Греховное королевство (ЛП) - Лоррейн Трейси

На нем все еще форма, и хотя рубашка местами порвана, я думаю, что она защитила его настолько, что я не вижу больше крови. Брюки такие же, а ботинок, похоже, нет. Если не считать царапин на его руках и порезов и синяков, которые я увидел на его испуганном лице, когда пришел в себя, я надеюсь, что с ним все в порядке.

Все еще размышляя о том, стоит ли будить его, а не позволить ему отгородиться от всего этого сном, я сижу и наблюдаю за ним.

От лязга отодвигаемого замка у меня сердце замирает, но, к счастью, Зей даже не вздрагивает.

Я крепче прижимаюсь к нему, когда дверь открывается, и мой пульс взлетает, как чертов реактивный самолет.

Если бы он был в сознании, я бы уже держал его за спиной, но сейчас я делаю то, что могу.

В комнату входит человек, одетый во все черное, с балаклавой на лице, с двумя бутылками воды в огромной руке.

Он ничего не говорит, но его холодные, жесткие глаза смотрят на меня.

— У него рана на голове, — говорю я, мой голос тверд и решителен. — У вас есть медсестра или врач?

Он продолжает пялиться. Чертов шут.

— Он ребенок, чувак. Он невиновен во всем этом, — умоляю я.

Я сделаю все, что угодно, если это будет означать, что ему помогут и он выберется отсюда, но я пока не собираюсь раскрывать им свои карты.

Парень ворчит, затем кидает воду на край кровати и исчезает так же быстро, как и появился.

Ладно, могло быть и хуже.

С помощью ноги мне удается подцепить бутылку ближе.

Осмотрев крышку и убедившись, что она новая, я открываю ее, максимально уверенный в том, что в нее не подмешали ничего такого, что могло бы меня испортить, и делаю глоток.

Первый глоток - это просто рай, и я понял, насколько отвратительным было состояние моего рта.

Мой взгляд останавливается на голых запястьях, и гнев еще сильнее разгорается внутри меня. Чертовы ублюдки украли мои часы.

Я верну их, прежде чем увижу, как это гребаное место, где бы оно ни находилось, сгорит дотла вместе с каждым ублюдком, который сделал это с Зеем, с Иви, с каждым, чьи жизни они испортили в нем.

Уронив пустую бутылку на пол, я возвращаюсь к Зею, который все еще крепко спит у меня на груди.

Подняв руку, я осторожно прижимаю пальцы к его затылку, чтобы проверить кровотечение.

Я скриплю зубами, когда держу их перед собой и вижу, что они снова покрыты красным.

— Нам нужно как-то это исправить, приятель. — Где, блядь, моя мать, когда она мне нужна?

Прислонившись спиной к стене, я закрываю глаза, и в голове возникает только лицо одного человека.

Где ты, Иви?

Они тебя поймали?

И если это так, то я надеюсь, что ты будешь бороться.

Не знаю, то ли я ошибся насчет воды, то ли побои выбили из меня больше сил, чем я ожидал, но мне как-то удалось заснуть, дрожа от холода.

Я просыпаюсь, когда спустя некоторое время дверь отпирается, и на этот раз это заставляет Зая зашевелиться.

В комнату заходит еще один мужчина, с ног до головы одетый в черное. Я понятия не имею, тот ли это человек, что был раньше, и, честно говоря, мне все равно. Насколько я понимаю, у них у всех осталось мало времени.

Мои парни уже будут знать, что я пропал, я уверен в этом. Они будут знать, где я. Где мы.

Они могут быть снаружи прямо сейчас, готовые штурмовать это место, чтобы вернуть нас...

В руках у парня груда вещей, но он снова не произносит ни слова. Он просто опускает все на край кровати и снова уходит.

— Что это? — слабым голосом спрашивает Зей.

— Я… эм... я не уверен, дружище. Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, осматривая его лицо. Его щека красная и опухшая, правый глаз потемнел, а на нижней губе образовалась неприятная трещина.

— Плохо.

— Что случилось? — спрашиваю я, выскальзывая из-под него, чтобы посмотреть, что нам доставили.

— По дороге в школу в машину въехал большой черный грузовик. Он сбил нас с дороги. Машина... машина несколько раз перевернулась. — Он качает головой, его глаза наполняются слезами. — Я очень сильно ударился головой об окно. Кажется, я потерял сознание. Потом я очнулся здесь, с тобой. — Его нижняя губа дрожит, когда он сжимает руки на коленях. — Я так рад, что ты здесь.

