Училка моего сына (СИ) - Натали Лав

Какой Миша? Он и толики этих чувств во мне не будил. И ехать с ним на вечеринку я не хотела. Он бы стал настаивать на близости, а я... Сейчас глядя на Кирилла, могу позволить себе быть честной — я не хочу Мишу. Да, он — хороший, да, у него масса достоинств, да, я всё это время твердила себе, что нужно двигаться вперед.

Только это для разума. А тело... Я его просто не хочу...

Не то, что сейчас. С Кириллом. Господи! Да у меня все волоски на теле дыбом, мурашки табунами. И если бы это от страха. Присутствие Кабирина что-то запускает во мне на химическом уровне. И, когда мы были детьми, с этим было проще. Мой интерес к нему вполне вписывался в понятие "дружба". А сейчас... Кто мне скажет, что нужно с этим делать теперь? И можно что-то с этим сделать? Или это всё — конец? Полная капитуляция?

А потом, вдоволь наглядевшись на упрямый подбородок, точёные скулы, высокий лоб, прямой нос, я отваживаюсь заглянуть в глаза. И проваливаюсь в них.

Губы пересыхают мгновенно. Облизываю. Сама не осознавая, что делаю. И что от этого, кажется, становится хуже. Потому что у Кирилла взгляд загорается еще сильнее. И зрачки так расползаются — почти перекрывают радужку.

Мы с Кабириным выросли. И у нас теперь совсем другие игры — взрослые.

Он не отпускает мою руку, но его хватка слабеет. Кажется, до него доходит, что он делал мне больно. Он по-прежнему удерживает моё запястье, только теперь не стискивает так, словно стремится переломить кость.

— Май... - зовёт по имени. И голос у Кирилла хрипнет.

А меня отбрасывает в прошлое, туда, где я ему доверяла, хотя доверять ему — это такое себе. Тот еще аттракцион. Кабирин же и научил меня, что доверять ему нельзя.

Хочется очнуться от этого морока, потому что тогда, в прошлом было больно. Очень больно от того, что мои мечты не совпали с реальностью. Не хочется думать насколько больно может быть теперь.

Я не выдираю руку... Осознавать это горько. Я — слабачка. И это тоже тяжело принимать. Отталкивать его по телефону, находясь на расстояние — это всё, что мне под силу.

— Что "Май"? — переспрашиваю я его. Не чтобы услышать какие-то объяснения. Чтобы услышать его голос, — Зачем ты всё это устроил?

Вопрос предназначен запустить выяснение отношений, которых нет. Он сам во всем виноват! Он всё разрушил!

Но вместо этого... В меня врезаются мужские губы. Не то, чтобы я не целовалась до этого. Конечно, целовалась. У меня даже парень есть.

Но это... Я никогда не чувствовала, что нужна кому-то так сильно. Вместо кислорода. Потому что он — это жизнь. И я — я — тоже жизнь. Для него.

Потому что Кирилл как варвар, сминает мои губы, сразу же проталкивает свой язык мне в рот, стукается о мои зубы своими. И целует меня... О боги! Как он меня целует!

Земля уходит из-под ног...

А я ведь... Мне даже оправдаться перед самой собой не удастся, потому что я ему отвечаю. Также бешено, потеряв контроль.

Его руки мнут моё тело. Мои — гореть мне в аду, но я забираюсь под футболку, прикасаюсь к горячей коже его живота, ловлю его дрожь, которая сотрясает парня и лишь усиливается от того, что я его касаюсь.

Ничего между нами не закончено... Мы просто перешли на другой уровень.

Кирилл подхватывает меня под задницу, вжимает в себя. Я чувствую, как сильно он меня хочет.

И понимаю, что нужно тормозить. Но не вырываюсь, когда он несёт меня в дом.

Я всё сейчас делаю неправильно. Надо было не целоваться с ним на улице, как оголодалая кошка, а кричать и звать на помощь.

Он же похитил меня. И кто его знает, что собирается делать со мной дальше.

Ведь для него это всё игра, увлекательная, адреналиновая, но игра.

А что со мной будет после того, как он поиграет? Как я собирать себя буду? И смогу ли — собрать?!

На крыльце Кириллу приходится меня опустить, поставить на ноги.

До меня же почему-то лишь сейчас, именно в этот момент, доходит всё, что произошло со мной, всё, что Кирилл сегодня сделал.

И я... Принимаю какое-то абсурдное решение. Подрываюсь с крыльца, пока Кабирин возится с замком, который не открывается, и мчусь к воротам. Они заперты. Высота забора впечатляет, ворота ниже, но гладкие, не за что зацепиться, чтобы вскарабкаться.

Я кричу. Вот теперь кричу.

— Помогите! — громко.

Только глупо. Здесь нет никого. Если меня услышат, это будет таким чудом. Каких не бывает.

Кирилл настигает меня очень быстро. Хватает со спины, зажимает рот.

— Не ори! Всё равно никто не услышит! — шипит мне в ухо.

И несёт в дом, пробую отбиваться — но куда там! Он сильнее...

Затаскивает в прихожую, ставит на пол. Резко разворачивает к себе лицом.

— Это что было только что?! — кричит.

Так, как будто имеет право. Так, как будто это не он творит какую-то дичь.

— Я то же самое спросить хочу! — я тоже кричу, — Что это всё? Зачем?! Что тебе от меня надо?!

— Ты — моя! — а вот это он произносит уже тихо. Размеренно. Как забивает в меня эти слова.

И во мне сразу же рождается протест такой силы... Не знаю, почему.

— Нет! — выкрикиваю ему в лицо, — Никогда не была и не буду! У меня парень есть!

Ну, да! Ну, да! Именно поэтому я только что так с Кириллом целовалась. Как в последний раз...

— Нет?! — а вот теперь в глазах Кирилла полыхает самый настоящий гнев. Который почти мгновенно сменяется ледяной яростью, — Нет?

Усмехается он зло.

Лезет в свой карман, что-то достает, закидывает это что-то себе в рот.

И снова меня целует, заталкивая мне в рот какую-то таблетку, вынуждая меня её проглотить.

Как только глотаю, отпускает.

— Что ты мне дал? — спрашиваю, леденея от ужаса.

Глава 19

Майя

— Ничего страшного... Не бойся, не яд, — отвечает мне Кабирин и нехорошо оскаливается, — Это чтобы ты посговорчивей была.

— Где тут туалет? Что ты творишь?! — пробую оттолкнуть его, но Кирилл — мужчина, хоть и молодой.

Сильный... Мне не справится...

Упираюсь в его грудь руками. Чувствую, как грохочет его сердце.

Обхватывает моё лицо ладонями. Удерживает.

Я вопреки всему — замираю.

Хотя — не должна. Ни в коем случае не должна вестись на вот