Прекрасная маленькая принцесса - Айви Торн

— Я устал от твоих надутых губ. Ты достаточно долго манипулировала своими братьями, раззадоривая их и побуждая выступать против моего решения принять брак с мальчиком Велесом. — Сказал он.

Я прикусила язык, зная, что все, что я скажу в тот момент, только усилит мое наказание.

— Я хочу, чтобы ты загладила свою вину, — приказал отец. — Играй с Петром Велесом по-хорошему. Извинись. Покажи ему, что ты будешь хорошей женой. Веди себя хорошо.

— Но…

— Нет! Никаких споров, неблагодарная маленькая дрянь. — Прорычал он, поднимая руку, словно собираясь ударить меня во второй раз. — Просто проследи, чтобы все было кончено. Я не хочу слышать о большем конфликте между вами двумя. Это понятно?

Теперь я проглатываю свою гордость, быстро беру блокнот и карандаш и кладу их в сумку. Затем я бросаю ее через плечо, когда Петр встает со стула. Он снова делает вид, будто меня здесь нет, шагая к двери с той же небрежной уверенностью, которая придает ему столь устрашающий вид.

Я быстро иду, чтобы догнать его, и мне это удается только на полпути по коридору к выходу из здания.

— Петр! — Кричу я, чтобы привлечь его внимание, когда подхожу достаточно близко.

Он останавливается, оглядывается через плечо, и его яркие серые глаза находят мои. Они обезоруживают меня так же, как и в первый раз, когда я их увидела. Мои шаги замедляются, так как внезапно сдают нервы. Но когда он узнает меня, Петр поворачивается ко мне лицом. Выражение его лица тщательно сдержанно, в глазах намек на подозрение.

— Чего ты хочешь? — Спрашивает он, его тон не совсем приветливый.

Я делаю последние несколько шагов, останавливаясь всего в нескольких футах от него.

— Я…, я хотела извиниться, — начинаю я. Хотя за что я должна извиняться, я на самом деле не знаю. Я уже извинилась за то, что сделали с ним мои братья, хотя я не могла контролировать их действия. Я даже не знала их намерений. И я ничего не сделала, кроме как старалась быть с ним любезной.

Я отбрасываю обидные мысли в сторону, заставляя себя сосредоточиться на том, чего ждет от меня отец. Веди себя хорошо, повторяю я себе. Я смущенно смотрю на проходящих мимо нас студентов, которые, кажется, излишне заинтересованы в нашем разговоре. Вероятно, ждут, не устроим ли мы еще одну сцену, как на прошлой неделе.

Петр замечает мой косой взгляд, и одна из его бровей медленно поднимается. Странным рыцарским жестом он указывает на одну из комнат с художественными принадлежностями неподалеку от нас.

— Хочешь поговорить где-нибудь менее… публично?

Я благодарно киваю, и тепло разливается по моей шее и заливает щеки. Может быть, теперь, когда нашим родителям пришлось вмешаться, мы сможем снова встать на правильную ногу. Начать сначала. Хотя я сомневаюсь, что мы когда-нибудь будем счастливой парой, я надеюсь, что мы сможем найти хоть какое-то подобие вежливости.

Он позволяет мне идти впереди, и я открываю узкую дверь, входя в знакомое хранилище. Полки из ДСП достигают потолка, на всех лежат разные краски: немного масла, немного акрила, немного акварели. Мириады цветов заполняют пространство.

Дверь тихонько щелкает, закрываясь, и я поворачиваюсь лицом к Петру в замкнутом пространстве. Он ближе, чем я думала, он заполняет тесное помещение и оставляет меня загнанной в угол. Насыщенный аромат его одеколона окружает меня, и мое сердце учащается.

Я тяжело сглатываю.

— Ты говорила, — подсказывает он, когда я не могу говорить.

— Я просто пытаюсь извиниться… за все, что произошло с тех пор, как ты приехал в Роузхилл. — Вот. Это должно покрыть любые оскорбления, которые, по его мнению, я нанесла.

Он подходит ближе, вторгаясь в мое личное пространство, и я делаю шаг назад. Мои плечи натыкаются на полку позади меня, и мне некуда идти.

— Тебе жаль? Ты думаешь, несколько слов все исправят? — Он бормочет, его низкий голос вибрирует глубоко в моем нутре.

Его лицо оказывается опасно близко к моему, напоминая мне о быстром поцелуе, который он украл, прежде чем уйти из моего дома в эти выходные. Даже после всего, это все еще вызвало толчок во мне, когда наши губы встретились. Его взгляд скользнул вниз к моим губам, как будто он думал о том же.

У меня перехватывает дыхание.

Холодная улыбка изгибает уголки его губ, и его глаза снова встречаются с моими.

— Если ты действительно хочешь все исправить, ты можешь встать на колени и попросить прощения, — выдыхает он.

Затем он отступает назад, показывая мне, что он действительно имеет это в виду. Унижение согревает мое лицо.

— Веди себя хорошо, — снова эхом звучат слова моего отца в моей голове. Отказавшись от своего достоинства, я медленно опускаюсь на холодный бетонный пол, вставая на колени перед Петром.

Я остро осознаю, что это ставит мои глаза на уровень его промежности, и я стараюсь не смотреть вниз, чтобы посмотреть на нее. Вместо этого я делаю глубокий вдох и пробую снова.

— Прости, Петр. Можем ли мы оставить прошлое позади и начать все заново?

Его серые глаза становятся расплавленным серебром, когда он смотрит на меня сверху вниз, и воздух шипит между его зубов.

— Я скажу тебе вот что, Принцесса. Ты отсосешь мне, и если ты сможешь сделать мне нормальный минет, я подумаю о том, чтобы все это отпустить.

Мой живот переворачивается, когда я понимаю, что именно к этому он и шел все это время. Последнее, что я хочу сделать, это позволить ему использовать меня, но я не вижу другого способа все исправить, и мой отец сказал мне сделать это правильно.

Готовясь к тому, что, я уверена, будет неприятным опытом, я молча киваю.

Петр сладострастно стонет, расстегивая джинсы и расстегивая молнию, пристально глядя на мое лицо. Хотя я граничу с паникой, мое тело все еще реагирует на каком-то инстинктивном уровне. Мой стержень напрягается от сексуального звука, а пространство между бедрами согревается от предвкушения.

Смущение смешивается со страхом, когда я понимаю, что реакция — возбуждение.

Петр стягивает талию своих джинсов и боксеров до середины своих мускулистых бедер, высвобождая свою впечатляющую эрекцию. По сравнению с этим я понятия не имею, можно ли его считать большим. Все, что я знаю, это то, что его член слишком толстый и длинный, чтобы поместиться у меня во рту.

Мое горло судорожно сжимается, и я вздрагиваю, глядя вниз на разгневанную розовую головку.

— Ты когда-нибудь делала это раньше, Маленькая Принцесса? — Издевается он, его тон показывает, что он слишком сильно