Измена. Ты об этом пожалеешь - Юлия Ильская
Все таки надо дожимать Соню, что я за мужик такой, если у жены прощения не выпрошу. И надо что-то решить с жильем, странно это будет, что я вымаливаю прощение жены, живя у любовницы…
Лишь под утро я проваливаюсь в короткий, тревожный сон.
Звонок будильника, слишком резкий, слишком пронзительный, вырывает меня из дремы. Я с недоумением оглядываю обстановку, успев забыть что со мной случилось, все вокруг непривычное, неудобное, тут же все вспоминаю и тяжко вздыхаю, на секунду мне показалось, что все произошедшее кошмар, скверный сон, но это горькая реальность и сейчас мне придется встать и идти туда, в недружелюбный мир, отстаивать, доказывать, просить прощения и думать как выжить.
— Пусик, ты куда в такую рань? — продирает глаза Вика.
— На работу, свари кофе, пожалуйста, и погладь мне рубашку, — отвечаю я.
— А…а я не умею… — растерянно говорит Вика.
— Так я и думал, — усмехаюсь горько, — черная полоса для меня еще не закончилась.
— Какая еще полоса? — хмурится Вика.
— Никакая, мысли вслух. Так чего не умеешь, рубашки гладить или кофе варить?
— Рубашки…а кофе у меня растворимый… — Вика пожимает плечами, вылезает из постели и идет на кухню.
— И вообще! Я девушка честная, ни с кем не жила и рубашки никому не гладила до тебя! — кричит она из кухни, — для таких целей наймем домработницу!
Ух ты, разогналась! Домработницу наймет она… Я кладу рубашку на стол, потому что гладилки у Вики нет, и пытаюсь вспомнить институтские навыки, справлялся же я сам когда-то, без Сони. Это она меня приучила, все за меня делала, я и забыл такие элементарные вещи.
— А ты что делать будешь целыми днями? — спрашиваю я, водя утюгом по ткани.
— Малыша беречь и тебя любить, — выглядывает из кухни и кокетливо подмигивает.
Раньше у меня бы от такого флирта мгновенно бы подскочил, но сейчас я ничего не чувствую, слишком устал, перенервничал. Я молчу, делаю вид, что не понял ее намек и она обиженно фыркая исчезает на кухне. Может хоть завтрак приличный организует…
— Пусик, завтрак готов, — кричит Вика.
Я осматриваю плоды своих трудов, пойдет, не мятая и ладно, и иду завтракать.
— Завтрак? — удивленно приподнимаю бровь при виде обезжиренного йогурта, кусочка сухаря, гордо именуемого хлебцем, вареного яйца и стакана какой-то бурды, — а нормальной еды нет?
— Это самая нормальная диетическая еда! — пафосно заявляет Вика, — я в отличие от клуши твоей слежу за фигурой!
Да уж, я залпом выпиваю теплую жижу, даже ни грамма рядом не стоявшую с настоящим кофе, закидываю в себя яйцо, оно одно похоже на съедобный продукт и иду одеваться.
Мне предстоит очень тяжелый разговор с ректором, надо бы подкрепиться по дороге. Я прикидываю в уме сколько у меня наличных. Не густо! Пожалуй придется остаться без завтрака. Надо бы аванс попросить…
Выхожу из дома в самом мрачном настроении и иду к метро.
— Черт бы вас всех побрал! — скриплю зубами от злости, зажатый со всех сторон куда-то спешащими людьми.
Нос заложило от вони сотни человеческих тел, ноги болят от бесконечных оттаптываний, таким темпом они у меня скоро в ласты превратятся! Как будто специально, каждый зашедший в вагон стремится наступить мне на ногу. Боюсь даже представить во что превратились мои дорогущие туфли от Berluti. Вдобавок ко всему я конечно неправильно рассчитал время и безнадежно опаздываю.
Вспотевший, злой, запыхавшийся я наконец-то вваливаюсь в университет и торопливо иду в деканат.
— О, это же тот самый, голый профессор!
— Да ладно? Который в интернете?
— Он, он там такие вещи вытворяет…
— Смотрите, смотрите…гамадрил идет!
— Смотрите какой лохматый, наверное всю ночь туда попадал…
Слышу со всех сторон смешки и кровь бросается мне в лицо, пряча от всех глаза, почти бегом, я дохожу до ректората и ныряю в спасительное пространство.
— Добрый день, Игнат Петрович, как у вас сегодня дела? — хихикая в кулачок приветствует меня секретарша Аллочка.
Совсем оборзела соплявка, когда-то как собачонка в глаза мне заглядывала и на шею вешалась, а сейчас смотрите-ка язвит…
— Валерий Петрович, меня вызывал, — хмуро бросаю, вместо приветствия.
— Сейчас спрошу, — она берет трубку, — Валерий Петрович, к вам га…Игнат Петрович, пригласить? Проходите, пожалуйста.
Аллочка широким жестом открывает передо мной дверь и я, мысленно перекрестившись, ступаю в филиал ада.
Глава 26. Фальшивое раскаяние.
Соня
Я опаздываю к Дашке, мы договорились что сегодня как только отведу Матвея в садик я приеду к ней и мы займемся моим имиджем, а также с травницей разработаем программу моего быстрого омоложения, времени до практики совсем ничего остается. Но после садика я забежала домой, проверить выключила ли утюг, с памятью не очень последнее время стало.
— Сонь, — слышу я знакомый голос, — подожди…
— Чего тебе, Игнат? — останавливаюсь, я ожидала этого, но сейчас мне некогда.
— Я хочу поговорить, — он протягивает мне букет моих любимых лилий.
— Прости, что так скромно, денег у меня сейчас сама понимаешь… — улыбается виновато. А у меня снова заходится сердце, от любви, от жалости, не смотря ни что, я прожила с этим мужчиной двадцать лет, и мою любовь так просто не убить. Я бы и рада была вырвать свои чувства из сердца, выжечь каленым железом, но не получается, я все так же реву в подушку по ночам и отчаянно скучаю по мужу.
Выглядит Игнат паршиво, под глазами круги, губы сухие, потрескавшиеся, глаза ввалились. В одежде тоже беспорядок: пальто помятое, туфли грязные, стильный шарф на шее висит как попало. И это всего за сутки, что же с тобой через месяц будет, милый?
— Смотрю Вика-то не очень старается за тобой ухаживать… — говорю я, — какой-то ты не домашний, как кот облезлый. Учись сам, ты все таки профессор, уважаемый человек.
— Сонь, ну зачем
