В клетке у зверя (СИ) - Юта Анна

Вадим Романович Волжский

37 лет. Образование высшее. Первое — внешняя экономика. Второе — IT. Защитил два диплома одновременно.

Женат. С женой общается редко и скорее по необходимости.

Владелец огромного IT-холдинга, который в числе прочего занимается производством софта по госзаказам. Один из знаковых продуктов — программа управления дорожными камерами и обслуживающая хранение видео серверная структура.

Кроме того, занимается инвестированием в стартапы и часто их выкупает, торгует землей, владеет собственным телевизионным каналом.

Лоббирует нужные законы.

Характер волевой, Вадим всего добился сам. Недоверчивый. Людей к себе приближает редко, чаще держит дистанцию. Врагов социально, экономически, политически уничтожает.

3. ♀

Валерия

Он думает, что испугает меня этим? Лошадей я не боюсь. Люди — вот самые страшные животные. Меня штормит от этого мужчины. Ему в глаза смотреть — как в бездну. Не проваливаешься, но охватывает трепет. Потому что в них только лед.

Мы прогуливаемся к конюшне. Я ставлю укладку на землю, вешаю на шею стетоскоп, поправляю очки и переделываю хвост, чтобы ничего не мешало. Все-таки немного волнуюсь. Лошади в конюшне невероятно породистые — орловские рысаки. Такие стоят по много-много миллионов рублей за особь. А с учетом ремарки хозяина, к ним совсем страшно прикасаться.

Волжский открывает мне ворота конюшни, но прежде чем пустить меня внутрь, просит показать ему пробирки. Понимаю, беспокоится, мало ли я яд принесла. Показываю. Они совершенно стандартные, вакуумные, в невскрытой заводской упаковке. Все честно. Я сама их купила, поэтому уверена.

Убедившись, что пробирки чистые, Волжский делает приглашающий жест. Вхожу в конюшню. Здесь четыре денника, заняты только два.

— Это займет время, — произношу деловито. — У вас вкусняшки есть?

— Яблоки, овес, — он указывает мне на стеллаж в дальнем углу. — Или нужны какие-то особые?

— Нет, этого достаточно, — стараюсь, чтобы голос не дрожал. — Ещё понадобится недоуздок и чомбур.

Сыплю терминами. Показатель профессионализма. Если Волжский лошадник, поймет, что мне нужна легкая узда без железной скобы и специальный повод для привязи лошади.

Он понимает и передает мне что попросила.

— Насколько я знаю, вы их уже зарегистрировали, — сама чувствую, что тяну время, потому что мне, блин, страшно! — Мне потребуется взять пробу шерсти и крови на анализ. Начну с кобылы. Как зовут?

— Агата, Алмаз, — представляет их Волжский и открывает мне денник кобылы. — Я посмотрю, как вы её уколете.

В голосе отчетливо слышится насмешка. Напыщенный индюк! Я покажу ему, что такое настоящий ветеринар, который умеет обращаться с лошадьми. Ну да, это я сейчас так уверена. А как пойдет, не знаю.

Кладу в карман халата несколько пригоршней овса, захожу в денник. Агата не агрессивничает, позволяет надеть недоуздок, чомбур пристегиваю и забрасываю конец на стену денника. Глажу, и Агата разрешает. Хорошо. Подношу руку к морде, позволяю собрать кушанье. Не кусается. Отлично. Начинаю пощипывать ей шею, надавливать пальцем, а затем и ногтем на яремной вене в месте, где собираюсь колоть, и все время по чуть-чуть даю овес.

Волжский стоит, опершись на выступ в стене со сложенными на груди руками, смотрит за моими действиями, а я делаю вид, что увлечена работой, хотя, конечно, мне лестно, что он наблюдает, как я обращаюсь с его лошадью.

Спустя полчаса однотипных потыкиваний и пощипываний Агата перестает обращать внимания на мои манипуляции. За это время я успела выстричь немного шерсти, положила в пробирку. Можно попробовать уколоть. Но понадобится «помощь друга».

— Поможете, Вадим? — обращаюсь к нему, не поворачиваясь.

— Что нужно сделать? — деловито переспрашивает он.

— Возьмите овса, поднесите к морде, но не разжимайте кулак, сделаете это по моей команде, идет? Чомбур на всякий случай держите в другой руке, но не натягивайте.

