Три звездочки для принцессы (СИ) - Сумеречная грёза
— Что именно? — спросил Томас, не ожидая подвоха.
— Не говори никому, что нарыл на эту девчонку. И про то, что это дочка министра, тоже промолчи.
Томас посмотрел на меня, как на инопланетянина. Такого от меня он точно не ожидал – Сергей Витальевич, капитан, который прославился тем, что прямолинеен, честен и прям настолько, что об него можно что-нибудь себе сломать, и вдруг просит об услуге, которая предполагает маленькое молчание… вернее, самое что ни на есть враньё, касающееся непосредственно министра иностранных дел чужой планеты.
Что ж, в первый раз я попал за свою честность, второй раз попаду за ложь. И оба раза я играл по крупному. Видимо, не умею как-то иначе.
Чувствовал, достанется мне не хило. Да так, что Олег Константинович отметится кулаками на моем лице– воспитывать будет, как не воспитывал отец. Ну ничего, взрослый – выдержу.
И потом, он сам сказал, что когда-нибудь надо учиться врать. Хотя, это была не совсем ложь – просто маленькое молчание, которое должно прояснить некоторую ситуацию. Я должен был знать, что случилось у этого маленького котенка такого, что она сбежала из теплой уютной переноски на своей роскошной вилле. Такие как она вряд ли набрались смелости покинуть дом, если бы не случилась катастрофа…
Понимал, насколько это непрофессионально… доложить о ней и дело с концом. Не ввязываться во всю эту чушь, которая меня никоим образом не касается… но… я почему-то не хотел отпускать эту девчонку, не поняв, что происходит. Наверняка, она не хотела возвращаться, и на то были веские причины.
— Я выясню, что у нее так приключилось и потом уже решу, что делать, — вот тут я уже не стал ничего скрывать, и Томас понимающе кивнул, выдохнув, когда вернулся я прежний. — Это ненадолго, сам понимаешь. Если что, тебя здесь не было, само собой, всю ответственность беру на себя.
— Так точно, — улыбнулся Томас. — Думаете, дома ее тиранили?
— Я пока ничего не думаю, — почесал затылок. — Не привык делать выводы без достаточных вводных. Судя по тому, что она рассказывала, жизнь у нее была неплохая. Даже можно сказать беспечная.
— Ну, тогда я не знаю, — Томас развел руками.
— Вот и я… не знаю, — вздохнул. — Но обязательно это выясню.
Глава 8. Айлин. Молчание котенка
Ох… как раскалывается голова… С трудом села на кровать, ощущая тело свинцовым. Не помню, когда в последний раз напивалась. Если честно, я вообще никогда не напивалась, и даже вино пробовала разве что несколько глотков. Леди не пристало пробовать напитки работяг. Оглянулась, пытаясь понять, где я нахожусь. Какая-то большая палатка-тент, в которой расставлены кровати, я в одежде, и мои вещи сложены у тумбочки… кто меня сюда принес?
— О! Проснулась, — слышу знакомый голос Глори, она подскакивает и садится рядом со мной, обнимая за плечи. — Ты как? — Голова… болит... — еле прохрипела. — Пфф, подумаешь, половина стаканчика. От такого даже дети не болеют, — надулась Натти, закатив глаза. — Ну хватит, Натти! — покачала головой Глория. — Она же керим, а у них не переваривается алкоголь. Забыла, как нам влетело от Сергея Витальевича?
И тут я вздрагиваю и вспоминаю. Как мы встретили прекрасного незнакомца, как я была рада его видеть, как плыла от его брутальной задумчивости и низкого голоса с хрипотцой, как рассказала ему много всякого, о чем следовало молчать, а ещё то, как кричала, кричала, кричала… а потом притворилась мертвой, потому что очень сильно испугалась. Я открываю рот, чтобы охнуть, но из моего горла вырывается только хрип!
— О, бедняжка, смотри-ка, — сочувственно вздохнула Глория. — Она сорвала голос! — Ещё бы, так орать, — фыркнула Натти. — Думала, все джунгли распугает. Как ещё у Сергея Витальевича перепонки не лопнули. — Надо поставить тебя на ноги! — кричит Глори и я морщусь от громких звуков. — Идем в лазарет.
Лазаретом оказывается точно такая же палатка, в которой пахнет лекарствами и спиртом. Глори вводит меня туда практически под ручки, потому что я не вижу дороги перед собой от головной боли.
— Держите, — медбрат протягивает мне какой-то стакан с прозрачной жидкостью и я с жадностью его выпиваю. — Должно стать легче.
