Как приручить соседа (СИ) - Истомина Аня

Не поднимая головы, я сидела над отчетами, сверяя, сводя, подбивая там, где не сходилось. Обосновала все. И проверка прошла успешно.

Помню, как восторженно смотрел на меня мой жених после этого. Это было так странно. Я одновременно испытывала чувство гордости и презрения к себе. Но то, что Виталий тут же сделал мне предложение руки и сердца, вышибло оставшийся мозг.

Окрыленная, я плясала под его дудку и делала все, что он говорил. Правда, он старался не окунать меня слишком глубоко в свои дела, чтобы я не мучилась совестью так уж сильно. И в то же время, достаточно, чтобы я с легкостью научилась обходить запреты, помогая главному бухгалтеру.

А потом… а потом розовые очки разбились в одночасье, когда я летела к задержавшемуся мужу поздно вечером рассказать о беременности, а получила хороший урок.

Думала, застану его в кабинете за работой, а застала за интересным занятием с главным бухгалтером. Они меня не услышали, а вот я из приемной отлично расслышала дифирамбы сексуальному таланту Виталия, а потом и ленивое обсуждение, как он провернет очередную аферу, а всех собак повесит на меня.

Я оказалась просто очередным расходником в идеальной схеме великого махинатора.

Я не смогу передать словами тот шок, что я испытала тогда вечером. Выбежав из офиса, я мысленно металась от суицида до жуткой мести.

Заехав домой, позвонила Юльке и выла в трубку, собирая вещи. Она-то меня и остудила. Привела в чувства. Задала такие вопросы, от которых волосы встали дыбом и я будто отрезвела.

Я не могла уйти, громко хлопнув дверью. На многих документах была моя подпись. Мне нужно было обезопасить себя, а уже потом бежать без оглядки.

Чтобы на меня не могли надавить, мне пришлось еще с месяц делать вид, что ничего не происходит. Перешагивая через себя, хитростью уходя от близости с мужем, я глотала ночью слезы, а днем потихоньку незаметно заменяла документы, которые могли как-то компрометировать меня.

Закончив с этим, сказала, что заболела, отпросилась у мужа с работы, заехала в ЗАГС и подала заявление о разводе. А потом собрала свои вещи и исчезла из его жизни.

– Ай! – в очередной раз подскальзываюсь, уже подходя к подъезду. Дворники чистили наспех, оставив после себя большой снежный сугроб с краю от крыльца, но уже снова намело порядочно.

Вижу, как со стоянки в сторону подъезда направляется сосед, отряхиваясь от снега. Пытаюсь успеть вперед, чтобы не ехать с ним вместе в лифте.

Опережаю его на несколько метров. Ускоряюсь, огибая кучу снега. Радуюсь своей удаче, как вдруг ноги разъезжаются в разные стороны и я, нелепо взмахнув пакетом с продуктами, плашмя падаю в эту самую кучу, сразу проваливаясь глубоко. Страдальчески мычу и стону, потому что сверху мне в лицо сыпется рыхлый снег, залепляя глаза и нос.

Пытаюсь встать, но как неуклюжий жук, упавший на спину, вожусь и беспомощно пытаюсь зацепиться за что-нибудь. Но ни зацепиться, ни оттолкнуться не от чего. Руки не находят опоры.

– Вот она, моментальная карма, – слышу снисходительную усмешку над головой.

Чувствую, как на лицо сыпется еще больше снега.

Он что, закапывает меня?! Я же задохнусь!

Глава 8. Не рыцарь

Начинаю активнее мычать и барахтаться. Позорная смерть в грязном сугробе совсем меня не устраивает.

Вдруг резкий рывок за шиворот придает мне вертикальное положение. Взвизгиваю, теряя ориентацию. Потом понимаю, что стою на ногах. Хватаю ртом воздух, ошарашенно глядя на Степана, который медленно опускает руку от моего капюшона и пристально смотрит на меня с легким прищуром.

– Спасибо, – немного отдышавшись, выдыхаю хрипло. Чувствую, как снег начинает таять на лице и сползать по щекам.

– Не обольщайся, – хмыкает он. – Тут просто камера. Не хотелось, чтобы меня притянули за бездействие, если бы ты околела.

Глаза закатываются сами собой. Да уж. Не рыцарь.

