Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

Я обнаружила, что парни постелили одеяла в гостиной, в комнате сразу слева от входа. Эта та же самая комната, где готовилась к своей свадьбе. Это тот же самый дом, где два педофила умерли самой щадящей смертью, чем они того заслуживали.

Мальчики уже расставили свечи по комнате и зажгли их, превратив место в логово ведьмы, где я могла угнездиться со всей своей темнотой и всеми темными мыслями. В этом было чувство ритуала, которое мне сейчас так необходимо. Даже если я не верила ни во что спиритическое, или религиозное, или волшебное, никогда не помешает провести что-то вроде церемонии, что-то, чтобы пометить особое событие.

И — вне зависимости хорошее ли плохое — это на самом деле очень особое событие.

Потому что оно означало, что мой список законен.

Гребанныйсписок, который я нацарапала на обратной стороне старого конверта в теперь уже не существующем минивэне Аарона.

Он был в кармане моей розовой кожанки Хавок, и несмотря на то что весил меньше унции, он ощущался, как 500 кг, словно он утяжелял меня и заставлял мои колени подкашиваться.

В итоге я опустилась на колени на одеяло с Аароном рядом со мной. Он забрал у меня свечу и отложил ее в сторону, наблюдая, пока я снимала ботинки и швырнула их в угол. Этой ночью казалось надо быть с босыми ногами, не так ли?

Посмотрев наверх, я увидела паутину и пыль, осыпающуюся штукатурку и медальон на потолке, который я уже знаю, что попытаюсь спасти. Поэзия может быть моим средством творчества, но художник всегда художник. Если вы можете найти красоту в разрушении, тогда вы только что поняли, что такое быть человеком. Поняли значение жизни в стольких словах.

Любовь. Искусство. Сострадания. Эмпатия.

Не знаю, почему люди ведут себя так, словно это настолько сложный вопрос. Значение жизни очевидно. Блять, проживать ее.

— Здесь так жутко, — пробормотал Аарон, откидывая назад свои каштановые кудри со лба, когда мое сердце болезненно сжалось в груди.

Для меня триггер видеть, как он касается этих чертовых кудрей. Я, блять, хотела съесть их, они такие прекрасные. Он меня взбесил.

— Ты не звучишь так, словно считаешь, что это совсем плохо, — пробормотала я, когда Каллум присел на корточки рядом со мной, поставив пакет с едой на вынос в центр того, что формируется в виде круга. Хаэль сел рядом с ним, затем Виктор, Оскар был справа от Аарона. Круг. Сфера. Форма без начала и конца.

Я потянулась к еде и нашла свою коробку пад-тай сверху.

— Немного жути тут и там может быть хорошей, — сказал Аарон, посмотрев на Кэла.

Он же просто хихикнул и поднял одно плечо в фальшивом извинении.

— Ничего не могу с собой поделать, — пробормотал он, передавая белые коробки остальным парням, пока не нашел свою еду. — Просто это слишком весело пугать людей, в частности тех, кто это заслуживает, — он украл пластиковую вилку из пакета и зарыл ее в еду, пока я изучала камин позади головы Виктора, тот, из которого сыпались камни.

Чтобы исправить это, нам понадобится, например, каменщик или что-то в этом роде, если это вообще можно спасти.

Несколько минут мы ели в тишине, Хаэль, не переставая, бросал взгляд в мою сторону, пока он, наконец, не опустил еду на свои колени и не посмотрел на меня.

— Уверена, что это то, чем ты хочешь сейчас заниматься? — спросил он, пока свечи мерцали и прыгали вокруг нас, отбрасывая странные тени на стены.

Всегда была вероятность, что «Банда грандиозных убийств» могли следовать за нами до этого места, даже сейчас они могли пробираться через лес к задней части дома, скрытые от глаз двух полицейских, готовясь нанести удар.

Но я так не думаю.

Офелия хотела эти деньги. Максвелл, скорее всего, хотел убить нас, но он будет осторожен в своих планах. Настолько же осторожен, как и мы. Потому что, если он снова придет за нами и совершит очередную ошибку, как в школе, он никогда это не переживет. Его мужчины не будут ему доверять. Федералы определенно попытаются выдвинуть обвинения по Закону RICO — это когда лидера организации судят и осуждают на основании того, что сделали его подчиненные.

Пока что, я чувствовала, что мы в относительной безопасности.

Очевидно, что это ненадолго. Ничто хорошее не длится долго. Или, по крайней мере, оно требует жертв, а я чувствую, что мы пока не понесли больших потерь.

— Это то, что я хочу делать, — подтвердила я, подвинувшись, чтобы сесть в маленьком гнездышке из одеял.

Если я выглядела спокойной, то это был бред. Потому что это не так. Я не спокойна, потому что Памела отняла мою власть над ней. Убив себя, она забрала мой последний шанс на восстановление справедливости ради Пенелопы. Теперь, Пэм мертва, и она больше не страдает, а мир все вращается, словно это не трагичная потеря, что эта женщина никогда не заплатит за свои преступления.

Я некоторое время ковырялась в еде, поднимая взгляд, чтобы убедиться, что Оскар ел. Он ел. Последнее время он ел гораздо больше, настолько, что прибавил немного мышечной массы. Она пульсировала в его руках, когда он одевал майку для сна. Это видно по впадинам его мышц живота и по тому, как расправлялась на плечах рубашка, когда он снимал пиджак и ослаблял галстук.

Призрак улыбки подразнивал мои губы, прежде чем снова исчезнуть.

— Принесите виски, — приказала я, и Виктор был тем, кто взял его, откручивая крышку и сделав огромный глоток, прежде чем передать его дальше.

Когда пришла моя очередь, я выпила так много, сколько могла вынести, подавившись жгучим огнем в горле, но мне нравилось, как он согревал мой холодный живот, унося с собой частичку страха и боли. Я сделала второй глоток, а потом протянула его Хаэлю.

— Ты расстроена, — сказал Вик, и это не было вопросом.

Это просто факт и команда, которая требовала, чтобы я излила ему душу, потому что он был темным богом, чье присутствие не позволит мне чувствовать онемение даже долю секунды.

— Конечно, я расстроена, — сказала я, отложив свою еду в сторону, а затем поползла на четвереньках вперед, чтобы