Пока это не было любовью (СИ) - Романская Татьяна

По виноватому взгляду Ольги и ее поджатым губам становится понятно, что Гордей просто сбежал и ничего не объяснил. Как такой серьезный человек, депутат, может исчезать посреди рабочего процесса? Если случился форс-мажор, то почему он не предупредил свою помощницу, что ушел? Есть у меня несколько мыслей по этому поводу.

Его прохватил понос.

Вышел за сигаретами, и его сбила машина.

У него деменция, и он забыл, кто он и откуда.

Дверь так резко распахнулась, что я аж подпрыгнула от неожиданности, когда в комнату влетел Гордей. Он выглядел еще красивее, чем в субботу, если конечно можно быть еще красивее. Мое сердце бешено забилось, и я поняла, что лучше не смотреть ему в глаза, чтобы он не заметил, как я вспоминаю все, что он вытворял со мной несколько дней назад.

Я пришла сюда, чтобы работать, а не фантазировать о нем. Я работаю в серьезном издательстве и пишу о серьезных людях.

— Инга, — сказал он, — прошу прощения за ожидание.

Его помощница поспешила за ним, но он жестом отпустил ее, снял пиджак и сел за свой стол.

Я улыбнулась, глядя на стену за его спиной, словно боясь, что если посмотрю ему в глаза, то окаменею.

— Давайте приступим, — предложил он, когда я заняла место напротив его стола.

Гордей показался мне не таким, каким я его видела в субботу. Возможно, он уже устал на работе и поэтому выглядит немного уставшим. Но что-то подсказывает мне, что тот спокойный, уверенный в себе и немного высокомерный мужчина, которого я встретила в субботу, и был настоящим Гордеем. А вот это молодой человек, с аккуратно уложенными волосами, и немного ослабленным галстуком, почему-то не вызывает у меня симпатии.

Он взглянул на меня и вздохнул.

— Так это простое совпадение? — он сделал паузу, словно ожидая от меня ответа. — Или все-таки нет? — спросил он, слегка прищурившись.

Что он имеет в виду?

— Гордей, мы не так хорошо знакомы, но, исходя из моего небольшого опыта, могу сказать, что вы довольно прямолинейный человек, — возможно, он был таким только с женщинами, с которыми хотел переспать. — Что ты пытаешься сказать?

— Я просто не очень хорошо умею задавать вопросы, поэтому я спрашиваю: знала ли ты, что будешь брать у меня интервью, когда мы встретились на свадьбе?

Он подумал, что я переспала с ним ради публикации? Эта мысль заставила меня сжаться. Я, конечно, амбициозна и очень хочу проявить себя, но у меня есть определенные принципы.

— Нет, — сказала я. — Я не знала об этом.

Он выдохнул и, закрыл глаза, как будто испытал облегчение.

— Прости, что спросил вот так в лоб. В последнее время я стал более подозрительным к людям, и это показалось мне просто невероятным совпадением.

— Я тоже так думала, пока не увидела письмо Ольги моему шефу. Оно было отправлено в субботу, пока мы были на свадьбе.

Он усмехнулся, и я покраснела от воспоминания о том, как демонстрировала свои трусики человеку, который тогда был мне совершенно незнаком.

— Это такое же совпадение, как когда ты думаешь о человеке, а потом он вдруг звонит, — сказала я, пытаясь остановить его мысли о том, о чем он думал. Потому что, если он начнет думать о субботнем вечере, я тоже начну вспоминать о нем. О его ресницах, его руках и его… твердом члене.

— Ладно, я тебе верю. Просто это сильно осложняет нашу работу.

— Ты хочешь сказать, что мне нужно отказаться от этого задания и передать его другому журналисту? — спросила я.

Если я не смогу выполнить поручение Александра Викторовича, меня, скорее всего, уволят. Это плохо отразится на моей только начинающейся карьере, даже несмотря на то, что моя должность временная.

Если я признаюсь, что знаю Гордея, Александр Викторович спросит меня, почему я не сказала об этом сразу. Даже если я сохраню свою работу, у меня еще долго не будет другой такой возможности. В ближайшее время точно, а возможно и никогда. Я не хочу упускать этот шанс. И я не хочу, чтобы Гордей просил заменить меня кем-то другим.

