Договор на нелюбовь - Евсения Медведева

– До свидания, Александр, – бабушка подала ему руку.

– А вы живете недалеко? – напоследок спросила мама.

– Нет, живу я в городе, но иногда остаюсь на даче в «Вишневом».

– Вот почему ты до полна гуляешь по лесу? – мама, не прекращая улыбаться, шлёпнула меня полотенцем по коленям.

– Оу-у! Мам, ну что ты говоришь?

– Проводишь меня? – Саша протянул мне свою руку и открыл дверь. – До встречи, Ирина Николаевна, Любовь Григорьевна…

– Называй меня бабушкой! – крикнула с веранды бабушка.

– Как скажете…

Мы вышли на парковку, Саша открыл машину, бегло осмотрев прорезы на коже своей «девочки».

– Бабушка права, я даже не понимаю, с кем связался.

– Слушай булю, парниша. Она мудрая женщина, – рассмеялась я, затылком чувствуя пристальный взгляд из окна. – Заранее прошу прощения.

– За что…

Он не успел договорить, потому что я обвила руками его шею, встала на цыпочки и прижалась губами. Он застыл, но лишь на мгновение, потом его рука легла на спину, прижимая к себе крепче. Это был долгий и очень скромный поцелуй. Не шевелился он, замерла и я, пытаясь побороть свое любопытство. Достаточно было лишь дернуться, чуть сместив верхнюю губу, чтобы ощутить большее.

– Я пропишу в договоре санкции на каждое твоё покушение на мое тело, – выдохнул он, не сводя взгляда с окна, где шелохнулась тюль. – До завтра…

Глава 17.

Не могла уснуть. Сначала думала о Цареве. Потом думала о том, что думаю о нем. А потом о том, что меня ждёт завтра.

С появлением в моей жизни этого странного мужчины она круто изменилась. И что-то мне подсказывало, что это только начало.

Мама, конечно, права. Это было дико, что я притащила в дом мужика, за которого замуж собираюсь. Пусть и фиктивно. Но сам факт! И злилась она за дело.

Но то, что я чувствовала рядом с ним, не поддавалось объяснению. Я даже саму себя полотенцем готова была отходить за глупую улыбку и излишнюю болтливость.

Желание отстоять право на собственный дом благородно. Безусловно. Но только ли в этом дело? Или в том, что он притягивал меня к себе магнитом. Мысли путал. Опьянял воздух вокруг. Смущаться заставлял.

Царёв… Царёв… Во что мы ввязались?

– Царёва! Царёва-а-а!

Крик пробирался сквозь дебри утреннего сна, но суть я уловить никак не могла.

– Катя Царёва!

Это мой мозг уже выносить никак не мог и подал сигнал векам распахнуться. Я наконец-то отфильтровала содержание крика, а главное – распознала голоса.

– Вы сбрендили, что ли? – застонала я, пытаясь спрятаться под одеяло.

– Царёва!!!!

Нет, они не исчезнут. Это точно…

Заставила себя подняться, бросила взгляд на вспыхнувший экран телефона, на котором светились всевозможные уведомления о пропущенных и непрочитанных сообщениях. Отбросила его и пошла в душ, в попытке оттянуть момент очередного допроса с пристрастием. Быстрей бы уже все устаканилось. А ведь Царёв, скорее всего, проходит то же самое в кругу своей семьи. Сомневаюсь, что его папенька просто смирился с таким «финтом» сынули.

– Доброе утро, – вновь надела халат, стыренный из дома жениха, вдохнула тонкий аромат его парфюма и пошла вниз.

– Кать, ну, гости же, – покачала головой мама, оценив мой прикид. К халату, она, наверное, привыкла, а вот махровый тюрбан на голове, чёрные патчи под глазами и тканевая маска на лице – заставили её улыбнуться.

– Мам, гости – это когда по приглашению. А когда варварски жадные до моих завтраков – это татаро-монгольское иго, – вошла на веранду, залитую солнцем, убедившись в своих предположениях. На большом ротанговом диване сидела троица судей – Оля, Таша и Севка. Последний, очевидно, председательствовал, потому что морда его лица была похожа на спелый томат.

– Нет, она ещё улыбается! – вскочил он с места и бросился за мной, размахивая мухобойкой. – Теть Ира!

– Сева, раз уж пришёл, то веди себя прилично, – из-за угла вышла бабушка, остановилась между нами и грозно зыркнула на друга.

– Бабушка, – удивленно выдавил он, не понимая, почему впервые за пятнадцать лет эта милая женщина не встала на его сторону.

– А у меня теперь зять есть, – фыркнула она и села стол. – Ира, я тоже буду кофе.

– Друзьяшечки, – я тоже села на своё место, проигнорировав искажённое удивлением лицо Севы. – А вы заметили, что я за месяц лишь пару раз спокойно позавтракала?

– Кать, это мы требуем объяснений! – взвизгнула Наташка, от нетерпения поднявшись с дивана.

– Бабушка, как жаль, что у нас нет собаки, – выдохнула я и выпила стакан воды с лимоном, что ставила для меня мама. – Полкан бы их сейчас сожрал!

– Нет, они лучше пирожки наши сожрут, – подыграла мне бабушка. – Да?

– Любовь Григорьевна, ну, вы-то куда? – буркнула Наташка и села на место, отвернувшись в знак протеста.

– Я вас очень люблю. Троих. Но вы меня одолели постоянными требованиями, – мне и правда было грустно. Сколько я их знаю? Я что, не заслужила хоть каплю уважения и понимания? Ведь, если бы подруги тогда поверили мне, то этого разговора не было.

– Царёва, ты не охренела ли? – снова с места вскочила Наташка.

– Нет, потому что это не я вваливаюсь к вам домой каждое утро, съедаю мамины пирожки, оставляя на моей тарелке лишь чувство вины!

– Да что мы с ней разговариваем? – вспылил снова Сева. – Щас поколотим и все!

– Я тебе сейчас поколочу! – мама принесла кофейник. – Ребят, вы все взрослые и воспитанные люди. Что вы к ней прицепились?

– То есть вы считаете, что это МЫ не правы?

– Я считаю, что это не повод так разговаривать с моей дочерью!

– Ирина Николаевна, – охнула Наташка и села, опустив взгляд.

– Друзья, можно вас на пять минут в сад? – я налила себе кофе, бросила предостерегающий взгляд на Севу, что караулил пирожки с курагой и вышла в сад, где стояли качели.

– Давай, объясняйся, – лениво протянула Наташка, жуя жвачку.

– Давай-давай… – протянул поддерживающе Сева, даже не смотря мне в глаза.

– Давайте спокойнее, пожалуйста, – робкая Ляля металась между нами, пытаясь снизить накал.

– Значит так, – я держала себя в руках, как могла. – Тропинку видите?

– Ну, – хором ответили Сева и Таша.

– Вперёд, потом направо и увидите калитку, – я взяла растерянную Олю под руку и пошла обратно. – Вы как-то странно представляете себе дружбу, дорогие мои. Завтраки, машина, взаймы до зарплаты, просьба забрать ночью или слушать ваши душевные терзания – это моя обязанность. А вести себя со мной, как с собачкой – это ваша? Сева! Да, я