Вероника. Исповедь влюблённой - Эвина Лариса Борисовна
— Наш хозяин купил караоке. Я теперь здесь звезда. Пою под аплодисменты посетителей, — затараторила Людмила. — Иногда меня просят провести мероприятие, за это или ручку золотят, или дорогим алкоголем расплачиваются.
— Ты одна тут дежуришь? Не страшно? — спросила Вероника.
— Ой, что ты, у нас договор с охранной фирмой. Кнопка сигнальная есть. Мальчики приезжают через пять минут, — с гордостью ответила подруга.
— Ну, да… «Только бы нам ночь простоять да день продержаться!» Так, по-моему, Мальчиш-Кибальчиш говорил, — рассмеялась гостья. — А как ты держишься эти пять минут до приезда спасателей? — продолжала допытываться Вероника, искренне волнуясь за подругу.
— Если пристают ко мне лично, то я включаю «бедную овечку». Говорю на всё «ок», Я с тобой пойду в любой секс-поход, но стоить это будет дорого. Думаю, у тебя таких денег не будет, — засмеялась Людмила. — И пока он лезет в кошелёк и начинает считать свои гроши, вызванные мной телохранители уже стучатся в дверь. И о-ля-ля — моя честь спасена, а с сексуально озабоченным разбираются ребята из охранной фирмы, — закончила она свою историю.
— Я бы тут работать, признаюсь, никогда не смогла бы. Ты смелая, подруга, — сделала выводы Вероника.
— Да что мы всё о работе? Хочешь, я тебе спою? Сейчас песню выберу. Шансон любишь? — уже включая технику, спросила Людмила.
— А что будешь петь? Репертуар Михаила Круга?
— Нет, Правда, тоже Михаила, но еврейские песни Шуфутинского.
Включив караоке, крепко сжав микрофон в руке и покачивая бёдрами в такт мелодии, Люда начала петь.
Вероника была приятно удивлена тембром её голоса, манерой исполнения и чётким попаданием в ритм песни. У Людмилы на самом деле был талант, и она могла бы срывать аплодисменты в местах более солидных, чем эта сауна.
Тем временем песня закончилась и на экране победно высветилось сто процентов. Вероника попросила Людмилу спеть ещё что-нибудь. Певица раскраснелась от похвалы подруги и с удовольствием продолжила свой импровизированный концерт.
Потом девушки допивали чай. Вероника рассказала о том, как брала уроки у Юрия, показала свои новые работы и похвасталась, что встретила одного старого знакомого, который пообещал ей устроить выставку в дорогом мебельном салоне. Людмила искренне порадовалась таким новостям.
— Люда, а ты не хочешь заняться пением серьёзно? Взять несколько уроков у профессионалов, потом найти группу и петь в ресторанах и кафе. Не думала об этом? У тебя обалденный голос, — убеждала Вероника подругу.
— Ой, куда там, мне не восемнадцать лет, сына надо поднимать, и мама болеет. А потом… Я тебе не говорила ещё. Я познакомилась в сауне с таксистом. По-моему, мы понравились друг другу. Но я жутко ревнивая. Веришь, я бегаю на стоянку, где он «банкует». За углом стою и выглядываю, смотрю, на месте он или в кафе с девками развлекается. Он тоже ревнивый. Приезжает, проверяет меня. Слава Богу, что ещё помогает. Видишь, дрова нарубил. Хозяин на всём экономит, топор нормальный не купит, приходится пожарным топориком рубить. У меня потом так руки болят и трясутся, что посуда из них выскальзывает. Какое там учиться: любимый меня никуда не отпустит, — закончила о наболевшем Людмила.
— Ревнивый собственник — это диагноз, — подвела черту Вероника. — Или он сам гуляет и судит по себе, или у него комплекс неполноценности (другими словами, заниженная самооценка) и он не верит, что его можно полюбить со всеми его тараканами. И третий вариант: он просто не доверяет тебе. Впрочем, как и ты ему. Перефразируем пословицу; «Все пути ведут к психологу». Вы друг друга стоите, моя дорогая.
Глава 13
Допив чай, Вероника собралась уходить. Вечером к её свёкру должен прийти тот самый долгожданный поэт. В прошлом он служил в Военно-морском флоте, а дедушка Вероникиных детей тоже был военным. Этих двух офицеров в отставке по воле судьбы скрепляла многолетняя дружба. Вероника подготовила стихи, которые были написаны ею ещё до больницы, и заторопилась на встречу ветеранов.
