Эти три коротких слова - Меган Куин

Он что, серьезно? Чем бы я сейчас вообще могла заняться с мужчиной? Познакомить его со своим прыщом? Сказать, что это впервые, когда у меня пытается вырасти третий глаз? Попросить его помочь мне заплести косу из волос на щеке? Или еще можно показать ему мой раздутый живот. Да, я бы продемонстрировала этому зашедшему в гости мужчине свой выпирающий живот – и я полагаю, что выпирает он из-за газов, потому что ребенок до таких размеров за два месяца вырасти не мог. Можно зайти дальше и наглядно продемонстрировать все мои проблемы с газообразованием. А еще лучше – провести подробную экскурсию по месту, где меня вырвало сегодня утром, и, возможно, воссоздать для него этот незабываемый опыт.

– Ты совсем спятил, если думаешь, что я могла пригласить сюда мужчину, – говорю я. – Я не в том ментальном и физическом состоянии, чтобы интересоваться общением с джентльменами. – Я взмахиваю рукой, указывая на свое тело. – Ты хоть понимаешь, как сильно меня тошнит по утрам? Или какая сильная у меня ночью бывает изжога? А как насчет постоянного и крайне раздражающего покалывания в сосках – в котором, я хочу заметить, нет ровным счетом ничего возбуждающего? Этот секс-шоп закрыт. Так что выброси подобные мысли из головы. К тому же как ты себе это вообще представляешь? Знаешь ли, когда мужчина видит женщину, беременную от другого парня, он обычно не воспринимает это как приглашение к знакомству.

Илай принимается растирать заднюю часть шеи.

– Да, но если бы тебе вдруг захотелось…

– Ты вообще слышал, что я только что сказала?

– Слышал. Конечно, слышал, просто на всякий случай говорю.

– Не надо. Я даже думать не хочу о мужчинах, свиданиях и сексе. Или вообще хоть о чем-то романтическом. Я даже не хочу смотреть на то, как влюбленная пара держится за руки. Вот какое отвращение я ко всему этому испытываю. Этот корабль, – я вновь указываю на свое тело, – сейчас плывет по скалистым рифам. Никто не хочет к нему приближаться. И я точно знаю, что не хочу, чтобы кто-то затыкал пробоины в моем корпусе, если ты понимаешь, к чему я клоню.

– Отлично понимаю. – Илай отводит взгляд в сторону, явно желая поскорее закончить этот разговор. – Тогда что происходит?

– Ничего, ясно? Просто странные вещи, которые случаются с беременными и о которых я не хочу говорить. Имею я право на приватность? – Я снова его толкаю. – А теперь, извини, но мне нужно привести в порядок волосы, чтобы хоть сколько-нибудь прилично выглядеть на работе.

Он замолкает и оглядывает меня с головы до ног.

– Знаю, ты мне не поверишь, но ты прекрасно выглядишь.

Я делаю глубокий вдох чтобы успокоиться и закрываю глаза. Через сжатые зубы я говорю:

– Я в платье наизнанку, Илай. Как, черт возьми, я могу прекрасно выглядеть?

Нельзя на нем срываться. Он просто никак не может понять, что время сейчас не самое подходящее. Это не его вина, что он идиот. Таким его задумала природа.

Я еще раз подталкиваю его в спину, и, к моей радости, он наконец выходит из спальни. Спасибо тебе, Господи, за твои чудеса.

– Ну, было бы неплохо, если бы ты завила вторую половину волос, но ничего страшного. Так тоже сойдет.

Я делаю паузу. Что он только что сказал?

– Это правда то, что ты хочешь сказать эмоционально нестабильной женщине?

– Кажется, нет.

– Ты слышишь нотки безумия в моем голосе, Илай? – Он кивает. – Тогда подбирай слова с умом.

Его ноздри раздуваются, и он снова кивает.

– Понял. Ничего не говорить о внешности. Или о том, что у тебя в уголке рта осталась зубная паста.

Что?

Меня охватывает ярость.

– Вон! – кричу я, указывая на дверь.

– Ага, этого я ожидал. – Он поворачивается чтобы выйти, но тут же щелкает пальцами в воздухе и останавливается. – Черт, чуть не забыл дезодорант.

И прежде чем я успеваю схватить его за руку и удержать, он проходит мимо меня в ванную.

«Не-е-е-е-ет», – думаю я, пока смотрю, как он останавливается у раковины.

Илай оглядывается на меня, затем указывает на свой ботинок.

– Почему мой ботинок лежит в раковине?

Ради всего святого, ну почему?

Почему это со мной происходит?

Особенно в такой день, как сегодня, когда я выгляжу как уродливая подружка Шрека с третьим глазом.

Ну почему?!

А я скажу вам почему, черт возьми. Потому что в последнее время моя гордость принимает один жестокий удар судьбы за другим. Строго говоря, с тех самых пор, как Илай меня оплодотворил, от моей гордости вообще ничего не осталось. Нет, у меня ее отняли. Очевидно, на мне лежит ответственность не только за то, чтобы выносить ребенка, но и за то, чтобы все эти девять месяцев испытывать дикий стыд.

Отлично.

Я смирюсь с этим.

Что дальше, вселенная? Должна ли я буду описаться на глазах у этого мужчины?

О боже, нет, я беру свои слова обратно. Я этого не говорила, ясно? Пожалуйста, пожалуйста, пусть ничего такого не произойдет. Этого я не переживу. Пуканье – конечно. Блевануть в ботинок – ладно. Но описаться… Нет, после такого мне не оправиться.

Я мгновенно возвращаюсь в реальность, когда слышу:

– Черт, чем это воняет?

Моей рвотой.

Это воняет моей рвотой, великолепный ты идиот!

– Ты о чем? – спрашиваю я, изображая безразличие. Спокойно, Пенни. Спокойно. Настал твой звездный час. Время проявить себя. Время придумать историю. Мы вернем себе нашу гордость! – Если ты чувствуешь какой-то запах, то это, скорее всего, грибок. Ты ведь ботинки без носков носишь. Грибок в таких условиях просто обязан появиться. Может быть, стоит выбрать другую обувь – менее броскую и более практичную.

Вот это я молодец! Не только осадила, но еще и вдобавок оскорбила этого до смешного великолепного мужчину, стоящего передо мной с недоуменным выражением лица. Я выхожу из ванной, довольная своим ответам, и надеюсь, что Илай выйдет вслед за мной. Когда он остается стоять на месте, я понимаю: кажется, существует небольшая вероятность, что на мою историю он не купился.

– Это не грибок. – Я оглядываюсь через плечо как раз в тот момент, когда он присматривается повнимательнее. Его взгляд встречается с моим, и он спрашивает: – Это рвота в моем ботинке?

Он у нас что, Эркюль Пуаро? Господи.

Кажется, он не только красив, но и умен.

– Знаешь, наверное, я просто соберу волосы в пучок. Пора