Последователи - Иса Белль

Перестав пялиться на солнце, она перевела взгляд на меня.

– К чему ты клонишь?

– Я на твоей стороне, – не став таить, ответил я.

Талия прищурилась, и я увидел, как быстро сменяются эмоции на её лице. Сначала она догадалась о произошедшем, затем решила, что этого не может быть, а после всё-таки смирилась с абсурдом, который я сотворил.

– Это ты дал ему номер моего телефона? – эмоционально прошептала она. – Ты с ума сошёл?

– За последний месяц ты улыбнулась больше раз, чем за первые два, проведённые в Калабрии.

– Это не из-за него!

– Да ну, правда? Покажи-ка свой телефон.

– Ещё чего. Личные границы, слышал о таком?

Я пропустил смешок.

Разумеется, слышал. Моя жена – олицетворение их.

– Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если кто-то узнает?

– А с тобой? – встречно спросил я. – Поэтому в твоих интересах держать это в секрете, пока не придёт время рассказать.

– Мне они ничего не сделают.

– Да и мне тоже, – уверенно произнёс я. – Знаешь, они любят меня. Хотя всё никак не хотят это признавать. Когда я дождусь признания, а? Разве я не заслуживаю его, позволяя всей этой свите жить в своём доме?

Губы Талии на мгновение растянулись в улыбке, пока она не вспомнила, о чём мы говорили, и снова грозно поджались.

– Он угрожал тебе? Скажи мне честно, Сантьяго.

– Нет.

Мы заключили сделку: я помогаю ему, он помогает мне.

Последний год Амелия активно занималась истреблением нелегальных боен на территории Калабрии. Один из ублюдков, пообещавших ей никогда не заниматься этим, прикрыл своё дерьмо здесь, но не остановился и решил продолжить в Неаполе. Мне туда въезд был запрещён. Ровно до того момента, пока Дэниел Ардженто не связался со мной и мы не договорились, что живодёра доставят обратно, где я решу, что с ним делать. Конечно, его судьба была предрешена. Не стоило расстраивать мою жену. Надеюсь, ей понравится мой подарок.

А взамен я помогу ему установить связь с Талией.

Но я решил не рассказывать всех подробностей, боясь, что она решит, будто я продал её. Это не так. Я бы и без того согласился, поскольку видел, как грусть переполняла её взгляд, когда она следила за Кристианом и беременной Каей. Ей хотелось внимания от отца своего ребёнка. Ну, я так думал. И вроде как оказался прав.

Поэтому решил просто воспользоваться шансом.

– Я сделал неправильно?

Талия помедлила, либо не желая признаваться в правде, либо обдумывая, рада ли она всё-таки возможности общаться с Дэниелом.

– Не знаю. Пока он не пошёл на глупости, это не вызывает беспокойства.

– Глупости? Типа как вернуть тебя?

Она кивнула, тяжело выдохнув.

– Не думаю, что это глупость. Нормальное поведение влюблённого мужчины.

– Ты забыл, кто он такой?

– Отец твоего ребёнка?

– Сантьяго, – простонала Талия. – Он не только отец моего ребёнка. Он… Ты должен ненавидеть его. Он – Каморра.

– И? Каморра спасла Амелию и не воспользовалась удачным моментом, играя грязно, хотя это очень в их стиле.

– Они спасли Амелию? – Её брови высоко подскочили.

– Да, было дело. Похоже, у них стоит план на сохранение жизни женщинам Ндрангеты, – пошутил я. – Сейчас не об этом. Ты не хочешь, чтобы я ненавидел его, поэтому перестань.

– Перестать что?

– Внушать мне идею ненависти. Я определённо не прочь испортить его неплохое личико за то, что он прятал тебя от нас, но мне есть за что пожать ему руку после. Знаешь, как скучно было без тебя? Никто не приносил проблем. Мне приходилось делать всю работу за двоих. В общем, я готов взять ношу виновного на себя.

Выражение лица Талии смягчилось.

Ей требовалось не так много. Она всего лишь хотела, чтобы кто-то открыто признавался, что был на её стороне.

– Ты говоришь как хороший парень.

– Я – хороший парень. – Улыбка растянула мои губы.

Талия покачала головой в ответ на моё самодовольство и опустила взгляд к девочке, пускающей слюни на мою голую грудь.

– Извини, что доставала тебя, когда…

– О, нет… – ужаснулся я, перебив её.

Талия могла не заканчивать. Я и так понимал, о чём идёт речь: пик её невыносимости в подростковом возрасте. Хотя я не считал это проблемой. Мой отец, кстати, тоже. Думаю, он хорошо понимал её. Слышал, он был тем ещё сорвиголовой в своё время. Тётя Анна рассказала мне об этом однажды. Значит, это не закончилось, когда он переступил порог совершеннолетия, ведь они познакомились позже, когда им было за двадцать или около того.

Я стал причиной, по которой он заставил себя быть серьёзнее? Наверное, я должен радоваться этому, однако почему-то мысль о том, что ему пришлось измениться, чтобы я получил того папу, о котором вспоминал с теплотой в сердце, на мгновение заставила меня загрустить.

Пока я вновь не вернулся к давним воспоминаниям. Мартин Риверо отлично ладил с теми, кто отличался. Во всех смыслах.

Поэтому он всегда приглашал Талию к нам в гости вместе с Джулией, несмотря на то, что мы с ней не были так близки и в большинстве своём получали отказ от Винченцо Нери, зацикленном на том, чтобы лишняя пара глаз не увидела её.

Став отцом девочки, я начал понимать его одержимость её безопасностью, тем не менее всё же надеялся, что желание защитить дочь от внешнего мира не сделает меня похожим на него.

Я хотел стать лучшей версией своего отца. Сохранить то, каким был до появления Сии в моей жизни, но при этом не забывать, что я больше не одинок и несу ответственность за свою семью.

– Что? – не поняла Талия.

– Что с тобой случилось? – спросил я. – Это действие гормонов? Почему ты превратилась в топлёное молоко?

– Топлёное молоко? – повторила она, сделав такое лицо, что я чуть не рассмеялся.

– Именно! Соберись, топлёное молоко!

Я дёрнул ногой, и всплеск воды полетел прямо в лицо Талии.

– Перестань так меня называть! – завизжала она, прикрываясь руками в надежде, что её волосы останутся сухими после моего нападения.

Она недовольно поджала губы, сжала ладонь в кулак и замахнулась, чтобы ударить меня по бедру.

– А-а-а, нельзя меня бить, я с ребёнком на руках.

Талия прищурилась и прорычала:

– Она спасла тебя.

Я посмотрел на дочь, которая продолжала пачкать меня и морщиться из-за солнца, делающего её карие глаза похожими на глаза матери. Золото и песок – ничего красивее не видел.

– Это правда.

– В следующий раз, когда кто-то назовёт меня злой, я отведу его к тебе,