Вот и всё! - Галина Ивановна Луценко

Конечно, для себя я уже всё решила, почти через пару секунд после того, как эти, слегка пухлые, с нечётким контуром губы, вчера произнесли эту сумасшедшую пропозицию. Не могу я сказать нет его глазам. Да, это помешательство. Но это моё помешательство. Это же моя жизнь. Его последний вопрос о том, почему я выбрала вместо любимого дела ненавистную профессию, будто хорошенько встряхнул меня. Я же по сути никому ничего не должна. Почему я должна притворяться и делать вид, что меня всё в моей жизни устраивает. Андрей. Люблю ли я его? Нет. Любила бы, не допустила бы таких мыслей в голове. Если любишь, то не сомневаешься в чувствах, не обращаешь внимание на других, есть только он. Ну, я так думаю. Впервые в жизни хочу поддаться этому безрассудству, не думая о том, что ждёт впереди. Просто не хочу врать Андрею, но и правды понятное дело он не примет. Опять что-то придумаю, а там будет видно.

Пропахшая стойким одеколоном Андрея из-за его объятий и поцелуев, я, после занятий, поехала в офис к отцу и сестре. Папа сидел в кабинете в своём широком кожаном кресле, опершись лицом на ру-ку, и что-то читал. По его слегка поседевших вискам было заметно, как много нервов и сил он отдавал своей работе. Эта седина не старила его, он выглядел вполне молодо, как на свои годы, просто этот снежный порох в волосах придавал его внешности какой-то печальный отголосок. Я не могла на него взглянуть объективно, но, по-моему, он был достаточно неплох собой и должен был пользоваться большим успехом у женщин. Но, я рада тому, что он очень любил мою маму и никогда не давал ей по-вода для ревности. Папа просто всегда был слишком занят. Работа поглотила его целиком, оставив нам лишь его малую часть. Но мы были рады и тому, ведь он у нас самый замечательный на свете. Наш па-па!

— Привет, родная! Я так рад тебя видеть! Как дела у моей девочки? — папа отвёл свой сосредоточен-ный взор от своих бумаг и, увидев меня, мягко улыбнулся.

— Всё в порядке, папочка! Ты выглядишь очень уставшим, не пора ли тебе уже немного отдохнуть? — поцеловав папу в щёку, я присела на подлокотник его кресла.

— Возможно, ты права, но я так сейчас занят, на отдых у меня точно нет времени, по крайней мере, пока, — озабоченно отозвался он.

— Ты всегда очень занят. Закончишь эти дела, найдутся другие. Мама так редко видит тебя. Я не знаю, как она всё это выдерживает. Ты постоянно отсутствуешь, ей так не хватает твоего внимания, — протя-нула тоскливо я, пытаясь вызвать в отце хоть каплю сожаления.

— Я знаю, что виноват перед ней. Я всё собираюсь ретироваться как-то, но откладываю этот момент всё дальше и дальше, поражаясь маминому терпению. Я сам скучаю по ней, но работа отнимает так много времени и сил, что сам уже и не знаю когда это закончиться, — печально промолвил папа, пытаясь стереть ладошками со своего лица следы усталости.

— Это не закончиться никогда, папа! Просто устройте с мамой уикенд для двоих в эти выходные. От-мени все встречи, выключи телефон, предупреди всех, что бы никто из друзей не заявился в гости, по-проси, чтобы никто не беспокоил. Маме достаточно просто твоего присутствия рядом, побудьте вдвоем, разве это так сложно? Она будет рада этому, очень, — возбуждённо залепетала я, поглаживая отца по плечам.

— Я подумаю, доченька. А как твои отношения с Андреем? Всё гармонично? — спросил папа, кидая на меня взгляд снизу вверх.

— Всё хорошо. Он очень хорошо ко мне относиться, вроде у нас всё нормально, не переживай, — рас-терянно протянула я, отводя глаза в сторону.

— То как он к тебе относиться, я слышу по устойчивому запаху мужского одеколона, который так жи-во исходит от твоей одежды. Но меня больше интересует твоё отношение к нему? — папа взял мою руку в свою и прикрыл её другой рукой. — Я не вижу что-то огня в твоих глазах, когда мы говорим о нём.

— Я же говорю, всё хорошо, — я глубоко вздохнула, тем самым выдавая все свои горестные мысли.

— Рассказывай, Саша. Меня ты не обманешь, хоть я и не так много уделяю вам внимания, но печаль с глазах своей родной дочери ещё увидеть могу. Я слушаю, доченька.

— Нечего рассказывать, папа. Я его не люблю, — призналась я, понимая, что мне не уйти от этого раз-говора, и зная, что при той тесной неразрывной связи нашей с папой, этот статус моих чувств к Анд-рею, я не смогу скрыть от него.

— Если ты так решила, то значит так правильно. Без любви союз двух людей будет сложно сделать прочным и долговечным. Но, знай, что Андрей очень надёжный мужчина. Он будет очень хорошим семьянином и никогда не обидит свою жену. Подумай над этим. Я бы не хотел отдавать тебя в руки ка-кого-то шалопая, который наиграется тобой и выкинет словно разбитую фарфоровую куклу. Страсть со временем поутихнет, и останется только реальная жизнь. А жизнь преподносит много испытаний, и с этими трудностями тебе поможет справиться лишь надёжный человек.

При последних папиных словах я представила перед собой Михаила. Кто он в моей жизни? Человек, приносящий проблемы, или решающий их? Как мне это узнать? Ох, почему к мужчинам не прилагают инструкцию по эксплуатации, это значительно упрощало бы жизнь и женщинам и мужчинам.

— Я немного запуталась. Я не знаю, что мне делать, понимаешь? — отрешённо прошептала я.

— Распутывать, — отозвался тихим голосом папа и обнял меня.

По сути я никому ничего не должна. Почему я должна притворяться и играть, что бы кому-то было хорошо, если, в итоге, всем от этого будет только плохо. Но я пока не могу признаться во всём Андрею. Он так добр ко мне, он слишком ранимый и слишком милый. Для меня в нём всё слишком. Я представ-ляю его прибитые болью глаза, когда я всё-таки осмелюсь сказать ему о разрыве наших отношений. Я думаю, для него это будет слишком мучительно. Сейчас я не готова это сделать. Нужно подготовить, выбрать момент. И моё решение никак не связано с Михаилом. Уже давно я подсознательно понимала, что конец близок, но боялась себе в этом признаться. А когда я увидела эти глаза, как два тёмных ящика души, я, словно до этого всё время была под водой, а теперь меня вытолкнули наверх, и