Развод. Вина предателя (СИ) - Лебедева Катя

Провожающие тем временем уже покидают вагон, и рядом с нами появляется проводница. В ее глазах беспокойство, и я всеми способами прошу ее ссадить его, убрать отсюда куда подальше. Я буквально молю женщину помочь нам, но вижу, что ей страшно, она не хочет вмешиваться.

Все уже пошло наперекосяк, и она точно не рискнет своим положением. И понять могу, и в то же время не могу. Ей ведь ничего не стоит садить его, а потом уже будем разбираться. Но она ничего не делает, ничего.

- Простите, но поезд скоро отправляется. Вы будете сходить или продолжите путь? - спрашивает каким-то странным голосом, и я совсем не понимаю суть ее вопроса.

Билеты ведь есть только у нас с Алисой, и то не на наши имена. Но, может быть, это какой-то условный сигнал, чтобы я сказала ей про безбилетного пассажира, ведь наши билеты выкуплены, хоть и на чужое имя, а он заяц?

- Нет, мы уже сходим этот поезд, точно не для нас, - вставая в полный рост, говорит муж и протягивает мне руку, а я упрямо мотаю головой.

Весь плацкарт начинает обращать на нас внимание, потому что все провожающие вышли, абсолютно все, осталась только наша компания

- Все сходят или только мужчина? - глядя мне в глаза, спрашивает. Я не знаю сигнал то мне или что, но отмираю и начинаю просить у нее о помощи.

- Нет, мы остаемся с дочкой, у мужчины вообще нет билета, он провожающий. Прошу, пожалуйста, высадите его, - понимаю, что закапываю сама себя еще глубже, что мне за эти слова еще аукнет, но надеюсь, что это условный сигнал был, а не попытка меня продавить под влияние мужа.

Не знаю, на нашей на стороне, или он успел ее перекупить, ничего не знаю. Мне дико страшно, но я иду до конца. Уж если потом и терпеть наказание, то за дело.

- Нет, я пойду с папой! Мама, отпусти, - снова подливает масло в огонь Алиска.

Шикаю на нее, прошу замолчать. Люди начинают просить высадить нас всех, чтобы не задерживать поезд. Вокруг начинается какофония звуков. Саша наклоняется и берет Алису за ручки, начинает тянуть и намекает мне, что лучше бы я отпустила ребенка, но я не могу, я вцепилась мертвой хваткой и не отдам. Мое!

- Так, мужчина, покиньте вагон. Я не видела вашего билета. Все, уже пора отправляться. Выходите немедленно, - все же вступается проводница, видимо разглядев в моих глазах страх.

- Я никуда не уйду. Если я выйду из этого поезда один, на следующей остановке полиция ворвется сюда, остановит весь поезд, и у вас будут большие проблемы, поэтому я бы не советовала вам стоять на моем пути, - рычит в ее сторону, и под таким тяжелым взглядом она делает шаг назад.

- Да выкиньте вы их обоих уже. Нам ехать надо.

- Почему мы еще стоим?

- Может, она вообще ребенка похитила, а вы ее здесь стоите, покрываете. Вон не видите, как девочка к отцу тянется?

- Мужик, забирай ребенка, а эта, если хочет, пусть остается и едет, куда ей надо.

- Да, давайте уже, хватит эту мыльную оперу здесь разводить.

Доносится со всех сторон, и я понимаю, что ждать помощи неоткуда. Он подготовился, вижу это по его довольному взгляду.

- Давай, Полина, не испытывай судьбу лучше по-хорошему, чем по-плохому. Или ты готова рисковать судьбами других, зная наверняка, что им грозит?

Глава 19

Глава 19

Полина

- Нет, нет, пожалуйста, садите его, он безбилетный. Пожалуйста, помогите мне. Помогите, - понимаю, что закапываю сама себя, но что еще я могу?

В моей голове рождается. Спонтанный план дотянуть до отправки поезда, а потом на следующей станции разыграть Сашу, согласится выйти. Пускай он заберет сумки, все заберет, а потом мы в толпе создадим панику с Алисой, он растеряется, потеряет нас из вида, и мы в последний момент запрыгнем в вагон и уедем.

Пускай он будет знать, на каком поезде мы едем, пускай, но мы получим небольшую фору. В конце концов нам никто не мешает сойти где-нибудь в другом месте, пока он нас не поймал и не передал следующей станции ориентировку о похищении ребенка, ведь он может и такое.

