Опекун - Ана Сакру
Заметалась по комнате как раненый зверь. Какая-то паническая истерика подступала. Страх за бабушку, разъедающая внутренности вина, понимание, что, даже если выживет, в таком возрасте…прежней она уже не будет. Неясное будущее добавляло взрывной тревоги.
– На тот момент это казалось самым логичным решением, – нахмурился Кир, исподлобья наблюдая за тем, как Тая кружит перед ним по гостиной, – То, что произошло – случайность.
– Случайность?! – вспыхнула девушка, резко останавливаясь и вперив в Тихого лихорадочный взгляд.
– Тебе надо успокоиться. Эмоции не помогут, – Кир сел в кресло, которое она освободила, и сплел пальцы, уперев локти в колени, – Проблемы истерикой не решить, Тай.
задушено девушка, обнимая себя за горло, – Это не проблема, не случайность, Кир, это горе…Горе и страх за родного человека! Ты знаешь такие слова? Они знакомы тебе?– Боже, ты вообще живой? – прошептала
– Да, и они ничем не помогают, – он глядел на нее тяжело и внимательно.
И никогда он не казался Тае таким холодным и чужим. Даже, когда она первый раз увидела его на своей маленькой кухне. Тогда Кирилл лишь был настораживающим незнакомцем, а сейчас…Она маниакально всматривалась в его такие притягательные для нее черты и считывала лишь беспокойство и глухое раздражение. Будто она новыми подкинутыми проблемами и своей истерикой выводила его!
Сердце болезненно сжалось, обливаясь кровью. Внутри разрасталась дыра.
– У меня никого не осталось, никого, – зачастила Тая, всхлипывая и даже не пытаясь остановиться, – Мы ведь оба с тобой прекрасно знаем, что такое клиническая смерть с инсультом в восемьдесят пять. Я всю жизнь знала только ее, понимаешь?! И теперь…
– У тебя есть я, – глухо перебил Кир, и по его щекам прокатились желваки.
– Ты?! А кто ты, Кир? – Тая горько театрально рассмеялась, – А я кто для тебя? Я до сих пор не понимаю! Кто. Я. Для. Тебя? – отчеканила каждое слово, не скрывая злой иронии в сиплом от слёз голосе.
С вызовом впилась взглядом в его лицо, ожидая ответа.
Кир молчал несколько бесконечных секунд, смотря на девушку в упор. И воздух будто в плотный кисель превращался для Таи в этот момент. Наконец Тихий потер ладони друг о друга и, хищно дернув верхней губой, выдал:
– Ты – моя будущая жена, Птенец, – уверенно и ровно.
Тая вытаращила на него глаза и отступила на шаг.
– А ты уже все решил, да? – прошелестела беззвучно, обнимая себя руками.
– Тай, – нахмурился Кир, предостерегая от продолжения.
Но она все равно говорила. Будто самой себе.
– Все спланировал… И когда предложишь, м? Конечно не сразу. Ведь нужно выдержать траур. А сколько у нас будет детей? Имена им придумал? Хотя тебе не факт, что они нужны, да, Кир? Ведь можно потом и развестись.
– Таисия, – рыкнул громче, привстав с кресла.
Тая еще раз отступила и выставила вперед дрожащую ладонь, показывая, что не хочет, чтобы он подходил.
– Покажи мне гостевую спальню. Ни за что не поверю, что у тебя ее нет, – попросила равнодушно. У девушки вдруг не осталось сил эмоционировать. Такая смертельная усталость накатила от всего происходящего. Слишком много для нее, – Я хочу побыть одна. И ночевать – тоже одна.
Кир недовольно сжал челюсти, смотря на нее. Темные глаза раздраженно блеснули, но через секунду он лишь медленно кивнул.
– Пойдем. Размещу тебя.
Глава 46
Кир оставил ее больше часа назад в небольшой дальней спальне, а Тая все никак не могла успокоиться. Слёзы душили. Уже не стекая солеными дорожками по мокрым щекам, они застряли где-то в горле болезненным комом, забились в носу. Тая слепо моргала, уставившись на тяжелые темные шторы, закрывающие от нее звездное небо. В комнате была такая же чернота, как на душе.
Ей так страшно стало, что она по-настоящему одна. Бабушка выживет?
А если да, сможет она о ней позаботиться? А если ли у нее выбор – ей придется смочь…Лишь бы выкарабкалась. У Таи ведь есть теперь деньги, она наймет ей лучших врачей, обеспечит уход… Хотя эти врачи ее и довели до такого состояния, не надо было бабулю перевозить, растерянно думала Тая, свернувшись калачиком и покусывая край пододеяльника.
А за всеми этими отрывочными мыслями о бабушке и будущем тревожно звенела внезапная откровенность Кира о том, как он видит их будущее. И Тае было так плохо от этих его слов, что она даже не позволяла себе выпустить Тихого на первый план в своей голове. Она верила, что Кир хочет ее. Она это чувствовала кожей, видела темный огонь в его глазах, ощущала в жадных, горячий прикосновениях, но… жениться?
Это же совсем- совсем другое. Он должен бы быть по-настоящему влюблен, а она этого не видела. Ну или он все рассчитал. И от последнего предположения живот скручивало в болезненном спазме. А еще сильнее ныло за ребрами от осознания того факта, что, верь она ему, она бы с радостью сказала "да"!
Боже, да, сказала бы!
Она такая дурочка. Несчастная, влюбленная дура. Как это вообще могло случиться с ней так стремительно, да еще и в данных обстоятельствах, мрачных и пугающих, думала девушка, судорожно глотая сухие слёзы.
Она не понимала, что именно эти обстоятельства послужили главным толчком к ее первой большой любви. Тая, склонная к фантазиям с самого детства, подсознательно ощущала себя "красавицей", внезапно попавшей в замок "чудовища". Ее мир до этого момента был прост, хоть и не так уж легок, прозаичен и понятен. И ей, признаться, было в нем скучно, даже в свои юные двадцать лет. А тут все завораживало, давало пищу для чувственных переживаний. Особенно хозяин "замка", которого, как писали в сказках, если очень сильно любить, обязательно можно расколдовать.
Реальность вторглась в ее неосознанные мечты этим вечером внезапно – тяжелым взглядом Кира, не выражающим и капли обожания, положенного при подобных разговорах, и сухо брошенным "ты – моя будущая жена, Птенец". Это не предложение, это приговор! Приговор жить ради выгоды, без любви. И, судя по выражению лица Кира в тот момент, такой же тяжелый для него, как и для нее.
В дверь тихо постучали, и Тая замерла, перестав дышать. Уставилась воспаленными глазами в черноту перед собой, слушая, как поворачивается ручка, а потом раздаются шаги за ее спиной. Кажется, Тая даже улавливала приближающееся теплое мужское дыхание и давящую ауру Кира.
Когда он подошел к ее постели и сел на край, Тая будто одеревенела всем
