Спецназ по соседству - Лана Вайн
Хмурюсь.
Эта больная решила утащить холодильник к себе в спальню?
Хмыкаю.
Вот ни капли не удивлюсь!
Скрип повторяется, а следом за ним звучит натужное «ар-р-р-р».
Я не выдерживаю и поднимаю свою задницу с постели. Запрыгиваю в первые попавшиеся спортивки и щелкаю замком. Жму на ручку и открываю дверь. Впадаю в ступор.
Со звериным:
– Вот так тебе, придурок! – прямо у моих ног проезжает диван, преграждая мне выход из спальни. То есть прям конкретно!
Я смотрю на мягкую мебель, которая никоим образом не должна была здесь оказаться, и перевожу взгляд на Аврору. Раскрасневшуюся, запыхавшуюся, с двумя косами длинной до жопы, свисающими с плеч, и в мешковатой футболке, из-под подола которой торчат голые стройные ноги. Это ладно. Злая Аврора – секс, но…
Снова таращусь на диван и опять на девчонку.
Медленно до меня доходит, что она пыталась сделать. И меня начинает рвать на части от едва сдерживаемого смеха. Приходится прокашляться пару раз, прежде чем спросить на серьезных щах:
– Аврора, а что ты делаешь?
– Баррикаду строю! – зло сдувает упавшую на лицо светлую прядь девчонка.
– Серьезное сооружение. Только если ты планировала меня тут замуровать, то у меня для тебя плохие новости. Моя дверь открывается в другую сторону, котенок. Так же, как и твоя.
– Вот че-е-ерт! Точно же… Вот я тупая!
Я согласно поддакиваю.
– А тебе вообще слова права не давали! – огрызается мелкая.
– А слова «лева»? – уже в голос ржу я.
– Ч-чего? Какое «лева»? Ты мне это… зубы не заговаривай! – вскакивает на пододвинутый к моей двери диван Аврора, грозно помахивая пальцем у меня перед носом. – Скажи мне, ты что, слепой? Я для кого вчера весь вечер клеила эти дурацкие стикеры на все свои продукты?
– Наверное, для какого-то мудака-соседа, – пожимаю я плечами. – Не знаю. Но честно открыл утром холодильник и искал, где написано «Глеб».
– Нашел?
– Не нашел.
– Потому что чаще в магазин ходить надо! – бурчит Аврора, складывая руки на груди.
– Вот я тоже утром так подумал. Подумал, а потом сильно расстроился и заел стресс твоей пиццей, – улыбаюсь я.
– Ты издеваешься надо мной? Тебе что, нравится меня бесить?
– Не-е-ет, – с серьезным видом качаю я головой. – Как ты вообще могла такое подумать?
– Ты меня раздражаешь! – стиснув зубы, шипит девчонка.
– Ну что поделать? – строю я невинную гримасу, переступая через спинку дивана, выходя в коридор. – В жизни всякое бывает, котенок, – говорю, топая в сторону туалета.
– Эй! Стоп! Ты куда? А диван кто будет на место возвращать?
– Дай угадаю, – оборачиваюсь на пороге уборной, – наверное, тот, кто его сюда и припер? И можешь не делать вид, что слишком устала, второй раз я на это не поведусь.
– А когда это был первый?
– А кто недавно просил меня помочь донести пакеты, потому что у тебя «ручки устали»? А тут диваны тягаешь. Нестыковочка. Больше не получится строить из себя слабую и несчастную.
– Ну и хрен с тобой! – фыркает коза, гордо перекидывая косу через плечо. – Пусть здесь стоит! К слову, такая планировка мне нравится даже больше, – выдает и, подрезая меня, первая забегает в уборную. Захлопнув дверь прямо у меня перед носом.
Я вспоминаю парочку тех самых новых заковыристых выражений, что услышал из уст феечки десять минут назад, и с обреченным видом перелажу через диван обратно в свою спальню. Хлопаю дверью и, к чертям вырубая будильник, заваливаюсь дальше дрыхнуть.
К моему глубочайшему сожалению, к тому моменту, как я, выспавшись, просыпаюсь в этот день, диван не исчезает из коридора. Не происходит с ним этого и вечером. И даже утром следующего дня. Аврора же шастает по квартире с гордо вскинутым подбородком, умудряясь со своих метр с кепкой смотреть на меня свысока и делать вид, что понятия не имеет, как мягкая мебель оказалась там, где оказалась. Коза!
Угадайте, кому по итогу пришлось двигать мебель на место?
А военные действия в нашей квартире тем временем только начинают набирать обороты. Словно пытаясь всеми возможными и невозможными способами вывести меня из себя, эта мстительная чихуахуа начинает подскакивать за пять минут до моего подъема и занимать ванную. Воруя из моего законного часа – с семи до восьми утра – целых полчаса. Тридцать, блин, минут! И выходит лишь когда я уже откровенно начинаю злиться и колотить в дверь, обещая ее вынести. Выходит с таким невозмутимым видом, будто королева из Букингемского дворца, а не пигалица из уборной. Неизменно с какой-нибудь жижей на лице и повязкой с кошачьими ушами на макушке.
– Ты дождешься, и я подарю тебе рога, – бросаю я в один из дней.
– А мне тебе их даже дарить не надо, уверена, твои уже потолок подпирают.
– Зараза.
– Козел.
– Отвратительного утра!
– И тебе мерзкого дня.
И так изо дня в день. Выражение «утро добрым не бывает» с появлением в моей квартире Авроры заиграло для меня новыми красками.
Помимо этого, наша всегда чистая с Марком ванная превратилась в парфюмерный магазин. Реально! У меня такое ощущение, что однажды я открою туда дверь, а на меня градом повалятся бесконечные яркие банки, склянки, мази, крема, лосьоны и маски. У этой больной только гелей для душа три. Три, дьявол тебя сожри! А ее бадьи с шампунем настолько огромные, что ими можно мыть целый год весь наш отряд. Причем не только башку! Самое ужасное – всё это добро распихано по полкам и шкафам так ненадежно, что каждый раз стоит на него лишь дыхнуть, как случается грандиозный обвал. И заканчивается он, как правило, новым предшествием чертей из преисподней в лице ругающейся Авроры.
В отместку за вакханалию в ванной я продолжаю таскать готовую еду девчонки. А она, искренне не понимая, за что я ей мщу, мстит мне в ответ. И однажды, знаете, что она учудила? Я думал, ее пришибу! Налила в стакан с моей зубной щеткой воды и заморозила его, выставив лишь утром, перед моим подъемом. Так неудобно я в жизни не чистил зубы. Чокнутая девчонка!
Но, как оказалось впоследствии, и это были лишь цветочки. Крайняя степень охеревания со мной случилась накануне. Когда я перед сменой помыл голову. Ещё стоя в душе, чухнул, что мой шампунь с ароматом ментола как-то подозрительно резко воняет химозой. Но значения этому не предал. Опаздывал.
