Майор, спеши меня любить (СИ) - Кир Хелен

- Нет! – орет Яна.

- Да.

Открываю дверь. В копилку падает еще один не самый умный поступок, но делать нечего. Вытекаю из двери и благо огромная ель, что свалилась на мою сторону прикрывает хорошо. Повезло, сучья выворочены, ползу как по тоннелю. Доползаю до огромного бревна, куда впечатались. Ничего. Просто наехали. Никакого обрыва нет.

- Че там? – спрашивает Федя, когда вваливаюсь назад.

- Ничего, можно качать, не свалимся. Некуда.

- Тихо, – прижимает палец к губам.

Затихаем. Издалека раздается невнятный голос, точнее голоса. Их много. Голоса и лай собак. Сдавленно материмся оба. Короче, самый трешак случается. Не угомонились, твари.

- Пиздееец. Секта вышла на охоту.

Сжав зубы, прислушиваюсь. Они приближаются. На нас открыта охота. В силу того, что по ходу это общинные угодья, нам шиздец. Но хер им, выкусят. За дешево никто сдаваться не собирается. И за дорого тоже.

- М-м-м, – стон Яны возвращает в реальность.

Наплевав на все, перемахиваю и осторожно поднимаю на сиденье. Задираю свитер, бегло осматриваю. Перелома нет, сильный ушиб. Стягиваю с себя футболку, рву и фиксирую наподобием корсета.

- Потерпи, пожалуйста.

- Миш, – хватает за руку. – Не отдавай меня.

- Ты чего? Ян, ты чего?! Ты моя девочка. Поняла?

Кивает быстро-быстро, а сама ревет. Успокаиваю, глажу и ласкаю немножко. Глупенькая. Куда без нее теперь? Да ни за что в жизни не отдам никому. Ни за какие сокровища.

- Миха! – предупреждающе шипит брат.

- Считай до нуля.

С сожалением отрываюсь от Яны. Загребаю из багажника стволы. Ловлю в зеркало странный знак брата Яне. Че он ей там показывает. Пальцами вроде курок нажимает. Так … всунул пистолет, что ли?

- Где твоя куртка? – вызверяюсь на Яночку.

Ответить не успевает.

- Выходите с поднятыми руками, – раздается в громкоговорилке почти рядом. Голос эхом по лесу раскатывается. – В вашей машине сбежавшая преступница.

Даже так? Интересно кто присвоил ей этот статус?

Подмигиваю Яне ободряюще. Не реагирует. Она белая, как мел. Глаза стеклянные, будто ослепла. Пот над губой выступил, в секунду становится невменяемой.

- Ян?

- Это он, – чужой интонацией говорит.

- Кто? – поворачивается Федор.

- Он. Никодим … Его голос …

36. Свора.

- Отлично, – подмигивает Громобой. – Сам пришел. А я уж думал ехать придется.

Завороженно смотрю на злую улыбку Миши. Никогда его таким не видела. Я такого не знаю. Он преображается на глазах, мускулы резко ткань натягивают. Юматов спокоен и выдержан, но я ярко ощущаю бушующий внутренний вулкан. Всего лишь один неосторожный толчок и лава выплеснется, сжигая все вокруг.

- Миш, ты не представляешь кто он, – предостерегаю. – Чудовище.

- Такой сильный? – тщательно проверяет оружие. – Или как?

- Он один не ходит. Там наверняка орда.

Начинаю заикаться от волнения, вспоминая его свиту. Не за себя сейчас опасаюсь, за Мишу. Они что хочешь могут сделать. Растерзать, собаками затравить. Никодим у сектантов царь и бог. Да он и есть живой бог для них.

Нас четверо. Всего четверо. Я тоже не отдамся просто так. Не зря же Федя оружие дал. Сколько будет патронов, все до единого использую. Лишь бы не промахнуться.

Снаружи снова приказывают сдаться без боя. Закусив губу, слушаю, как подробно рассказывают, что нам тут каюк. С тоской смотрю на Юматова. Роднее него у меня никого. Отец отрекся давно. Не к месту в голове кадры с мамой проносятся. Я задурила тогда и все. Отец стал считать меня виновной в смерти матери. Появившейся вовремя Ядвиге осталось лишь разогнать пламя и случилось то, что случилось.

- Орда? Н-ну … – дурашливо тянет с долбанутой задоринкой.

Ведь вижу, как злость в себе разгоняет. Примиряюще беру за руку. А Миша снова подмигивает. Не понимаю. Как реагировать-то? Отмирает Федя.

- Янка, слухай сюдой, – хлопаю глазами. – Все пошли – и я пошел, все нашли – и я нашел. А сегодня поутру все помр …

- Молчи, Федя, – бросаюсь тигрицей, звонко прикладываю ладонь к губам и крепко сжимаю. – Никто не помрет!