— Спасибо… — хриплю так тихо, что меня никто не слышит. — Слушай, Осмунд, а у тебя есть что-нибудь, что вернёт нашей птичке голос? — смеётся Глори. — Может, ещё раз запоёт. Хи-хи. — Есть, — осторожно ответил медбрат. — Да вот только Сергей Витальевич распорядился не давать. — Что? — удивилась Глори не меньше меня. — Почему?! — Не знаю, — пожал плечами медбрат. — Он только сказал, что молчание пойдет ей на пользу. — Вот вредина, — проворчала Глория. — Говорила же, что он тиран! Айлин, пойдем, нужно сделать тебе какую-нибудь прическу, чтобы собрать волосы. А то капитан уже сделал нам выговор. Уж лучше с косой, чем вообще без волос.
И тут я замечаю, что девочки сделали себе прически, из которых даже волоска не торчало – их головы походили на большие кувшины с косичками и заколками. Я испугалась так, что сразу же согласилась. А вдруг Сергей Витальевич отрежет мне волосы? Я же их очень сильно любила…
Следующие полчаса Глори заплетала мне волосы, а Натти давала советы, как лучше это сделать, потому что они были у меня очень густые. Я бы тоже хотела принять участие в разговоре, но была нема, словно рыбка.
После обеда, когда мне стало получше, Сергей Витальевич выстроил нас на выходе из лагеря и начал раздавать указания.
— Сегодня – пешая прогулка, — грозно вещал он так, что у меня мурашки шли по коже. — Так сказать, первый выход в свет. На все про все – час, полтора, не больше. Это потому что НЕКОТОРЫЕ, — он многозначительно посмотрел на меня исподлобья. — …нарушают дисциплину и тормозят всю группу.
Сергей Витальевич оглядел меня с ног до головы задумчивым взглядом, остановившись на моей прическе… я вся замерла. Он смотрел так несколько мгновений, а потом… ничего не сказал. Я облегчённо выдохнула, поняв, что мои волосы спасены.
— Сергей Витальевич, а разве мы не должны уйти на дальний периметр? — улыбнулась во все зубы Натти, склонив головку. — У нас так много работы…
Я заметила, что Натти вела себя странно рядом с Сергеем Витальевичем. Она становилась… какой-то другой, что ли. Улыбалась так кокетливо, расстегивала верхние пуговицы формы так сильно, что было видно декольте, а ещё все время накручивала кончик косички на палец, когда разговаривала с ним. Все это мне решительно не нравилось. Зачем она это делает?
— Никто из вас не готов пройти дальше, чем на километр от лагеря, — недовольно проворчал Сергей. — Мне нужно увидеть, как вы ведёте себя в поле. Если я замечу, что кто-то отстаёт или лезет, куда не следует – будете сидеть в палатке до окончания рейда. Все всё поняли? — По-о-оняли, — грустно протянула наша команда, особенно парни расстроились. Они-то рассчитывали на немедленный, длинный поход. — Вопросы? — грозно спросил Сергей Витальевич, зыркнув на нас так недобро.
Все притихли, как птенчики в гнезде – ни у кого вопросов не было… кроме меня. Я всё-таки телепат, и должна показать свои способности на деле. Читала в задачах и правилах рейда, что все кадеты-телепаты тестируются на способность растить изгородь по ближнему периметру лагеря, и капитан оценивает их способности. Я открыла рот… но вспомнила вдруг, что не могу говорить. Из горла вырвался только возмущенный хрип.
Сергей Витальевич посмотрел на меня так загадочно и улыбнулся. Довольно так улыбнулся… будто наслаждался тем, что я молчу. Мне это решительно не понравилось, и теперь он совсем не казался мне таким замечательным рыцарем, каким был. Он вел себя очень строго, не давал никому спуску, и общался с нами только приказами. И смотрел на меня так пронзительно, что мурашки шли по телу.
Следующие несколько дней мы только и делали, что блуждали по туманным полям и занимались всякой ерундой.
Записывали территориальные метки, отмечали в журнале растения, которые попадались на пути, рассматривали высокие далёкие изгороди, что тянулись справа и слева по периметру… и я не получила ни одного задания, чтобы проявить свою телепатию. Будто капитан специально игнорировал меня, о чем-то усиленно размышляя. И смотрел, смотрел… А вдруг он прикидывает, с какой стороны подобраться ко мне ночью, чтобы отрезать волосы? От этих мыслей я вся вздрагивала.
