Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

― Битва расколет наш мир и на небе появится еще больше лун, ― говорит он низким, скрипучим голосом, и его следующие слова обжигающе бьют по моим нервам. ― Пламя охватит мир. Многие сгорят. Еще больше задохнутся. Как ты заметила, многие из тех, кто призван в армии Тени и Сумрака, ― еще совсем юнцы, которые должны бегать по улицам босиком, смеяться и радоваться жизни. Менее обученные, чем опытные воины, они погибнут первыми…

― Хватит.

Слово вырывается из меня так быстро, что царапает горло, а их легких вырывается сдавленный вздох.

Я отворачиваюсь от его пристального взгляда. Собираю угли его испепеляющих признаний и уношу их в мой ледяной мир, запихивая в прорубь во льду, где мне не придется на них смотреть.

Внимание приковано к столу, я продолжаю запихивать их туда…

Продолжаю…

Он наклоняется вперед, упираясь локтями в стол, проводит пальцем по моему подбородку и поднимает голову, заставляя встретиться с его смягчившимся взглядом.

― Война ― это грязно, Лунный свет. Даже если она ведется по благим причинам, никто по-настоящему не побеждает, пока не пройдут эоны, воспоминания не поблекнут, а вся боль и потери не начнут стираться…

― Я понимаю, ― выдавливаю я из себя. ― Ты можешь остановиться.

Мои глаза кричат слово, которое мои губы не могут произнести.

Пожалуйста.

Мгновение тянется, пока он всматривается в мои глаза с такой интенсивностью, что грозит проникнуть под кожу и скользнуть к моему ожесточенному сердцу.

― Я не собираюсь тебя убивать, если ты этого ждешь.

Уголок его рта дергается в улыбке, и это все равно, что смотреть в глаз бури. Так невероятно красиво, что почти забываешь, что тебе угрожает опасность.

Почти.

― Это честь для меня. Дай мне знать, если передумаешь.

Сомневаюсь. На самом деле я решила, что его смерть может стать одной из величайших потерь, которые может понести этот мир. Не то чтобы я собиралась говорить ему об этом, конечно. Это… что бы ни было между нами, вырастет в хищного зверя, если я не уморю его голодом ― в этом я уверена.

― Ты голодна, Рейв? ― В его теплом взгляде сквозит мягкая надежда, которая раздражает. ― Не хочешь разделить со мной трапезу?

Прочистив горло, я отстраняюсь от его прикосновения.

― Нет. Не думаю, что стоит, ― бормочу я и тянусь к его мальмеру, чувствуя, как воздух застывает, когда я поднимаю его над головой. ― Спасибо, что одолжил мне его. Я очень ценю то, что ты сделал для меня в кратере.

Я не вдаюсь в подробности. И уж тем более не говорю о судьбоносце или странных предсказаниях Сол, не желая поднимать эту запутанную тему, пока я освобождаю кожаный ремешок от своих волос, а мир снаружи наполняется грохотом. Я протягиваю драгоценный кулон между нами, глядя в суровые глаза, которые заставляют мое сердце учащенно биться.

Он не делает ни малейшего движения, чтобы взять мальмер. Он даже не смотрит на него.

― Это было не на время, Рейв.

Слова звучат медленно и жестко, лишенные мягкости его предыдущего предложения, от чего у меня по коже бегут мурашки.

Я прижимаю руку к его груди.

― Я не могу дать тебе то, что ты хочешь.

Он смотрит на меня, наклонив голову набок, с таким вниманием, словно приближается к дикому дракону.

― Как ты думаешь, чего я хочу?

Я отвожу взгляд и смотрю в окно, замечая, как над заливом клубятся серые тучи, лучи света чертят линии на поверхности воды в такт раскатам грома.

Любящее сердце.

Потомство, которое продолжит его наследие.

Или хотя бы того, кто будет ладить с его самодовольной сестрой.

Я сглатываю, не желая встречаться с ним взглядом, кладу мальмер на стол и встаю, закидывая сумку на плечо. Я выхожу из кабинки, раздвигая шторы. Рядом с ним… иногда слов просто не хватает.

ГЛАВА 54

Ветер подхватывает мои волосы и швыряет в лицо, а песня Клод звучит как смесь смеха маньяка и пронзительных криков. Как будто она собирается вспороть атмосферу своей кипящей энергией.

Я чувствую себя примерно так же.

Я мчусь по эспланаде в развевающемся черном плаще, не заботясь о капюшоне. Солнце скрылось за серыми облаками, надвигающимися на меня, как какой-то рычащий зверь ― горизонт теряется в туманной дымке, которая, кажется, падает из подбрюшья грозовой тучи.

В отличие от прежней суеты, на эспланаде теперь пусто и тихо. Это так резонирует с шумным стуком моих ботинок.

Мысли мечутся под порывами ветра, фантомная тяжесть навалилась на грудь, как гора, и каждый вдох дается с трудом.

Вздыхая, я вспоминаю, как глаза Каана утратили всю свою теплоту, когда я вернула его мальмер…

Ему было больно. Я знаю, что ему было больно.

Я увидела это.

Возможно, мне следовало объяснить. Рассказать ему, что последняя фейри, которая спасла мне жизнь, сделала это во вред себе. Что те, кто заботятся обо мне настолько, что подвергают себя опасности, обычно в итоге погибают. Он увернулся от удара в кратере, сражаясь с Хоком. Я не настолько глупа, чтобы верить, что он сможет избежать следующего.

Жизнь не гладит меня по головке и не хвалит за то, что я налаживаю связи. Она вонзает стрелы в сердца. Вспарывает животы. Она делает все, чтобы я не сомневалась, что одиночество ― единственный партнер, который у меня когдалибо будет, и ждет, пока корни связи не проникнут глубже, чем я готова признать, прежде чем разорвать плоть и сломать кости. Пролить кровь.

Остановить сердце.

Ожесточить мое сердце еще одним грубым слоем отстраненности.

Но чтобы объяснить это, мне пришлось бы вылавливать тяжелые, болезненные воспоминания из этого покрытого льдом озера внутри себя, а я этого не делаю. Погружаться в себя и так достаточно жутко. Я сбросила туда кучу всякого дерьма, добавив к тому, что уже скрывалось под поверхностью.

Кто знает, что бы я нашла.

Возможно, мою иллюзорную Иную, а я не в том настроении, чтобы просыпаться с еще большим количеством сухожилий между зубами, подвешенной для очередной порки и совершенно не заботящейся о том, какой кровавый след остался за мной.

Не-а.

Этого не будет.

Именно это и привело меня сюда в первую очередь.

Если Каан хочет, чтобы я оставила его мальмер, он может с таким же успехом просунуть голову в петлю и затянуть ее сам, а потом повиснуть, пока не задохнется. И хотя еще несколько снов назад