После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита

Как я ему тогда сказала? Не один он мужчина на свете. Сходить в ночной клуб, развеяться? Но одна туда не пойдешь же, а подруг у меня нет больше. Вдруг как−то все пропали из виду. Даже на встречу выпускников в этом году не позвали, хотя знаю, что собирались, праздновали двадцатилетие.

Сестру позвать с собой?

Уже беру смартфон, чтобы позвонить Катюшке, но тут же отметаю эту идею. Не пойдет она. Сестренка моя наседка, из дома только с мужем и только днем. Все вечера проводит с любимым Степой, обслуживая его. Наготовит вкусняшек, накормит его, спать уложит. Идеальная жена.

А может, взять путевку и рвануть на острова? Ездили пару раз семьей, в Египет и в Доминикану. Но это так давно было. Да и развод скоро, пока уехать не могу. Если только слетать на недельку на Алтай.

Несколько лет назад в горах погиб брат мамы, дядя Егор, оставив в наследство нам кафе в предгорном городке и лыжную базу «Айсберг». Конечно мы с Катей поделили наследство по−честному. Мне кафе «Снежный пик», ей базу. Она любит лыжи, и «Айсберг» тоже, но сейчас занялась лечением, и забросила все, свалила на мужа.

Все валится из рук. Не хочу заниматься делами, не хочу никуда ехать развлекаться и искать новые отношения. Еду домой. Буду спать и есть. Или улечу на Алтай. Не решила еще.

− Что с настроением? – спрашивает мама, когда я раскладываю привезенные продукты по местам.

Я ей честно рассказываю, как встретилась со Стасом. И с его сыном. Про раздел имущества, и соглашение. Сижу на стуле и не замечаю, как крошу пальцами батон белого хлеба. Будто вымещаю на нем свое раздражение.

− Эх−х… − выдыхает укоризненно мама, отбирая у меня батон. – Дать бы тебе ремня по мягкому месту, может тогда мозги бы на место встали.

− Мам? – удивленно смотрю на родительницу, которая меня редко так задирает и учит. Обычно ноет, что мало уделяю ей внимания. А вот Катеньке от нее прилетает все остальное. – Ты чего?

− А чего? Стас хороший мужик! Семьянин. Не ходок по всяким длинноногим лохудрам. Ну озлилась ты, подала на развод. Так ведь не поздно все вернуть. А ты войну устроила с мальчишкой. Помешал тебе ребенок? Стас его так же воспитает сам, как Юльку, тебя не будет от бизнеса твоего дергать.

− Но это сын Зойки, она назло мне… он мне никто, и я…

− Ты мне тоже никто, получается… − вдруг огорошивает, вмиг сникнув. – Думала, никогда не открою эту тайну. Мы же когда с Володей сошлись, с отцом твоим, он вдовцом был. Жена при родах скончалась, и у него на руках ты, малышка совсем. Тебе всего пять месяцев было. Я же тебя не бросила, воспитала. А ты…

− Мам, это шутка такая? – разглядываю лицо матери, на которую похожа даже больше, чем Катя.

− Ну… может и шутка, − припечатывает ладонью кухонный стол. – А такого мужика, как Стас, тебе больше ни за что не найти. Ну не может он малютку бросить, не такой он мужик. Учти, мне другого зятя не надо!

Слегка переваливаясь, мама уходит из кухни. А я ошарашенная сижу, пытаясь усвоить то, что она рассказала.

− Мам, ты у Исаева была? – вдруг догадываюсь.

− Ну была, и че такого? Съездила, посмотрела, где теперь мой любимый зять живет. Тебе бы там понравилось, ты мечтала о таком доме.

Ну вот. Минус один. И мама теперь на стороне Исаева. Хотя, всегда так было.

Глава 11

Стас

Я так соскучился по Ольге. Была мысль навестить ее в кафе, знаю, что нужно написать соглашение на раздел имущества. Но она опередила меня. Немного.

Няня попросила погулять с Егоркой, когда я как раз собирался поехать к жене. Пока еще моей жене. Но это ненадолго.

Смирился ли я? Нет. Ольга снится мне по ночам, мерещится в каждой блондинке старше тридцати лет. Даже в няне.

Вот утром Надежда подошла, чтобы отпроситься на часок к стоматологу, а я смотрю на нее и вижу Ольгу. Крыша едет. Понадобилась минута, чтобы понять, передо мной совсем чужая женщина.

− Станислав Игоревич, можно я оставлю Егорку с Натальей? Просто запись к стоматологу…

− На какое время? – спрашиваю, прикидывая план на рабочий день.

