Жестокий муж (СИ) - Вильде Арина

— Билецкая, только с чемоданами не задерживайся. Можешь оставить свой хлам здесь, чтобы меня не позорить, договорились?

Я резко замираю и разворачиваюсь к нему.

— Ты о чем? – спрашиваю, прищурившись.

Он поднимается с кресла, идет ко мне. Я отступаю назад, пока не оказываюсь у самой стены.

— Я о том, что ты до сих пор моя жена.

— Что? О чем ты говоришь? Разве ты не подал на развод? Не узаконил свои отношения с Евой?

Я прекрасно помню, что где-то через месяц после моего побега у Евы появились фотографии из нашего с Захаром дома. Она перетащила туда все свои вещи и сделала из нашей спальни ужасную безвкусицу.

Это был последний раз, когда я интересовалась жизнью мужа и его любовницы.

— Я о том, дорогая, что жена должна слушаться мужа.

Ну да, конечно, вопрос о его драгоценной любовнице просто растворился в воздухе. Ублюдок.

— Ты сумасшедший? Ты правда не подал на развод? — смотрю на него огромными глазами и ничего не понимаю.

Сердце бьётся ещё быстрее. Хотя всего секунду назад казалось, что это невозможно.

— Тебе что-то не понятно? Повторить?

С губ срывается истерический смешок. Он что, шутит? Издевается?

— Не называй меня больше Билецкой. Я давно уже Уварова. И с тобой меня ничего не связывает.

— Правда?

Он снова издевается. Сокращает между нами расстояние до нуля.

Моя спина прижимается к стене, но это не спасает меня от близости с Захаром.

Его руки ложатся по обе стороны от моей головы, заключая меня в клетку из его тела.

Меня пробирает озноб, когда его колено внезапно касается моей ноги, а потом его пах вжимается в меня.

— Мне кажется, ты не до конца понимаешь, что происходит, Юля. Твой отпуск окончен. Пора домой возвращаться. Твои родители, кстати, за тебя очень переживали. Ладно жена из тебя хуевая вышла, при первой возможности нож мне в спину всадила, но неблагодарная дочь, это ведь не о тебе? Правда, Юль?

Я злюсь. Пытаюсь его оттолкнуть. Но он словно бетонная плита, не сдвинуть с места.

— Не ерзай так, иначе точно не выйдешь из этого номера, — хрипло звучит его голос над самым моим ухом.

Я чувствую как его член мгновенно затвердел и теперь упирается в мой живот.

Какого черта?

От возмущения я могу лишь закрывать и открывать рот, словно выброшенная на берег рыба.

Я цепенею. Это совсем не та реакция, на которую я рассчитывала.

Он хочет меня?

— Вижу, Ева тебя больше не удовлетворяет, раз у тебя стояк случился от того, что я несколько раз потерлась о тебя.

Кажется, мои слова выводят его из себя окончательно.

Он резко отстраняется от меня, сжимает челюсти. Резко выдыхает.

Потом открывает передо мной дверь и кивком указывает на выход.

— Ты слишком многое о себе возомнила. Прошу на выход. Или передумала?

Я смотрю на него. Моргаю несколько раз. Боком двигаюсь к двери.

— И не думай, что сможешь сбежать. Я решу кое-какие свои дела здесь и мы встретимся вновь. Советую подготовиться, Юля, и придумать убедительные аргументы для того, чтобы объяснить, как тебе в голову пришло слить меня Гордееву. Иначе я прикончу тебя. Поверь, я сейчас из последних сил сдерживаюсь, чтобы не свернуть твою прекрасную шейку.

— Вижу я как и в чем ты сдерживаешься, — бросаю красноречивый взгляд на его пах, а потом делаю последний шаг и рысью выскакиваю из номера.

Добравшись до лифта, жму на кнопку несколько раз. Постоянно оглядываюсь, боюсь, что он последует за мной.

Лифт наконец-то приезжает. Влетаю внутрь, нажимая на кнопку первого этажа. Прислоняюсь к стене в попытке успокоиться и перевести дыхание.

Дышу, глотая холодный воздух, но мне этого мало, внутри всё сжимается.

Глава 22

Выбегаю из отеля и, не раздумывая, запрыгиваю в свой автомобиль.

Унылый хэтчбек конечно ничем не сравнится с машиной, которую мне пять лет назад Захар подарил. Но он куплен на собственные деньги, поэтому дорог мне намного больше.