Сосед разворачивается и уходит к двери. Поднимаю с земли пакет и понимаю, что пирог все же придется приготовить. Делаю шаг за ним и вскрикиваю от боли в щиколотке. Машинально вздергиваю ногу, пытаясь перенести вес на другую, подскальзываюсь и снова падаю. В этот раз уже на задницу. В щиколотку снова стреляет. Бросаю пакет с сумкой, подтягиваю колени к груди и начинаю тихо выть.

Ну почему так? Почему все через жопу-то у меня? Еще и при этом… Стыдобища!

– Блядь, – слышу негромкий недовольный выдох и, всхлипнув, резко поднимаю голову.

Не веря своим глазам, наблюдаю, как Степан, который еще не успел уйти, ставит свой пакет с продуктами на скамью. Подходит ко мне и присаживается на корточки.

Пристально смотрим друг другу в глаза. Из груди снова вырывается судорожный всхлип.

– Мне кажется, ты своей смертью не умрешь, – усмехается сосед, будто сбросив оцепенение, встаёт и подхватывает меня под подмышки.

Шиплю от боли и тут же повисаю вниз головой, потому что он перекинул меня через плечо, присел за пакетом и теперь идёт к подъезду.

– Мне надо в больницу, – тихо подвываю у него на плече в лифте. – А вдруг там перелом?

– У меня футбол через пять минут начинается. В твоих интересах, чтобы это был не перелом, – ровным тоном отвечает он, придерживая меня за ноги.

Чувствую как его сильные пальцы то и дело подрагивают глубоко между бедер и сгораю со стыда. Вот прям очень близко к опасному моменту. Очень!

Наверное, со стороны это выглядит унизительно. Слава Богу, что никто не видит.

– Степан, давайте я дальше сама, – прошу его севшим голосом.

– Ого, ты уже и имя мое разузнала? – бурчит он, поднимая руку с сумками к моему лицу. – Ключ ищи.

– Я ничего специально не узнавала, – кряхчу, выуживая связку из бокового кармана. – Просто вашу “шлюшку” было очень хорошо слышно.

Сосед усмехается. Молча, но я это чувствую по тому, как дрогнуло его тело.

Когда лифт открывается, сосед отворяет мою дверь и заносит меня внутрь темной квартиры. Безошибочно щелкает выключателем. Готовлюсь к тому, что сейчас окажусь на полу, но он не разуваясь несёт меня на кухню.

Снова включает свет, быстро сгружает меня на стул. Открываю рот, чтобы поблагодарить и попрощаться, но он отворачивается и идёт к холодильнику. Распахивает морозилку и выдвигает верхний ящик. Зависает на секунду, потом достает мою гелевую маску для лица, которую я положила охлаждаться на минутку и забыла, и оборачивается на меня.

– Это все? Ты не жрешь что ли?

Снова открываю рот, чтобы ответить, но он опять отворачивается и открывает второй ящик. Замирает.

Оборачивается и сверлит меня взглядом.

– Подожди, ничего не говори, – усмехается. – Это очень увлекательно.

Закатываю глаза. В этом ящике стоят мои новые туфли, в которые я положила пакеты с водой и заморозила, чтобы немного разносить.

– Бля, да ладно? – ржёт он басом, открыв третий ящик. – Ты заморозила ящик огурцов? Я тебя боюсь!

Меня угостили пакетом салатных огурцов. Я столько не ем, но по утрам пью смузи. Заморозила, чтобы не испортились. И на масочку, опять же, можно.

Степан достает один огурец и измеряет его размер по длине ладони.

– Это что-то по Фрейду? – усмехается, оборачиваясь и держа овощ, как эстафетную палочку. – Может, я зря тебя из сугроба достал? Ты Снегурочка? Любишь холодных мужчин?

– Я их ем, – рычу, но чувствую, что краснею. – Это у вас что-то там по Фрейду.

Сосед хмыкает, убирает огурец и достает из туфли пакет со льдом.

Расстегивает куртку, скидывает ее на стол и снова взваливает меня на плечо.

– Степан, – сдавленно стону, – мне достаточно сломанной ноги. Можно вы отпустите меня? Мне уже ребра больно.

Он ничего не отвечает, заносит меня в спальню, сгружает на кровать и садится в ногах. Расстёгивает сначала сапог на здоровой ноге и скидывает на пол. Потом аккуратно снимает сапог с травмированной ноги, но мне все равно ужасно больно.