Он молча выполняет. Сам, похоже, заинтересован, чтобы я взяла анализы у его лошадей.

Ответственный момент. Волжский держит овес перед мордой Агаты, она неумело тычется носом в его крупный красивый кулак, пытаясь выбрать зернышки языком, а я сбрызгиваю спиртовым раствором шкуру и… в момент, когда колю, даю команду Волжскому раскрыть кулак. Агата радостно накидывается на овес, кровь отлично набирается в специальную пробирку с антикоагулянтом.

— Ну вот и все, с Агатой закончили, — выдыхаю. Волнительно было. — Пойду к Алмазу.

Волжский спокойно выпускает меня из денника Агаты и открывает соседнюю дверцу. И снова не уходит. Остается смотреть, как я с конем справлюсь.

Проделываю те же действия с упорством енота, но Алмаз поддается хуже. Продолжает беспокоиться, несмотря на мои старания и вкусняшки.

— Вот ты где! — вдруг раздается мужской голос, по глубине и тембру почти такой же, как у Волжского. — Я тебя обыскался!

Отвлекаюсь, глядя на только что вошедшего в конюшню мужчину, и Алмаз больно прикусывает мою руку зубами, пытаясь забрать овес. Вскрикиваю и прячу кулачок за спину.

— Тох, чего хотел? — спрашивает Волжский.

А тот второй теряет к нему интерес и подходит к деннику Алмаза.

— А это кто у нас такой красивый? — спрашивает с сальным придыханием. Приближается и настойчиво подносит к глазам мою пострадавшую руку. Так нахраписто, что я не успеваю воспротивиться. — Надо быть осторожнее с Алмазом. Он у нас жеребец гордый. — Тоха посмеивается. — Зато я не гордый. Хочешь меня объездить, красавица?

Задыхаюсь от похабности его слов и выдергиваю руку.

— Тоха, твою мать, чего хотел? — повышает голос Волжский.

— А ты не быкуй, Вадим! — Тоха оставляет меня в покое, а я продолжаю успокаивать Алмаза. Рука болит. — Ко мне контейнер товара приедет, надо, чтобы он таможню мимо пролетел. Устроишь?

— О делах надо говорить в кабинете, Антон, — цедит сквозь зубы Волжский. — Подожди меня там, раз приехал.

Тоха снова переключает внимание на меня.

— Тебя как зовут, врачиха? — заглядывает в глаза исподлобья. Взгляд у него такой же, как у Волжского, только более дикий. И на лицо похож. Только явно старше и, похоже, пресыщеннее.

Напрягаюсь под его взглядом, но теперь не теряю Алмаза из виду, чтобы снова не застал меня врасплох.

— Тоха, оставь девочку в покое, — рычит Волжский. — Она ветеринар от министерства. Свали и подожди в кабинете!

Тоха наконец уходит. Я продолжаю приучать Алмаза к грядущему проколу и ещё через какое-то время добиваюсь успеха. Прошу Волжского повторить тот же трюк и, когда мы уже на позициях, я готова проколоть коню шкуру, у меня в заднем кармане джинсов начинает звонить телефон.

Алмаз резко дергает головой и шарахается в мою сторону. Волжский тянет за чомбур, но меня это не спасает. В меня мощно впечатывается лошадиный бок, бросает в стену денника с такой силой, что я не успеваю сгруппироваться и со всей дури трескаюсь головой о деревянную стену.

Мир мгновенно погружается в тьму.

4. ♀

Валерия

Прихожу в себя в гостиной особняка, судя по убранству. Голову что-то отвратительно холодит. В поле зрения появляется размытый Волжский, протягивает мне очки, которые я сразу напяливаю и вижу его озабоченную улыбку. Он склоняется надо мной, окутывая запахами своего сандалового парфюма и исключительно мужским, мужественным ароматом. От него по шее бегут мурашки.

— Забыл предупредить, что Алмаз и рингтоны телефона не любит, — произносит виновато. — Как вы себя чувствуете?

— Пойдет, — ощупываю голову сбоку — там пакет со льдом. Убираю и сажусь. Подо мной роскошный кожаный диван. — Надо предпринять ещё одну попытку. Сколько времени я…

— Минут десять, — Волжский хмурится. — Уверены?