Панель в наклейках, дочь постаралась. На заднем сиденье – детское кресло и несколько плюшевых мишек.

Я с силой впиваюсь пальцами в руль.

Да как такое вообще могло произойти?

Что делать теперь? Он меня не отпустит. Он знает мое новое имя. Но не знает о дочери. Скорее всего в спешке летел сюда, чтобы встретиться.

Достаю из сумочки телефон. Несколько секунд медитирую, смотря в одну точку. Руки дрожат, я никак согреться не могу. Обогреватель на всю работает, а у меня зуб на зуб не попадает. Только сейчас понимаю, что в номере отеля куртку забыла.

Господи, не верю, что снова вынуждена обращаться к этому человеку. Старалась всеми силами избегать его, но вот он момент, когда деваться некуда.

Дрожащими пальцами нажимаю на экран, и тишину салона разрывают гудки.

— Слушаю. Юля, у тебя две минуты.

Ни приветствия, ни лишних слов. Сухо и по делу, как всегда.

Я задерживаю дыхание на долю секунды, прежде чем ответить.

— Захар нашел меня. Он здесь, — произношу с нажимом. Натягиваюсь струной и замираю.

— И зачем мне эта информация? — раздраженно интересуется Гордеев.

Мы с ним уже года четыре не контактировали. С тех самых пор, как он помог с документами для дочки.

— Мы так не договаривались. Вы обещали решить этот вопрос. Вы должны…

— Я тебе ничего не должен, Юля. Не охуевай. Свою часть сделки я выполнил, пять лет прошло, дальше разбирайся сама. Или ты думала, что за одну мелкую услугу я тебе всю жизнь должен буду?

Я борюсь с собой, сдерживая слёзы. Упрямо сжимаю губы. Становится дурно до тошноты. Хочу ляпнуть в ответ какую-то мерзость, но торможу, права не имею.

Мысленно бью себя по рукам.

Конечно, нужно быть полной дурой, чтобы надеяться на помощь от Гордеева. Такие, как он, не тратят время на тех, кто не приносит им выгоды. А что я из себя представляю сейчас? Пустое место.

— Поймите меня, Роман, мне больше не к кому обратиться. Я готова на всё. Прошу вас, мне нужна защита, нужна ваша помощь. Я просто не знаю, что делать дальше.

Прикусываю кончик языка.

— Мне плевать на твои проблемы, Юля, — его голос звучит резко и холодно. — Но раз ты так просишь, то дам тебе совет: беги как можно дальше. У Билецкого башню давно снесло, так что включай свои мозги, если они у тебя есть, и решай свои проблемы сама. Ты же вроде как взрослая девочка, да?

Ожидаемые слова врезаются лезвием в кожу. Дергаюсь, словно от удара.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слышу лишь короткие гудки. Он просто повесил трубку. Вот гад!

Сквозь дрожь в руках стараюсь удержать телефон, пальцы почти не слушаются. Закрываю глаза, пытаюсь хоть немного унять дыхание, которое никак не поддаётся контролю.

Неужели за один-единственный день можно разрушить всё, что я так старательно строила целых пять лет? Мой хрупкий, выстраданный мир трещит по швам, рассыпаясь на глазах. И причиной всему, как всегда, он. Захар с каким-то маниакальным упорством врывается в мою жизнь чтобы все разлетелось к чертям.

Бог свидетель, я не из тех женщин, которые мечтают о встрече с бывшим спустя годы. В моих мыслях никогда не было желания что-то ему доказывать. Я не стремилась к тому, чтобы он увидел меня, оценил, понял кого потерял и внезапно влюбился. У меня больше нет наивных фантазий на его счет.

Я просто хотела жить дальше. Но, похоже, у Билецкого на этот счёт были свои планы.

Отворачиваюсь к окну, наблюдая за привычными улицами, и сердце сжимается от боли.

Что я скажу дочери?

Здесь её дом, её маленький мир, где она родилась и выросла. В этом городе её друзья, детский сад, который она обожает. В следующем году ей пора готовиться к школе, а я уже выбрала для малышки хорошее учебное заведение. Думала, что у меня будет время подготовиться, накопить денег... А теперь что?

Чувство вины накрывает с головой. Я ведь, возможно, ужасная мать. Если я не могу справиться со своей жизнью, как же я смогу позаботиться о ней?