Как снег на голову - Галина Кор

— Что вы молчите? Что у нас? — интересуется Юрий.

— Жить будет, — выдает прогноз Макар, — только вот как? Зависит от организма Юлии Александровны.

Бывшие родственники и мама начинают, перебивая друг друга, задавать вопросы. От их галдежа не то что тошнит, хочется блевать направо и налево.

— Уууу… — морщусь и стону.

— Что? Плохо? — склоняется надо мной родительница. Бывших родственников больше интересует, как долго я буду здесь находиться.

— Тошнит… — отвечаю маме.

— Ой, так может ты беременная? — выдает Венера Карловна.

От ее предположения аж дух перехватывает. Выпучиваю глаза и чуть ли не кричу:

— Нет-нет! — но кто меня слушает.

Она уже пихает Юрия в бок и мечтательно закатывая глаза говорит:

— Как бы мы были рады!

Наверное, я бледнею, зеленею или что-то еще, отчего Макар все-таки решает сжалиться надо мной, и спрашивает:

— А вы, собственно, все кто?

— Я муж, — выдает Юрий. Рука лицо.

— Я свекровь.

— А я мама, — тихо пищит родительница.

Перевожу взгляд на Макара. Выражение лица суперсуровое, и желваки туда-сюда… Мне копец! Сотрясением я не отделаюсь.

14. Колдую на полставки

Вот это начало года! Мечта…

Сладко потягиваюсь в кровати и провожу рукой по соседнему месту, где по идее должна лежать Юлия. Должна! Но не лежит. Резко поднимаюсь, принимая сидячее положение. Приятное послевкусие от ночного секса моментально улетучивается. Вместо расслабления и удовлетворенности приходит тревога. Откидываю одеяло и иду на поиски своей Снегурочки.

Прошел по всему дому, а ее нигде нет. Осталось только в подвал спуститься, но почему-то заранее уверен, что ее там нет. На кухне все убрано, как и в гостиной… Хозяюшка хренова! Лучше бы везде бардак, но она под боком, чем вот эта долбанная чистота. Вообще-то у меня были на нее планы…

И тут мелькает мысль, как последняя надежда: «Может на улице, выгуливает собаку?».

Натягиваю спортивки, куртку на голое тело и прямо так, в тапках, иду на улицу.

— Юля! — кричу громко.

А в ответ только собака соседская залаяла.

Спускаюсь со ступенек и иду к воротам. Открываю дверь и выхожу на улицу. Проехало такси; соседка баба Варя, живущая напротив, что-то копошится у своих ворот… Из соседнего с ней дома выходит Андрей с лопатой и принимается расчищать проход от дороги к дому старушки.

Замечает меня.

— Привет! С праздником! — кричит с противоположной стороны улицы.

— И тебя, — поднимаю руку вверх, приветствуя. А сам смотрю по сторонам, мало ли…

— Эй! — привлекает мое внимание Андрей, и направляется ко мне. — У тебя ничего не пропало?

— Да так… а что?

— Ничего, просто я пару часов назад подхватил у твоего дома одну девицу…

— И куда дел?

А в голове фонит: «… пару часов назад», вот зараза! Уже, наверное, домой к себе успела доехать. И где ее искать? На улице Космонавтов высотки… тысячи квартир… десятки тысяч человек… куча девушек… И только одна ненормальная с белым щенком.

— Приказала везти ее к ближайшей автобусной остановке, — от яркого солнца Андрей щурится, но это никак не скрывает в его взгляде подъеб. — Суровая барышня… и симпатичная.

— И? — пропускаю мимо ушей его комментарий.

— Отвез, — ухмыляется. — Там на конечной стоял 20-й автобус, пересела в него.

— Ничего не говорила? — мысленно дополняю ряд вопросом: «Не просила передать?».

— Нет. Даже на имя не раскрутил…

А я раскрутил, и не только на имя, только вот толку? Все равно не знаю, где ее искать…

Проходит день за днем. И с каждым днем внутри, словно ком снега, накручиваются невыплеснутые эмоции. Вчера, после работы, проехал по улице Космонавтов, даже в несколько дворов заехал, но понятное дело, что Юлия на глаза мне не попалась. И каждый раз, злясь, придумываю, как выразить свои накопившиеся претензии. Сегодня у меня только одна мысль: «Вот попадись мне… Запру в доме и… эх! Фантазия у меня бурная!».

На работе аврал. Гололед решил поиграть с людьми в травмоопасную игру. Скользкие дороги и тротуары становятся причиной падений, которые в свою очередь приводя к переломам, растяжениям и другим травмам. За сегодняшний вечер принял уже шестерых. И вот опять звонят, что новая пациентка на подходе. Сотрясение средней степени тяжести. Врач со скорой сказал, что ей повезло, так как на голове был плотный капюшон дубленки. Рассечений нет.

Пока заполняют ее историю болезни, заканчиваю накладывать гипс на руку пациенту, приехавшему ранее.

На посту беру историю болезни и, направляясь к палате, читаю её. Единственное, что корёжит моментально, — это имя пациентки. Юлия…

Открываю дверь. На ту, что лежит на кровати, пока не смотрю. Все внимание привлекают родственники. Уж больно они активные. Куча дурацких вопросов, которые в данную минуту вообще не важны.

Наконец-то перевожу взгляд на пациентку.

Не верю своим глазам. Юлия… Александровна Анисимова, какая встреча!

Конечно, когда я мысленно представлял нашу встречу, то не думал, что произойдет она в стенах больницы и с такими последствиями, но… когда посылаешь запрос в космос, надо более четко формировать желание. Заметка на будущее… Хотя, сотрясение не самый худший вариант. Может в данном случае это будет на пользу? Мозги станут на место. И в следующий раз она подумает, прежде чем сбегать из моего дома.

Но все мое многоступенчатое наказание разбивается о реальность.

Муж? Беременная? Что за игры? Сразу предположу, что херовые.

Понятное дело, что я зол! Я мегазол! Никому не позволено играть со мной. И ничьим любовником я точно не буду. Или я, или нахрен!

На глазах Юлия бледнеет. Испугалась? Бойся-бойся, в гневе я страшен.

Но… жалко… Я прекрасно понимаю, как врач, что в ее состоянии с головой реальные траблы.

— Часы посещения окончены. Все на выход, — делаю шаг к двери и открываю.

— Но как же… — возмущается та, которая представилась свекровью.

— Вы мешаете мне работать. И пациентке нужен отдых.

— А что ей можно из еды и…

— На все вопросы ответит медсестра на посту.

С недовольным лицом свекровь выходит из палаты, за ней следует стремный тип по кличке «МУЖ», странный выбор, если честно. Они вместе не то что не смотрятся…

— Юлечка, я утром приду, — говорит ее мама, целуя в щеку.

Остаемся вдвоем. Смотрим глаза в глаза. Нужно что-то говорить по поводу плана ее лечения, а я не хочу. Скажу все медсестре…

Прерываю зрительный контакт, так и не проронив ни слова, и собираюсь выйти.

— Макар, — еле слышно зовет меня.

— Захарович, — цежу сквозь зубы.

— Захарович… — послушно повторяет.

Останавливаюсь и смотрю через плечо.

— Подай, пожалуйста, мою сумку, — и голос такой тихий, измучанный, словно умирать собралась. Может реально плохо,