Он что-то говорит, ошарашено моргая, а потом начинает смеяться. Нет, они правда неадекваты. Там опасность, а Юматовы ржут. Куда годится? Убираю руку.

- Миха, – двигает губами, – поздравляю. Вот это у меня невестка. Чуть рот не порвала. Хошь совет? – прищуривается. – Яйца береги, а то хоп! Ла-лай-ла!

- Вы в уме? – обескураженно шепчу. – Там вообще-то враги у нас.

Федя щелкает пальцами.

- Точно! Мих, ангажирую на выход.

И все приходит в движение. Мгновенно преображается обстановка. Федя уже успел передать координаты. По разговору понимаю, что надо продержаться пока нас не найдут. Вроде быстро должны, но кто знает, что может случиться в дороге.

- Елочка удачно упала, – бормочет Громобой, открывая дверь.

У меня сердце напополам трескается. Хочется вслед за ним змеей вытечь. Затыкаю рот, чтобы не гундеть и не терзать нытьем. Ему тоже непросто, я еще вдобавок заною, выдержит ли? Так что покорно молчу, внутри себя атомные взрывы переживаю.

- Ян, – не отрываясь от обзора шепчет Федя. – Если нам шизда, то стреляй. Не бойся. Я твое дело надежному человеку передал. Если что, сегодняшняя жопа за самооборону прокатит. Стреляй хорошо, поняла? Не ссы главное. Помни локоть прямой и целься. Курок плавно. Поняла?

- Ф-федя, – лязгаю зубами. – Он трус, только за рабами своими сильный. Садист подземный, – ругаюсь. Сам из себя мало что представляет. Единственная сила – язык. Но если что случиться, – обещаю, не представляя как сделаю. Зажмуриваюсь и глотаю слезы. – Отрежу. Сама своими руками отрежу. Я выстрелю … – как заговоренная не могу остановиться. – Я выстрелю …

- Тихо, глянь на меня, – впиваюсь в него взглядом. – Ооо, так не пойдет.

Резкая боль обжигает щеку. Лицо мгновенно в краску бросает. Как чумная хватаюсь за скулу, пялюсь на Федю.

- Так лучше? – цедит, продолжая смотреть за тем, как Миша ползет. – Это вынужденная мера. Если почувствуешь, будто в зомбиленд валишься, делай себе больно. Любая боль, слышишь? Любая!

Киваю. Думать особо некогда, но я должна признать, что будто с того света вернулась и заново все увидела. Приникаю к окну. Миша целится сквозь лапы, мне ни черта не видно, что там, сколько их. Федор бросает тихо, чтобы сидела и тоже выскальзывает, только ползет он в другую сторону. А мне что делать?

Тянусь за курткой, вытаскиваю пистолет, сую себе за пояс. Рация шипит и скрипит, вызывая Федора. Перемахиваю через сиденья, тычу в кнопки, попадаю куда-то.

- Прием. 351 на связи. Монах, прием.

- Это Яна.

Рация замирает. Кто-то кашляет и потом снова повторяет. Я тоже снова говорю, что это я и ни Федя, ни Миша подойти не может.

- Яна, где Юматовы.

- В елке залегли. Мы в осаде. Их много. Очень много. Мы в лесу.

- Рацию не глуши.

- Что?

- Рацию, твою мать, не глуши. То есть извини. Они живы?

- Да.

- Помощь в пути.

Аккуратно кладу прибор на панель. Высовываю нос, проверяя целы ли братья. Миша головы не поворачивает. Сосредоточен. Он сам как мощное оружие, даже в опасной обстановке любуюсь им. Ничего с собой не поделать. Изо всех сил блокирую желание подбежать и затаиться рядом, буду мешать же. Молюсь крепко, люто молюсь чтобы повезло ему. Я люблю его больше жизни, так люблю, что страшно становится.

Молитвы не помогают. Видно, в этих краях правит другой бог и пока он сильнее моего. В нашу сторону раздаются хлопки. Сначала думаю, что это плетки, но по крыше что-то сильно хлопает, аж шатает. С запозданием понимаю, это пули.

Начинается ужас. Лупит со всех сторон. Долбит до грохота в ушах, до онемения в нервах. Пищу от ужаса, немножко даже кричу. И тут же ругаюсь на себя. Неимоверным усилием сгребаюсь. Да что я как … А ну-ка! Затыкаю рот и со злости смахиваю слезы.

Проверяю на месте ли оружие. Толкаю дверь, а ее заклинило. Лезу на первое сиденье. С ужасом понимаю, что ни Феди, ни Миши нет! Хватаю рацию и начинаю в нее кричать, что братья исчезли. Там молчок. Или от дикого шума ничего не слышно. Не умолкает ни на минуту.