Попрощавшись с Людмилой, девушка пешком пошла к дому свёкра. Анита Францевна встретила её с улыбкой. Вероника разделась и вошла в гостиную. За накрытым столом, вспоминая службу и, конечно, свою молодость, сидели седые, но ещё бравые и крепкие, хоть и в отставке, офицеры. А, как известно, бывших офицеров не бывает. Свекровь подавала закуски, и рюмочки регулярно наполнялись дорогим армянским коньяком. Веронику попросили сесть за стол, так сказать, разбавить мужскую компанию. Смущаясь, она присела. Рядом положила тоненькую тетрадь со стихами.
Гость в это время рассказывал, как группу литераторов, которую он возглавлял, потчевали в монастыре. Вероника пропустила, в каком, но перечислением блюд просто заслушалась, так образно они были описаны. Потом гость попросил Веронику почитать свои стихи. Она очень волновалась…
* * *
Я по крышам домов шагаю, Сажи чернь отряхну с копен, Проводами я помогаю, Мне полезен порою их плен. Звук мотора рычит в моём сердце. Тормозной уже пройден путь, Я уже у заветной дверцы… «Всё, что тянет назад, — забудь!» Бабье лето, бабье лето — Сокровенные слова… Бабы строже бабьим летом — Не кружится голова. Зреет радостно рябина. Сняты многие табу. Мы мудрее, есть причина. Не пеняем на судьбу. Не пусты пороховницы, И в глазах горят огни, Знают ведьмы-чаровницы, Чем опаснее они. Опалённые пожаром. Закалённые трудом. Бабьим летом мы недаром Думаем о молодом.* * *
Я вернулась, вновь хлопнула дверью Зачеркнула ненужный роман. Сохранить хочу сердце и душу, Не цепляет набитый карман. За свободу плачу я по счёту, И претит мне другая судьба. Нет замены мечте и полёту — Всё по жизни решаю сама. * * * Новый год через час наступает. Вместо снега на улице дождь. Слёзы льёт и прощения просит Старый год, много мне не донёс. Не донёс мне пути-дорожки, С милым счастье идти под венец… Может быть, это тяжкая ноша? Потерял по дороге, стервец? Пахнет елкой, и полны бокалы. Конфетти на полу, словно снег. Ну, входи же быстрее, обманщик, Обещай мне любви навек! * * * В Калифорнии розы цветут… А у нас набухают лишь почки И дожди чередою идут, Воробьи на асфальте как точки. Я желанье в себе погашу Первым рейсом исчезнуть из Риги, Пропустить не хочу я весну. Как футбольный финал Первой лиги. Цвет сирени мазком на холсте Нарисую, озвучу всех птиц я И в конверте отправлю тебе — Пусть весенняя Рига приснится. * * * Рижская маршрутка, жду тебя, карету, Двадцать за билетик, я куда-то еду. Тайным соглашением, как в суде решение. Номер у маршрутки — наше направление. Надышали дружно, окна все в тумане. ОРЗ и насморк — у меня в кармане. Словно спотыкаемся, остановок точки… Робко улыбаемся, здесь мы вроде гости. Коллектив наш временный, не прощаясь, тает. Выходя, друг друга быстро забывает. * * * Чёрно-белые оттенки, я в берёзовом лесу… Я остатки чёрной жизни здесь под снегом хороню. Разжигаю на могиле пламя алого костра: Пусть сгорят мои печали в слезах снега навсегда. Пусть зола в обнимку с ветром разлетится по земле. Может быть, тогда навеки я забуду о тебе. Может быть, сотрётся память, клавиш белых лишь мотив Зазвучит в мажорной гамме и весной споёт мой стих. Сквозь берёзовые листья лезет иглами трава. Зелень свежей, новой жизни открывает мне глаза. И берёзы, как подруги, в хоровод меня берут. Новым танцем завершаю старой жизни чёрный круг. * * * Солнца луч сквозь жалюзи прищурился. Дотянулся до подушки — лёг, как любовник. В волосах запутался и. целуя, шепчет: «Я любви осколок для тебя сберёг. Ты проснись, встряхни года, как капельки Утренней чувствительной росы. Не старуха ты на паперти. Забирай любовь, а не проси. И не надо думать то, что кончилось Всё, чем молодость безумная полна. Жизнь как море, вечное движение. Набегает новая волна».
