Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери

«Ты скажи мне, приятель!»

Я еще не совсем хромаю, но после одного полуприличного круга все обгоняют

меня, и я просто хочу доползти до гаража. Впервые за всю свою карьеру я

чувствую, что хочу сдаться и поехать домой.

Коул постоянно говорит мне на ухо, давая советы и рекомендации, но ничего не

помогает.

«Просто не могу завестись. Кажется, что машина не дотягивает даже до половины

дросселя, не говоря уже о полном».

«Двигатель, похоже, накрылся, приятель, извини. Он не выдает того, что мы хотели

бы. Сейчас здесь все в бешенстве», - быстро отвечает Коул.

Ударив кулаками по рулю, я издаю глубокий, сокрушительный рев разочарования.

«Я думал, мы разобрались с этим вчера!»

Я чувствую, как вспыхивает моя злость. Теперь я действительно зол - и лишь

отчасти из-за технической неисправности машины. Я знаю, что злюсь на себя - за

то, что потерял концентрацию, за то, что отвлекся на Харпера, за упущенную

возможность, которая могла стоить мне трофея.

Кажется, что двигатель вот-вот полностью откажет, поэтому у меня нет другого

выбора, кроме как еще больше замедлиться. Теперь я хромаю и стараюсь не

оглушить Коула, вымещая свое разочарование на его барабанных перепонках. Я так

и не смог по-настоящему раскрутиться в этих квалификациях, и статистика, которую мне дает Коул, показывает, что я не достиг и близко тех показателей, на

которые рассчитывал. В день гонки я буду смотреть на выхлопные газы людей, которые должны быть у меня в кармане. Мне не нужно видеть чужие времена

круга, чтобы понять это.

По крайней мере, я все равно буду в первой десятке. Ненавижу полагаться на то, что у других людей будет худший день, чтобы добиться успеха. Это не то, чем

должны быть элитные соревнования.

«Где я сейчас?» - спрашиваю я Коула, когда двигатель вздрагивает.

«P9. Все остальные уже почти финишировали, так что ты окажешься именно там».

Он хочет сказать, что мне не стоит даже пытаться финишировать. Я должен просто

выйти сейчас и позволить им забрать машину и вернуть ее в гараж. Команде

придется работать всю ночь, чтобы починить ее и подготовить к завтрашнему дню.

Я им не завидую, но не им же здесь рулить. Самое полезное, что я могу сделать, -

это отдохнуть и вернуться с хорошей стратегией на гонку.

К счастью, это не спринтерский уик-энд, так что я не потеряю возможные

дополнительные очки. Серебряная подкладка и все такое.

«Позиция Харпера?» - спрашиваю я, как только оказываюсь на обочине трассы. Я

жду сигнала о том, что можно вылезать, и хочу успеть успокоиться, прежде чем

встретиться с кем-то лицом к лицу.

«P4».

Черт побери! Вот ублюдок!

Он впервые на этой трассе в Майами, и он ее проехал.

Он как будто покрыт тефлоном. Ничто не прилипает!

Если бы я не был так раздражен на себя и на ситуацию, я бы, наверное, нашел его

мастерство возбуждающим.

«Путь свободен. Можешь выходить». Следуя указаниям Коула, я прохожу

последние несколько метров до финишной черты. Переходить ее пешком, а не

проноситься мимо на скорости - странное ощущение.

Конечно, первое, что я вижу, - это Харпер, обнимающую Йоханнеса. Эта парочка

прыгает вверх-вниз, как маленькие дети на Рождество.

Неужели он не понимает, что такое команда?

Разве он не плакал над Йоханнесом буквально на днях?

Черт возьми!

«Кто закончил P1?»

Я рад, что на мне все еще есть шлем, так что никто не видит моего лица.

«Йоханнес», - просто отвечает Коул.

Фантастика. Потрясающе.

Они просто невыносимы.

Стоя на месте, я размышляю, смогу ли я пройти мимо, не замечая их, но я уверен, что все взгляды обращены на меня из-за моего плохого выступления сегодня, и если

я увернусь от двух лучших финишеров - один из которых мой товарищ по команде -

это плохо отразится на всех нас.

Пора надевать большие штаны, Уокер.

Поэтому я заканчиваю с этим, подхожу к ним, приношу свои поздравления, бью

кулаками и хлопаю по спинам и плечам, а затем отступаю к яме Хендерсома, чтобы

зализать раны. Я готовлюсь к шквалу вопросов от техников о том, как на самом

деле чувствовала себя машина в разных точках, и быстро включаюсь в дискуссию, потому что завтра мне нужно, чтобы машина была идеальной, если у меня есть хоть

какая-то надежда выйти из P9.

У меня есть всего пять минут на отдых, прежде чем Харпер заедет за мной, чтобы

забрать на послеквалификационную встречу в гараже Хендерсома.

«Ты в порядке?» - спрашивает Харпер.

Это первый раз, когда я остаюсь с ним наедине после той ночи.

Я хмыкаю в ответ, не зная, как подобрать красноречие, подходящее для этой

ситуации. Я определенно не хочу говорить о том, что произошло. Единственное, что я хочу знать, - как ему это удается. Как ему удается идти по жизни так, чтобы

ничто его не трогало?

«Я не знаю, как ты только что это сделал». Честная правда горько срывается с моего

языка.

«Что сделал? Квалифицировался четвертым? Дружище, ты обычно выше меня. Ты

знаешь, как это делается, лучше, чем я».

Я не знаю, намеренно ли он не понимает вопроса или это именно то, как он это

делает - не задумываясь.

Или вообще не задумываясь.

«Ты как червяк в моем мозгу, Джеймс».

Я пытаюсь отмахнуться от него, но этот момент слишком важен, мне нужен

Монреаль за плечами, чтобы сохранить хорошие шансы на чемпионство среди

водителей в этом году.

«Это были мои волшебные поцелуи?» - поддразнивает он.

Я в ужасе от жара, который поднимается по моим щекам, и от того, как мое тело

предает меня. Кажется, он всегда точно знает, на какие кнопки нажать, чтобы

вывести меня из равновесия.

Черт возьми! Может, мне стоит перецеловать всех конкурентов, если это так

действует?

«Отвали», - это все, что я успеваю сказать, прежде чем наш разговор перестает быть

приватным.

Когда мы приходим на собрание команды, я так сильно заведен, что едва могу

говорить. Харпер Джеймс сейчас живет в моей голове на правах аренды, и он это

знает.

Маленький ублюдок знает это.

Он делает все, что хочет, целуется с кем хочет, трахается с кем хочет, а сам все еще

крут на трассе!

Стоит ему только посмотреть на меня не так, и я разваливаюсь на части.

Не могу поверить, что вчера я убедил себя в том, что выход -