Если бы я знал - Рейн Уайт

«Я кусаю нежно…»

Блять. Блять! Бляяяять… Никита, твою мать, ты инфаркта

чужого хочешь? Что это было? Джой упорно осаживал себя, что

в прошлый раз он вот такие дурацкие шуточки принял за чистую

монету и сам же поплатился, но…

Где-то на моменте мыслей про «но» и периодических

воспоминаний о котиках он всё же отключился. Снова

включился ближе к утру, от очередной волны возбуждения и

непривычного жара. Слишком непривычного.

Джой открыл глаза, слепо уставившись в мрачную

поверхность телевизора, чернеющую как раз напротив дивана, у

противоположной стены. Света с улицы падало ещё мало, плотные шторы были наполовину задёрнуты, но даже так он

угадывал в темноте экрана своё отражение. Размытое лицо, пустота чёрной майки, от которой пахло одеколоном Ники ― и

поверх этой майки светлое пятно ладони. Даже не столько

поверх, блин! Джой тихонько чертыхнулся, но тут же мысленно

погладил себя по голове за сдержанность. Проснулся-то как

отлично: не рывком, перебудив заодно всех вокруг, а плавно и

спокойно. Ещё и окружение пару минут не мог охватить. Зато

теперь ощутил в полной степени.

Ладонь Никиты уверенно покоилась у него на животе, как

раз между задравшейся майкой и поясом спортивных штанов.

Джой не мог сказать точно, но, судя по ощущениям, Никита

крепко прижимал его спиной к своей груди и размеренно сопел

в макушку. Спал. Спал, чтоб его!

Зато он теперь бодрствовал. Абсолютно точно и

абсолютно везде.

Горячая ладонь Ники лежала прямо поверх солнечного

сплетения. Стоило сосредоточиться на этом прикосновении, и

по телу прокатывались волны жара. А мозг активно подкидывал

ту же мысль, что и раньше: в отличие от Джоя Ник, хоть и

закутался в одеяло, как гусеница, обременять себя лишней

одеждой не стал. Стянул майку и джинсы да так и упал. В

боксерах. Цвет Джой не запомнил, потому что в тот момент

малодушно не смотрел. Теперь же понимание, что почти

обнажённый Ники обнимает его со спины, одновременно

будоражило и вызывало почти панический ужас. Правильно!

Правильно, Ники! Кусаешь ты чертовски нежно. Бьёшь прямо

по больному. Вот если сейчас обернуться и разбудить тебя

поцелуем, что будет? Ооо, Джой подозревал: ничего хорошего.

А если просто разбудить, его уже не обнимут вот так.

Пальцы Ники чуть подрагивали, словно поглаживали

кожу. Это было невыносимо. И приятно. Настолько приятно, что, если бы Ник сейчас проснулся и шепнул ему это своё

«Саш», Джой бы точно кончил. Вот просто так, как подросток, от перевозбуждения.

«Котики, Дериглазов! ― мысленно рявкнул себе Джой. ―

Только котики, только хардкор. Ты же мужик».

Когда угроза разрыва сердца миновала, Джой тяжело

вздохнул и всё же накрыл руку Ники своими пальцами. Они

были ледяными, тогда как ладонь Никиты обжигала. Но теперь

это казалось… уютно. Или Джоя настолько съело одиночество, или действительно классно было бы просыпаться по утрам вот

так. Когда можно обернуться, поцеловать того, чья рука так

нежно тебя обнимает, и продолжить. А не тайком, боясь лишний

раз пошевелиться.

Господи, какой же он идиот!

***

Очередное пробуждение ворвалось в мозг трелью звонка.

Ожил телефон, который Джой ночью оставил на журнальном

столике, и звонящий был чертовски настойчив.

Джой подорвался с дивана уже на первых переливах

мелодии. Подорвался ― и упал обратно, пришпиленный рукой

Никиты. Успешно упасть в прежнее положение не получилось: Ники по инерции подорвался следом, приподнялся на локте, и

картина получилась достойная ромкомов. Диснеевских

ромкомов. Удачно пришло Джою в голову сравнение, от

которого захотелось то ли улыбнуться, то ли обречённо закатить

глаза. Телефон продолжал звонить, разрываясь почти с детства

любимой «Numb» от Linkin Park. Джой валялся спиной на

диване, ощущая, как хорошенько приложился локтем о стоящую

по соседству табуретку. Никита нависал над ним. Смотрел, бродя затуманенным взглядом по лицу, затем ― чуть более

осмысленно ― спускаясь к шее, к ключицам, к измятой за ночь

майке.

Джой и хотел бы что-то сказать, хотел бы выскользнуть, спасаясь, но не мог. Сам заворожённо смотрел в ответ на такого

забавного с утра Ники. На напряженные плечи, на мышцы, перекатывающиеся под кожей.

«I’ve become so numb…» ― разрывался мобильный.

«О дааа», ― согласился с ним Джой.

А потом забыл даже об этом, потому что Ники склонился и