− На половину второго. Я сама Егорку накормлю, и потом Наташа просто погуляет с ним часок. А потом он заснет, в два часа, в коляске. Всегда так засыпает.

− Я сам погуляю с сыном и уложу его спать в коляске, − вдруг выдаю. Но мне хочется погулять с сыном, отвлечься. – А Наталья с ночи только сменилась, пусть отдыхает. Не будем ее тревожить.

Ладно, съезжу к Ольге завтра. Мы договорились с няней встретиться в парке, где мы обычно гуляли с дочкой. Женщине оттуда быстрее добираться до доктора, а я просто люблю это место. Забираю няню с сыном, везу Надежду к врачу сам, попутно объясняя, где нас потом искать.

Без четверти два звонит Ольга и я соглашаюсь на встречу. Сынишка еще не набегался, я пытался усадить его в коляску, но он только визжать начинает, да так громко, что прохожие оглядываются.

Не замечаю, как подходит Ольга, занят тем, что снимаю шустрика на смартфон. Юля просила прислать фото и видео Егорки, ее все интересует, что касается младшего брата.

У меня чувство, что и Ольга просто уехала на время. Что это наш с ней сын, приходится постоянно напоминать себе, что я потерял жену. В груди так противно скулит почти постоянно. Наверное, это тоска по любимой женщине, не знаю. Димка заметил, что тру грудь кулаком и посоветовал хорошего кардиолога.

Я отмахнулся от друга, свел все в шутку, но зря наверное. Вот сейчас увидел свою Лёлечку и вдруг сковало все внутри, а потом сердце стало тарабанить по ребрам, что не вздохнуть. Стало страшно, что отключусь. Делаю медленный вдох через нос, и тихо выдыхаю через рот. Вроде легче.

Она даже не здоровается, выговаривает, я же не сказал, что с сынишкой гуляю. Говорит тихо, запинается. На нее это совсем непохоже. Тайком наблюдаю за ней, а она на Егорку смотрит. И вид, будто сейчас заплачет, губу кусает и часто моргает.

Странно, будто неравнодушна к ребенку. Она совсем другая стала. Будто с сожалением говорит о соглашении.

Какое, к черту, соглашение?! Я готов ей все отдать, даже то, о чем не знает. Только бы осталась. Вернее, вернулась ко мне.

Но тут же прикусываю язык, чтобы не взмолиться, не схватить за тонкие руки, чтобы не отпустить. Зацеловал бы каждый пальчик, каждый миллиметр атласной кожи, у которой аромат любимой женщины.

Но сижу, как истукан. Ребра сковало болью. Моя тоска по ней сгенерировалась в боль физическую. Сухо попрощался, когда она пошла прочь. Губы перестали слушаться вдруг, стали как деревянные.

Она не оглядывается, идет не спеша. А я переключаюсь на сына, что−то говорю ему, когда чуть отпускает.

− Станислав Игоревич, вам плохо? – шепчет няня и роется в своей сумочке, потом сует в рот какую−то маленькую таблетку, велит поместить ее под язык. – Давайте я вас к своей сестре отвезу? Она врач−терапевт, и знает, что делать. Я вот давно выздоровела, а таблеточки ношу на всякий случай.

− Да отпустило уже… − наблюдаю, как женщина ловко управляется с ребенком, дает ему молоко в бутылочке, укладывая в коляску. – А не пора Егорку от бутылок отучать? Два года ему уже.

− Вы тему не переводите. Надо к врачу, у вас что−то с сердцем.

− Оно разбито, − пытаюсь шутить, но натыкаюсь на серьезный зеленый взгляд. – Будь по−вашему, завтра же схожу к своему доктору.

− Ладно. Идти можете?

− Конечно, − уже резво поднимаюсь на ноги, − отвезти вас домой?

− Ну теперь придется часа полтора в этом парке побыть. Егорка засыпает, не будешь же его перекладывать в детское кресло. Иначе до вечера не заснет и будет капризничать. Вы езжайте, а я потом такси возьму.

− Я сам домой отвезу. Погуляем еще, если нужно. Пойдемте в кафе, − показываю на летнее кафе, со столиками на тротуаре под огромными разноцветными зонтами. – Или вам нельзя даже кофе? Вы же от стоматолога только что.

− Можно, я не лечила зубы, просто на проверке была, − почему−то смущается Надежда.

Мы идем рядом, я толкаю коляску со спящим сыном. Хороший у меня пацанчик, добрый. К Ольге запросто подошел, печенькой угостил. Юлька в его возрасте жадиной была, не выпросишь лакомство, сразу визг поднимала.