Еще одна роза Хетага - Наташа Доманская
Саша улыбнулась, вспомнив родителей, а вслух осторожно поинтересовалась у Хетага, который застыл в дверном проеме гостевой спальни:
— Мне нужно одеться как-нибудь особенно?
Хозяин дома поднял густые, темно-русые брови, задумчиво потрогал свою аккуратную бороду и с интересом окинул взглядом ярко-бордовое атласное платье в пол. Оно выгодно подчеркивало тонкую талию, не лишённые изгибов бедра, а также хоть и маленькую, но высокую грудь. Дэн, в отличие от Хетага, посмотрел на нее в этом платье скорее ошарашенно и поспешил скрыться в ванной, где, вероятно, молился. По крайней мере, только это объяснение пришло Саше в голову, когда она услышала оттуда какое-то странное бормотание.
— Тебя в лес я не поведу. Просто накинь что-нибудь сверху.
Саша спустилась вслед за хозяином дома на первый этаж, сняла с плечиков расшитый вязаный кардиган, сунула ноги в кожаные легкие ботинки со шнуровкой. Хетаг открыл перед гостьей дверь, пропуская вперед. Она сделала шаг, вдохнув весенний воздух, и расплылась в улыбке:
— Это тебе не город!
— Само собой, — моментально отреагировал мужчина, будто только и ждал ее реплики, и в резиновых калошах с меховым вкладышем, в которые сунул ноги у входа, легко сбежал с крыльца.
Дом у вождя скифов — так девушка про себя теперь называла Хетага — был обычный бревенчатый с каменным цоколем. И если внутри Саша уже рассмотрела всё жилище, то снаружи видела только по приезде, в темноте или из окон. Она спустилась следом за хозяином с высокого крыльца, и в очередной раз ее взгляд упал на уже раскрытые после зимы розы. Они росли на высоких грядках по обе стороны от входа в дом, и, скорее всего, в период цветения это было поистине великолепное во всех смыслах зрелище. Обойдя дом справа, они подошли к огромной стеклянной крытой террасе, которую гостья заметила только сейчас. Наверное, терраса была построена за домом специально, чтобы попадать в нее можно было сразу, не выходя на улицу, и чтобы одна стена конструкции всегда была теплой. Саша поняла, что терраса примыкает к спальне Нестора и отчасти смежная с той стеной, в которой она видела вход в мастерскую. Девушке все эти сообщающиеся помещения и запертые двери показались странной затеей, но муж и в данном вопросе встал на защиту хозяина и снова завел свою любимую волынку:
— Вам, женщинам, лишь бы нос свой сунуть в какую-нибудь дыру. На его месте я бы на мастерскую еще и амбарный замок повесил, чтобы не шлёндали всякие.
Сашу это объяснение покоробило, ведь она открыла перед Дэном двери своей квартиры, а он дает понять, что мог бы закрыться от нее амбарным замком. Слово-то какое еще подобрал: шлёндали. Это она-то шлёндает. «Хорошенькое дело, — думала девушка, — вот так и впускай в свой дом и в свое сердце разных проходимцев». Но гостья забыла, что и они с Дэном сейчас выглядят в глазах Хетага теми же проходимцами. Но Нестор в этом вопросе поддержал Дэна, сказав, что дом парня и так обнюхивают со всех сторон все, кому ни попадя, и это естественно, что у хозяина есть уголок, где можно побыть собой.
— Теплица, — сообщил Хетаг, распахивая перед Сашей двери на террасу. — Зимняя.
Саша никогда не видела ничего подобного, и уж тем более она не предполагала, что теплица, которая больше была похожа на зимний сад, может функционировать уже в апреле. Но оказалось, что она работала круглогодично и все двенадцать месяцев снабжала хозяина овощами, зеленью и… цветами. Две трети помещения было занято розами. Саня не очень разбиралась в цветах, но понимала, что это не кустовые розы, а самые настоящие почвопокровные. Расстилаясь по земле, они напоминали пестрый ковер: алые, желтые, розовые, белоснежные, лиловые. Розовые кусты каскадами спадали с высоких грядок, и приходилось смотреть под ноги, чтобы на них не наступить. Хетаг объяснил, что цветение начинается в конце мая, но из-за температурного и светового режима, а также удобрений начало этого процесса в теплице возможно на месяц раньше. Еще на высоких грядках, которые Хетаг назвал клумбами, росли и другие растения: шалфей, дельфинум, наперстянка, лаванда, лилейник, герань и еще несколько видов многолетников, название которых перечислил мужчина. Были здесь также и пряные травы, аромат от которых кружил голову: розмарин, фенхель, тимьян, майоран, орегано.
— В этом году я собираюсь дополнить свою коллекцию георгинами, клематисами, тюльпанами и лилиями, — как бы между делом сообщил парень.
— С ума сойти, — искренне восхитилась Саша. — Это просто восхитительно. А… — она махнула в сторону улицы, — там тоже розы?
— Да, тоже ландшафтные розы. Особенные, — потупил он взгляд. — Когда они начинают цвести, я срезаю их и уношу в гостевые спальни, если в это время в них кто-то… гостит.
Девушка представила, какой аромат разносится по комнате, когда в ней повсюду стоят цветы, и забыла уточнить, что же такого особенного в розах перед входом в дом. Следом ее взгляд привлекли прямоугольные, вытянутые пластиковые ящики, которые были укреплены на железных фермах и тянулись вдоль двух длинных стен в несколько рядов. Из них торчали жирные листья салата, уползали вверх лианы с огурцами, высились ароматные, долговязые кусты помидор и поражали своей силой и здоровьем культуры, название которых по листьям девушка определить не могла.
— Гидропоника, — сообщил Хетаг, — способ выращивания растений без почвы. С некоторыми культурами практикую.
Саша подняла на него изумленный взгляд и обиженно произнесла, будто она маленькая девочка, и только что, раскрыв буфет, она увидела целую вазу с конфетами, хотя до сей поры ей говорили, что там пусто:
— Нестор сказал, что ты — скифский потомок, затворник и живешь в глуши…
Хетаг скорчил презрительную гримасу:
— Все, что ты перечислила, вовсе не значит необразованный, Саша. Ты же современная девушка, откуда у тебя в голове эти штампы и клише? — Вопрос прозвучал скорее риторически, поэтому Саша просто промолчала.
Теплица отапливалась круглогодично, что было понятно по идущим понизу железным, выкрашенным в белый цвет трубам. Вероятно, они были вмонтированы в общую систему отопления, и, проходя через мастерскую, делали круг на террасе. Освещения в помещении также было много: солнечный свет и какие-то лампы с особенным спектром. В этом немного жутком неестественном освещении, со всеми этими хорошо подобранными для растений кельвинами и люменами[19], Саша
