещая что-то недоброе. Я старалась ступать тихо, но каждый шаг отдавался эхом в моей голове, как напоминание о том, что я иду навстречу неизвестности.

Сад у статуи Целлианы был затерян в дальнем крыле дворца, там, где стены поросли мхом, а ветви старых деревьев сплетались в густой полог, почти не пропуская лунный свет. Статуя богини возвышалась посреди небольшой поляны, окружённой колючими кустами, чьи шипы поблёскивали, словно покрытые алацирсом.