Эти три коротких слова - Меган Куин

– И мне, – отвечаю я, кладя руки ему на плечи и немного меняя угол. – Никто никогда не делал мне настолько хорошо.

И не заставлял меня чувствовать себя такой сексуальной и такой желанной.

Илай с рычанием впивается в мою шею поцелуем.

– Скажи, что хочешь переехать ко мне, Пенни. – Он покрывает мою шею поцелуями до самого уха. – Скажи, что когда мы вернемся, то соберем твои вещи. Скажи, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

– Я хочу тебя, – говорю я, задыхаясь. – Так сильно хочу, Илай.

– Тогда скажи это. – Наши животы трутся, когда он двигает меня вверх-вниз на своих коленях. – Скажи, что останешься со мной.

Я обхватываю его одной рукой за затылок, чтобы удержаться.

– Я хочу переехать к тебе, – говорю я, чувствуя, что это правильный ответ на вопрос.

– Обещай мне. – Мы ускоряемся, и вода громко плещется о стенки ванной.

– Обещаю, Илай.

Он отрывается от шеи и прижимается губами к моей груди.

– Ты моя, – произносит он, прежде чем обхватить губами мой сосок и легонько его прикусить.

Эти слова все звучат и звучат у меня в голове.

«Ты моя».

Илай прижимает меня к себе, и я как никогда остро чувствую, что это правда. Не ослабляя хватки, он целует и ласкает все мое тело. Его губы покрывают мою кожу поцелуями – от груди к ключицам, затем ко рту, где его язык соприкасается с моим только для того, чтобы снова поцеловать меня в подбородок и спуститься вниз по шее к самой груди.

Кажется, что он не может мной насытиться, и это ощущение пронзает меня насквозь, распаляя еще больше.

– Мне нужно больше, – говорю я, поглаживая его короткие волосы.

– Другая поза?

Я киваю.

– Да. Сзади.

Моя любимая.

Илай снимает меня со своих колен, помогает выбраться из ванны и вылезает сам. Капли воды стекают по его великолепной коже и твердому, как камень, члену. Я прикусываю губу, когда он встает у меня за спиной и наклоняется вперед так, что я упираюсь руками в край ванны.

Илай нежно поглаживает меня по заднице, затем приподнимает и входит одним плавным движением. Я выкрикиваю его имя, затем бессильно опускаю голову. Илай знает, что мне нравится, поэтому он протягивает руку и крепко сжимает пальцами мой сосок. Это резкое, но приятное ощущение пронзает меня волной удовольствия, заставляет стонать громче, чем следовало бы. Мне велели вести себя тихо, но это трудно, практически невозможно – не выразить, какие чувства он во мне вызывает.

– Господи, Илай, ты так хорош.

– Правильно, детка. Скажи мне, что ты чувствуешь.

Он с силой двигает бедрами, и с моих губ снова срывается громкий стон.

– У тебя такой большой член. Я чувствую, как он меня наполняет.

Еще одно движение бедрами… Его рука опускается вниз, тянется ко мне между ног. Я снова громко выкрикиваю имя Илая, забыв обо всех приличиях.

– О боже! Я сейчас кончу.

– Я тоже, – выдыхает он, ускоряя темп. Наше напряжение нарастает, нарастает и нарастает, пока наконец не наступает кульминация, и тогда мы замираем, и с моего языка срывается имя Илая, а с его языка – мое имя.

Мы стоим еще несколько секунд в полной неподвижности. Затем Илай медленно наклоняется и целует меня между лопаток, а потом отстраняется, нежно разворачивает меня к себе лицом и заключает в объятия.

– Детка.

– М-м? – спрашиваю я, утыкаясь ему носом в грудь.

– Ты слишком громко кричала.

Я усмехаюсь.

– Знаю. Прости.

– Радуйся, что твоего брата здесь нет. А еще, – он приподнимает мой подбородок, заглядывая мне в глаза, – когда мы вернемся, ты ко мне переедешь.

– Да.

– Ты волнуешься?

Я качаю головой.

– Ни капельки.

– Хорошо. Обещаю, Пенни, я сделаю все, чтобы ты была счастлива и чувствовала себя комфортно.

– Я верю, Илай. Правда верю.

Глава 32

Илай

– Так что… У вас с Пенни все отлично, да? – спрашивает Тейтерс, и оранжевый отблеск огня высвечивает его лицо.

Мы с Тейтерсом, Поузи и Холмсом сидим вокруг костра и смотрим на пляшущее пламя, держа в руках по пиву. Пэйси и Винни пока к нам не присоединились, несмотря на отчаянные попытки Пэйси все исправить. Стефан творил настоящие кулинарные чудеса – особенно если дело касалось любимых блюд Пенни. Благодаря ей эта поездка стала одной из лучших в моей жизни.

Не только из-за секса. Не поймите меня неправильно, секс – это просто замечательно, особенно по утрам. Черт, пока она еще такая теплая и уютная…

Но дело в другом. Она здесь, и с ней можно гулять, обниматься у бассейна, и мне есть с кем поговорить по ночам, и все это сделало пребывание здесь таким особенным. Я чертовски рад, что она согласилась со мной поехать.

В последнее время она начала сильно уставать, поэтому сегодня она легла спать рано, оставив меня наедине с ребятами впервые с тех пор, как мы сюда приехали – а это случилось больше двух недель назад.

– Ты ведь понимаешь, что я об этом говорить не собираюсь, – сообщаю я Тейтерсу.

– Хочу заметить: мы и так прекрасно вас слышим.

– Я никогда еще по утрам таким возбужденным не просыпался. – Поузи потирает ногу. – Чувак, это же для здоровья вредно.

Я пожимаю плечами.

– Я просил ее вести себя потише. Это все, что я могу сделать.

– Может, дашь ей наконец передохнуть? – говорит Поузи.

– Да я тут ни при чем. Она сама каждый раз начинает.

– Правда? – Тейтерс задумчиво потирает подбородок. – А Сара никогда такой не была.

– У Сары сердце из чистого льда, – встревает Холмс.

– А еще у Пенни второй триместр беременности, что усиливает ее… ощущения, – объясняю я, стараясь звучать тактично. Посвящать их в подробности я, конечно, не собираюсь. Это только наше с Пенни дело. Но скажу вот что: ей нравится сосать мой член, и она определенно делает лучший минет в моей жизни.

Ничто с этим не сравнится.

Она может заставить меня кончить за считаные секунды. Даже неловко как-то.

– Может, вы все-таки дадите нам поспать хотя бы сегодня? – недовольно спрашивает Тейтерс. – Вы постоянно будите весь дом, и это действует мне на нервы, черт возьми.

– Ты уверен, что злишься именно из-за этого, а не потому, что не можешь перестать думать о той продавщице? – интересуется Поузи.

– Продавщица? – Я подношу бутылку к губам. – Что еще за продавщица?

– Неважно, – отмахивается Тейтерс. – Так что у вас с Пенни? Вы теперь