Дорога к счастью - Ника Верон

Он узнал ее сразу. Почти не изменилась. Только взгляд стал каким-то, он бы сказал — неживым, не человеческим. Стеклянным, чужим. Остановилась на пороге. Чего-то ждала? Или проявляла осторожность?

— Ну, здравствуй, Наташа, — спокойно прозвучал голос.

Видимое спокойствие. Каких действий от неё сейчас ждать? Для какого вообще приперлась в клинику, если все манипуляции со счетами могла провернуть, вообще не появляясь в стране. Что это? Неосмотрительность? Или на столько лютая ненависть к его персоне, что личной встречи захотелось в момент триумфа?

— Еще скажи, что рад видеть, — съязвила Линская, криво усмехаясь.

А ведь — красивая. Была. Для него. Кто мог подумать, что и двух лет не пройдет, как в семье начнутся серьезные проблемы. Сначала — истерики, потом — срывы и буйные выходки, за ними — нескончаемые измены, пока на одной — не подловил практически с поличным…

— Прости, не могу, — прерывая собственные воспоминания, вновь заговорил Аристов. — К покойникам у меня отношение так себе.

— А забавно было со стороны наблюдать, как ты в судах бьешься, — продолжала гостья всё с той же нервно-кривой усмешкой. — Хотя, если честно, не думала, что так затянешь всё. В какой-то момент, скажу честно, даже испугалась, что все карты спутаешь. Не думала, что еще доведется увидеться.

— Тоже не ждал встречи после крематория, — кивнул Аристов, пристально наблюдая за передвижением Линской по кабинету. — С каких пор Фениксом стала?

Вопрос, не дающий покоя. Сколько не крутил в голове, не мог сложить все пазлы в единое целое. Где-то что-то упускал.

— А я и не сгорала, дорогой, — остановившись между его столом и окном, обернулась. Тонкие губы сложились в улыбку довольной хищницы. — Я просто на время ушла в тень. Жарко через чур стало. Твои псы верные копать слишком глубоко стали. Мне надо было исчезнуть. Красиво. Эффектно. Желательно — не очень громко.

— И любовника подставить?

— Какого? Игорька, что ли? — рассмеялась она неприятно-ледяным голосом. — Не смеши. Концы с концами сводит. На баб спускает больше, чем позволить себе может. И любовник так себе, опосредованный. Только с подчиненными себе и, унижая и растаптывая, может, с остальными — импотент.

— Надо же, — развернувшись в кресле, задержал на бывшей жене взгляд. — Сколько ты с ним — год, полтора кувыркалась? Или это форма мазохизма такая? Неужели ребенок всё-таки сто процентно моим был? — еще один вопрос из прошлого, не дававший покоя до сих пор. — Давай уже на чистоту. Раз у нас час откровения настал.

Линская, медленно совершив странный обход кабинета (вот, что у человека в голове?), остановившись в двух шагах от стола — обернулась. Складывалось стойкое ощущение, что рассмотреть себя давала. Да, помнил он отлично эту фигурку. Всё в этой куколке было идеально. Маниакально идеально. Потом только выяснилось, что делала себя. С самого совершеннолетия — делала.

— А не было ребенка, Аристов, — произнесла абсолютно ровным тоном. — Не было.

— А анализы клиники?

То, о чем подозревал — оказывалось правдой. И если бы не финансовые махинации Натальи, уже привлекшие к тому времени внимание определенных органов, развелся бы к чертям собачьим. Вместо этого исправно исполнял роль без вины виноватого. И в судах бился даже не за неё, а за право человека на жизнь.

— Слушай, Аристов, ты на самом деле такой наивный? — полюбопытствовала Наталья Линская, сокращая расстояние. — Ну, поплакалась одному доброму врачу. Убедила, что ты монстр во плоти. Что люблю тебя до безумия, но без беременности — вышвырнешь меня на улицу. Что любовница на пятки наступает. Получила я нужные себе результаты анализов.

— И та потеря ребенка в аварии… — продолжал медленно, слегка растягивая слова.

— А что мне оставалось делать? — прервала, не дослушивая. — Беременеть и рожать от тебя я не собиралась. А тебя на ребенке переклинило. А мне еще время надо было, не успевала малость. А тут всё так срослось здорово. Игорек не вовремя засветился, а у тебя чувство вины слишком глубоко развито.

А вот слова её больше не задевали. Никак. Неужели — правда, отпустило? Сколько же времени потребовалось…

— Наташ, ты же при разводе получила бы…

— Мне твои подачки не нужны! — выкрикнула гостья, неожиданно резко выйдя из себя. Успел отвыкнуть от подобных перепадов в настроении. — А здорово я всё придумала, правда? — и снова, невероятное спокойствие. Просто котенок, которого хочется приласкать.

Осторожно подвинувшись, не поднимаясь с кресла, задержал взгляд на компьютере, миганием оповестившем о засыпании. Подходил к одному из самых главных вопросов, ответ на который должен быть озвучен. Если, конечно, Линская ни о чем не догадается. Очень надеялся, что не догадается. Сегодня. Всё должно завершиться сегодня.

— В коме два года, кто лежал?

Должна сказать. Хоть пальцы скрещивай, чтобы, озвучила. Задача — просто сказка — максимально выудить информацию из человека с прогрессирующим диагнозом шизофрении, да еще в самом худшем ее течении.

— Дура одна, — нависнув над столом, «выплюнула» нервная гостья. — Пришлось потрудиться, чтобы максимально похожую на себя найти. А пластика творит чудеса. Пообещала роль в фильме, где вместо себя обнаженку надо сыграть.

— Клиника в Испании… — догадался Аристов.

Вот теперь многое вставало на свои места. Всего на секунду прикрыв глаза, постарался привести в порядок собственные мысли, подобно пчелам, зароившимся в голове. Внимание сейчас нельзя ослаблять.

— Точно, смотри, и ты начал соображать, — Линская медленно начинает передвижение вокруг стола, приближаясь к креслу. Этого только не хватало. Невольно на руки глянул — пустые. А чего ждал? Максимально, на сколько мог, развернулся от стола. — На горнолыжном все было сработано чисто. Хоть где-то Игорек не подкачал, — продолжала она тем временем. — Со стороны было забавно наблюдать, как в судах бьешься. Как с Рубальских на ножах. Как пытаешься доказать свою непричастность к финансовым махинациям и пытаешься вернуть бабки. Я немного не успела. А теперь запускай финансовый блок и наблюдай, как становишься банкротом по всем статьям. А завтра здесь будут и следаки. Ловко ты денежки спонсоров в