- Неверное решение, очень неверное, Полина, - низким голосом говорит Саша, а мне все равно.

Знаете, как говорят, помирать так с музыкой и ни о чем не жалея, вот и я не хочу потом жалеть о том, что чего-то там не сделал. Я, правда, уже готова на все, на любые отчаянные поступки, на любые, лишь бы только не попасть под раздачу его великолепной программы бонусов.

- Ты не оставил мне выбора, не оставил. Я так не могу, Саш, не могу, - с надрывом в голосе говорю ему, но это вызывает в нем лишь усмешку.

- У тебя был шанс все исправить: сидеть дома и ждать меня, но ты выбрала другой путь, так что теперь пеняй на себя, и сейчас, если ты не хочешь проблем, встала и пошла.

- Да не было у меня шанса, и ты это прекрасно знаешь. Не отрицай, ты все снова решил за меня. Это ведь для тебя нормально.

- Так нет, мне все это надоело, - прерывает нас проводница, и отойдя чуть в сторону, поднимает и вытягивает руку в бок. - Все трое, вон из вагона. Поезд должен тронуться согласно графику, и раз вы не можете договориться, сходите все. Захотите уехать, следующий рейс вам в помощь. Вон.

Ее грубый непреклонный тон разрушает остатки надежды. Я думала, я очень надеялась на то, что она поможет мне, что это был ее сигнал в желании помочь, но, оказывается, это была просто усталость и нежелание вляпаться в неприятности.

Вот вам и помощь. Вот вам и сбежала. Все мимо, только зря понадеялась на то, что все могло получиться. Я ведь, правда, была уверена в успехе, а теперь у меня у самой большие неприятности, которые, увы, никак не исправить.

- Если вы сейчас сами не выйдете, то мы вам поможем, - начинают возмущаться пассажиры.

Понимаю, что помощи ждать неоткуда и поэтому выпускаю Алиску из объятий и смотрю, как она бежит к папе, как обнимает его за шею, а он поднимает ее, сажая на сгиб локтя. Вот где идиллия, вот кому хорошо. Все счастливы, кроме меня. Понимаю, что сейчас начнется мой персональный кошмар, стоит мне только вступить на платформу. Наташа, может быть, увидит нас, а может быть, уже ушла. Но, если она еще здесь, то все поймет без слов.

Не знаю, осудит она меня или нет, решится ли помочь снова или просто оставит в покое. Я ничего не знаю. Я уверена, лишь в одном - настал мой конец. Больше не будет меня прежней. Я все эти дни жила надеждой, что все вот-вот закончится и да, будет сложно будет тяжело, но все будет по-новому, а теперь да, все тоже будет по-новому, вот только и близко не в хорошую сторону.

Хочу взять сумку и выйти вместе с ней, но, видя это, Саша вырывает ее из моих рук и вешает на другое плечо. Он, как истинный хозяин положения пропускает меня вперед, забрав все самые тяжелые ноши.

Хочется усмехнуться, но я этого не делаю, потому что сейчас совсем не до смеха, даже не до истерического. Так рушатся мечты, так рушатся надежды. Все в вагоне начинают облегченно выдыхать, когда я подхожу к выходу.

Оглядываю всех их на прощание, никто не помог, никто не вступился, всем все равно. Никто даже не подумал о том, что действительно могла случиться трагедия, и именно поэтому я бегу. Я понимаю, и винить их нельзя, у всех своих проблем хватает, но все же равнодушие общества пугает.

Мы выходим на перрон. Как и ожидалось, Наташа стоит и смотрит на вагон. Вот только мое место было с другой стороны, поэтому она бы в любом случае не смогла мне помахать. Когда она замечает движение сбоку, видит, как сначала выхожу я.

Ее глаза округляются в немом вопросе, вижу, что она уже открывает было рот, но потом замечает, как выходит Саша с Алиской на руках и все понимает, печально улыбается, обнимает себя руками, при этом глазами говоря, что на самом деле обнимает меня.

Киваю ей с благодарностью. Она сделала все, что могла. Правда, все, что было в ее силах и даже больше. Но, увы, ничего не исправить, ничего. Такова моя судьба. Не знаю, для чего все это нужно было, но явно для чего-то, и мне очень жаль, что судьба надо мной так издевается.