Бабник - Аля Алая

— Так, Юль, все хорошо, — обнимаю ее за плечи, прижимаю к себе. — Вот, держи ключи от моей квартиры, дальше я сам.

— Да тут, — она всхлипнула навзрыд, — хозяйка меня убьет, я в жизни не расплачусь.

От вида поникшей несчастной Юли грудь сдавило. Я человек-косяк.

— Никуда она не пойдет, пусть убирает! — в дверях появляются еще сонные соседи. Все возмущаются, естественно.

— Давай Юль, иди, — всовываю в руку ей связку ключей, на плечи накидываю халатик. — Возьми телефон на всякий случай. Он где?

— В спальне, — она всхлипывает.

Забираю телефон сам и отправляю Юлю на выход. Быстро набираю жене брата, чтобы узнать, в какую службу она звонила, чтобы быстро приехали и помогли, когда потоп был в их городской квартире. Кирюха заткнул дырку в ванной, чтобы кораблики пускать и тихо сбежал смотреть мультики, маленький засранец. Сквозь сон Аня диктует номер, на фоне мат Романа.

Да уж, объясняться придется долго. Пока жду специалистов, пытаюсь ликвидировать последствия своими силами.

Через пятнадцать минут приезжает специальная машина и меня просят отойти в сторонку. Собрали воду, поставили специальные установки для сушки помещений, проверили соседей. Потом приехала хозяйка квартиры, которой позвонил злобный сосед снизу, орала долго, пока голос не сел.

Я слушал, у подъехавшей службы попросил заключение об ущербе, пообещал все оплатить. Остатка на банковском счете должно хватить. А что делать, свои косяки нужно исправлять.

Домой вернулся, когда было уже засветло. Юлька калачиком свернулась под одеялом, сжимая в руке мобильный.

— Что там? — встрепенулась, как только я сел на край, осмотрелась по сторонам. — Уже утро? Кажется, на секунду глаза прикрыла.

— Сушится все.

Бросаю мокрую майку с шортами на пол, сам укладываюсь рядом с Юлей поверх одеяла. Потягиваюсь всем телом.

— Ты тридцать три несчастья, Иван, — она тихо всхлипывает.

— Согласен.

— Меня выселили, я теперь бездомная.

— В курсе. Но с хозяйкой я еще поговорю.

— Жила себе спокойно, все хорошо было….

— Угу…

— Чтоб тебя, Иван…

— У меня пока поживешь, ремонт я оплачу, — разворачиваюсь к ней, встречаясь с сонным, расстроенным взглядом.

— Спасибо, что помог, — Юлька двигается ближе, устраиваясь у меня на груди. — Я думала, сосед меня прибьет. И хозяйка по телефону орала. Я так растерялась.

Хрупкая моя мышка-малышка, прямо так и тянет защитить ее от всего мира, особенно от главного несчастья, свалившегося на ее голову. То есть, от себя самого.

Глава 18

Юля

Десять минут лежу с открытыми глазами и смотрю в одну точку. Точка эта — крепкая и красивая задница Ивана. Он спит на полу рядом с кроватью, тихо посапывая себе в сгиб локтя. Вчера я полчаса смотрела на его член, спал Иван на спине.

Даже не знаю, какой именно ракурс для меня предпочтительнее.

Член.

Он у него большой, увитый венами, ровный. Головка крупная. Мошонка аккуратная, сморщенная. Вокруг лужайка аккуратно выстрижена. Опять же если посмотреть выше — прорисованный пресс, подрагивающий от мерного дыхания. Еще выше упругая грудь с небольшими аккуратными сосками. Обычно в такой позе ему с утра светит солнце, поэтому Иван закрывает свое лицо рукой. Я вижу лишь шикарный бицепс, волевой подбородок, чувственные губы, которые так одуряюще приятно целовали все мое тело. Особенно мне понравилось, как он делал это между ног. Там такой вылизывающий инструмент во рту.

Опыт у меня небольшой и скомканный. На его основе пока могу сказать одно — язык приятнее члена. Он им меня до бессознания залюбил. А вот второй только больно сделал, даже вспоминать не хочу.

Задница.

Мда… отдельное произведение искусства. Упругая, подкачанная, с ямочками. В нее можно впиться зубками, как в спелое яблочко. Так… Юль… В сторону развратные мысли. Кхм… Выше узкая поясница с отчетливым рядом позвонков, дальше широченная раскаченная спина. Такая большая, что я бы могла спокойно на ней спать. Или вот хотя бы голенькой на него прилечь, грудью своей потереться. Это же наверняка невероятно приятно.

Опять разврат в голове…

Черт…

Из приличного я могла бы сделать ему массаж. Размять бугрящиеся тугие мышцы, расслабить трапеции, погладить бархатную кожу, лизнуть ее…. Ммм…

Эх... Это диагноз. Не избавиться мне никогда от моих эротических фантазий о соседе. Слишком он хорош.

Достаю телефон из-под подушки и в тихом режиме делаю кучу фотографий обожаемой задницы и Ивана в общем. У меня в галерее отдельная папочка теперь есть — называется «Рецепты окрошки». Вот так, да… чтоб без палева. И фотка окрошки на заставке. Никто не догадается, что внутри, если заглянет вдруг нечаянно в мой телефон.

— Что делаешь? — отвлекаюсь на сонный голос Ивана. Он развернул ко мне заспанное лицо и наблюдает.

— Погоду на день смотрю, — отвечаю будничным тоном.

— И как?

— Идеальная, — цокаю языком, сворачивая галерею и блокирую экран. Потягиваюсь в постели. — Как спалось?

— Хреново, — бурчит.

Взбивает подушку под головой и опять в нее бухается. Досыпает.

Нет, ну сам виноват. Квартиру мою затопил, меня из нее выгнали. Вполне естественно, что предложил некоторое время пожить у себя. В принципе, я готова была спать с ним в одной постели под разными одеялами или даже одним, но Иван решил иначе.

— Я тебя во сне выебу в одной кровати, — заявил он мрачно на вторую ночь моего пребывания в его квартире, — проснешься счастливая.

От такого откровения я была в шоке. Поскольку к сексу я готова не была, спать на полу тоже, туда отправился Иван.

Живу я у соседа вторую неделю. За это время моя квартира и соседей снизу высохла, там был сделал необходимый косметический ремонт. Однако хозяйка ни в какую не согласилась пускать меня обратно. Приказала забирать свои вещи и выметаться.

Вчера Иван помогал мне с вещами. Перенесли все, кроме моей любимой плиты, которую я хозяйке отдавать отказалась наотрез.

Иван вздохнул, подумал и позвонил Магомеду, попросил помощи. С ним единственным была возможность договориться, любой другой из сотрудников СТО сдал бы брату тайну нашего совместного проживания на раз. А мы пока Артему в таком признаваться не хотели.

У Магомеда свой интерес. Он фотки Лейлы у меня выпросил, впечатлился, теперь просит познакомить. Я раздумываю.

— Завтрак, — доносится глухо из подушки, — пожалуйста.

Отправляюсь на кухню, чтобы не видеть, как Иван встает. Не выдержат мои нервы.

Во весь рост поднимется, потянется своими идеальными конечностями, член свой любимый погладит, зевнет… на меня выжидающе посмотрит и оближется. Как кот. Большой… наглый… дикий… кошак.

Гремлю посудой, омлет с ветчиной и помидорами делаю, салатик, тосты с сыром.