— Я тоже. Если мы будем вместе, все будет хорошо. Верно?

Он кивает, хотя и не выглядит полностью убежденным.

— Мои друзья, моя семья будут думать, как вытащить нас из этого и отомстить тем, кто это сделал, — уверенно говорю я.

— Надеюсь, что так. Я скучаю по Блейк и Иви.

— Я тоже, дружище. По Иви больше, чем по Блейк, — признаюсь я, заставляя его улыбнуться.

Перебирая принесенные мужчиной медицинские принадлежности, я бросаю взгляд на хирургические салфетки и Зея.

Мои руки снова начинают дрожать, когда я думаю о том, что мне придется сделать.

Ему очень нужно надеяться, что некоторые мамины навыки с годами перешли ко мне.

— Что это такое? — спрашивает он, когда я начинаю раскладывать марлю, салфетки и прочее.

— Эм… Помнишь, ты сказал, что ударился головой? Так вот, у тебя порез, который мне очень нужно зашить.

Он хмурится и поднимает руку к затылку. Нащупав ее, он всхлипывает, когда видит, что его пальцы в крови.

Я стараюсь не смотреть, а сосредоточиться на том, что ему нужно от меня.

Сейчас ему остается надеяться только на меня, и я должен сделать все возможное, чтобы это было терпимо.

— Ты можешь лечь на спину? Мне нужно это увидеть.

— Ты знаешь, что делаешь? — спрашивает он, следуя моим указаниям.

— Конечно, — вру я. — Моя мама - медсестра. Она научила меня всему.

Разорвав салфетку, я опускаюсь на колени рядом с ним и глубоко вдыхаю через нос и выдыхаю через рот.

Ты можешь это сделать, Алекс. Это всего лишь немного крови. Ничего страшного.

Снова успокоив дыхание, я склоняюсь над Зеем и осторожно раздвигаю его волосы, ища рану.

— Все плохо? — спрашивает Зей, его голос дрожит.

Он чувствует твой страх, слабак.

Ты много раз латал Ди и ребят. Почему сейчас по-другому?

— Нет. Почти ничего, — вру я, повесив голову, когда давление на меня усиливается. — Мне очень жаль, Зей. Но это, наверное, будет больно.

— Я справлюсь с этим.

— Я знаю, что ты можешь, приятель.

Как только я прижимаю пальцы к его волосам, чтобы лучше рассмотреть и привести его в порядок, он вздрагивает. Но это единственная его реакция, пока я работаю.

— Мне нужно склеить это, приятель. Ты в порядке?

— Склеить? — спрашивает он с ужасом в голосе.

— Может, я лучше попробую свои силы в работе с иголкой и ниткой?

— Ммм… неа…

— Именно. Это просто запечатает рану и не даст ей кровоточить. Ты готов? — спрашиваю я, зубами отрывая крышку от тюбика с клеем. Наверное, это не самый гигиеничный способ, но что мне остается? Оставить рану зарастать и превращаться в гадость?

— Просто сделай это.

Убрав с дороги как можно больше волос, я предупреждаю его, прежде чем сдвинуть кожу вместе, чтобы закрыть рану, и нанести щедрое количество клея на шов.

Он стонет от боли, но почти не вздрагивает, стараясь быть сильным ради меня.

— Хорошо. Нам просто нужно дать этому застыть, и все готово.

— Хорошо, — хнычет он.

— Мне жаль, дружище. Я знаю, что это отстой.

— Мы заперты в бетонной камере бог знает кем, и я держу голову на клею. Не уверен, что сказать, что это отстой, - лучшее описание.

— Нет, наверное, ты прав.

— Они идут за нами, не так ли?

— Конечно, да. Нам просто нужно не торопиться и беречь силы.

Между нами воцаряется молчание, на мои плечи давит груз возможной лжи.

Верь, Алекс.

Никто не собирается забывать о нас и оставлять нас здесь.

— Думаю, тебе уже можно двигаться, — говорю я, помогая ему выйти и беря одеяло, которое оставил мужчина. — Вот. — Я оборачиваю его вокруг плеч, а затем передаю ему вторую бутылку воды. — Они не принесли обезболивающее.