Я хочу делать свою работу, и делать ее хорошо.

— Я даже не знаю, — сказал он со вздохом.

— Я хорошо выполняю свою работу, — заверила я его.

Однако я не смогу ничего написать, если Гордей не будет сотрудничать. Мне необходимо, чтобы он доверял мне.

— Дело не в этом, — ответил Гордей. — Проблема в том, что, если ты напишешь материал, который представит меня как несерьезного и легкомысленного человека, а затем люди узнают о наших личных отношениях, моя карьера, скорее всего, резко закончится.

— Моя тоже, — сказала я. Возможно, я не претендую на пост депутата, но я много работала, чтобы достичь того, чего достигла, и не хочу теперь, чтобы какая-то случайная связь свела на нет все мои усилия.

— Верно, — кивнул он. — Но если ты напишешь статью, в которой будет указано, что я отлично справляюсь со своими задачами и так далее, а затем наши… «шуры — муры» будут раскрыты…

— «Шуры — муры»? — переспросила я, забавляясь его очаровательным эвфемизмом. — Это что еще за выражение такое, дедуль?

Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Если люди узнают, что мы просто потрахались в субботу, это будет лучше?

Затем он поднял брови, ожидая моего ответа.

Мои щеки покраснели, и я почувствовала жар, словно он обжигал меня изнутри. Ладно, пусть говорит «шуры — муры».

— Что бы ты ни написала, у тебя на меня есть компромат, а я не могу этого допустить, — продолжил он. — Злопыхатели и так уже ищут повод, чтобы остранить меня. Наша связь с тобой станет для них подарком судьбы. Я потеряю контроль над ситуацией. Это разрушит мою политическую карьеру.

— Я прекрасно тебя понимаю, — только и смогла выдавить я. Судя по его тону, он явно хочет, чтобы я отказалась от проекта. Но мне это необходимо. Я отвернулась, внезапно осознав, насколько близко я видела мужчину, сидящего передо мной. Как много удовольствия доставил он мне.

Идея работать вместе кажется не самой удачной. Как я смогу сосредоточиться, если рядом будет он? Но мне необходимо найти выход из этой ситуации. Я не собираюсь отказываться от своей мечты о работе из-за того, что мысли о мужчине не дают мне покоя.

— Ты боишься, что то, что произошло в субботу, станет известно? Но как это станет известно, если мы никому не рассказывали? Никто не мог об этом узнать, — предположила я.

Я вспомнила свадьбу, мы были очень осторожны. Никого не было рядом, когда он вошел в мой номер в гостинице и никто не видел, как Гордей ушел. И после этого я никому не говорила об этом. Вчера я выключила телефон, чтобы не отвлекаться по дороге домой, а затем легла в постель до того, как вернулись мои родители. Я хотело только выспаться перед началом рабочей недели.

Он посмотрел на меня так пристально, словно пытался прочитать мои мысли.

— И что, ты даже никому не рассказала об этом?..

— Я знаю, это может задеть твое самолюбие, Гордей, но в субботу вечером я не впервые занималась сексом. И я не подросток, который стремится поделиться всеми подробностями со своими подружками.

До субботы у меня уже давно не было близости. И у меня никогда не было такого потрясающего секса, как с Гордеем. Но ему не нужно было знать ни того, ни другого. Дело в том, что я никому не рассказала об этом.

— Даже твоей маме?

— Моей-то маме??? — переспросила я, чтобы убедиться, что правильно его поняла. Если бы он знал, кто моя мать — та женщина, которая перемыла все кости ему и Татьяне Лариной, — он бы точно захотел отстранить меня от работы. Но откуда ему знать? Моя мать работала под другой фамилией. И, хотя некоторые на работе знают, чья я дочь, я это не афиширую.

— Или твоему отцу, сестре, лучшей подруге? Что, совсем никому не рассказала? — уточнил Гордей.

— Ну, а ты кому-нибудь рассказал об этом? — спросила я.

Он поморщился.

— Чего? А мне-то зачем рассказывать?

— Вот именно. А мне зачем?

Он выдохнул.

— Ладно. Значит, мы оставим это между нами…

— Так и поступим. И нашим с тобой карьерам ничего не угрожает.