Не развод, а война - Дана Вишневская

— Руслан, остановись. Он может тебя слышать.

— Пусть слышит. Пусть знает, какая у него мать.

— Какая у меня мать? — вдруг раздаётся детский голос в трубке.

Моё сердце останавливается. Савелий взял трубку у отца.

— Папа, мама, хватит ругаться! — голос срывается на крик. — Хватит! Я вас ненавижу! Ненавижу обоих!

Слышно, как он бросает телефон, хлопает дверь. Потом голос Руслана:

— Вот, довольна?

— Я довольна? Это ты довёл ребенка до истерики своим поведением!

— Моим? Это ты начала предъявлять претензии!

— А ты мог поговорить по-человечески, а не орать как ненормальный!

— Злата, я не буду это обсуждать. Все, что происходит с Савелием — твоя вина. Ты превратила его жизнь в ад.

— Я? Я превратила? Руслан, это ты ушёл из дома! Это ты заявил о разводе! Это ты...

— Это я понял, что больше не могу жить в этом доме с тобой. И я был прав.

Он бросает трубку. Я сижу на кухне и трясусь от ярости и отчаяния. Мой сын сейчас где-то плачет, а мы продолжаем воевать. Продолжаем калечить ему психику своими разборками.

Господи, что с нами стало? Когда мы превратились в этих чудовищ, готовых растерзать друг друга на глазах у собственного ребенка?

Я набираю номер папы. Нужен совет мудрого человека, который сможет подсказать, как выйти из этого кошмара.

— Злата? Что случилось? Ты плачешь?

— Папа, я не знаю, что делать. Мы с Русланом разрушаем Савелия. Он сегодня плакал, спрашивал, заставят ли его выбирать между нами. А потом услышал, как мы ругаемся, и сказал, что ненавидит нас обоих.

— Дочка, подожди. Дыши. Где сейчас мальчик?

— С Русланом в отеле. Папа, он так страдает... А мы продолжаем воевать. Я не знаю, как остановиться.

— А ты хочешь остановиться?

— Конечно, хочу! Но Руслан... он такой мерзавец! Он использует Савелия против меня!

— А ты не используешь Савелия против него?

Снова этот вопрос. Снова попадание в болевую точку.

— Я стараюсь не использовать...

— Злата, ответь честно. Когда сын спрашивает про отца, что ты чувствуешь?

— Злость. Обиду. Желание объяснить ему, какой папа плохой.

— А говоришь?

— Нет! Я стараюсь не говорить!

— Но чувствуешь. И дети это чувствуют. Савелий видит твоё напряжение, твою злость. Для него это сигнал: с папой что-то не так.

— Тогда что мне делать? Притворяться, что все хорошо?

— Не притворяться. Принять решение. Либо ты воюешь с Русланом и калечишь сына, либо перестаёшь воевать и думаешь о ребенке.

— Но он же тоже воюет!

— А ты не можешь остановить войну в одностороннем порядке?

— Как?

— Перестать реагировать на провокации. Перестать считать каждый его поступок попыткой навредить тебе. Может быть, он действительно соскучился по сыну?

— Папа, ты же знаешь, что он творит! Выгнал меня из студии, угрожает...

— Знаю. И знаю также, что у тебя есть выбор: продолжать эту войну или подумать о внуке.

После разговора с папой я сижу в тишине и пытаюсь понять: а что, если он прав? Что, если Руслан действительно просто хочет проводить время с сыном, а не мстит мне? Что, если его щедрость продиктована не желанием переманить Савелия, а обычной отцовской любовью?

Нет, не может быть. Слишком много совпадений. Слишком демонстративно всё это.

Или я просто не хочу верить в то, что Руслан может быть хорошим отцом без меня?

В воскресенье вечером они возвращаются. Савелий заходит в дом молча, с красными глазами. Руслан не входит — только передаёт сыну рюкзак через порог.

— Как прошли выходные? — осторожно спрашиваю я у сына.

— Нормально, — буркает он и идёт в свою комнату.

— Савушка...

— Мама, оставь меня, пожалуйста.

Я слышу, как хлопает дверь его комнаты. Мой мальчик прячется от мира, от нас, от нашей войны.

И я понимаю: папа был прав. Нужно остановиться. Ради Савелия нужно найти способ жить без войны.

Но как это сделать, когда каждая клеточка моего тела кричит о несправедливости? Как простить Руслану всё то, что он творит? Как перестать защищаться, когда он продолжает атаковать?

Не знаю. Но попробовать придётся. Потому что альтернатива — потерять сына. Не юридически, а эмоционально. Превратить его в озлобленного подростка, который ненавидит обоих родителей.

И это цена, которую я не готова заплатить за свою гордость.

Я стою у окна, глядя, как Руслан отъезжает от дома и у меня возникает холодное, гнетущее предчувствие: завтра утром мне предстоит посмотреть в глаза собственному ребёнку и объяснить, почему его жизнь превратилась в поле боя. И у меня нет слов. Совсем нет слов.

Глава 9: Ты разрушаешь его психику

Телефон звонит в начале девятого утра, когда я пытаюсь накормить Савелия завтраком. Мальчик ковыряется ложкой в овсянке, а я делаю вид, что не замечаю его красные глаза. Опять плакал ночью. Третий раз за неделю.

— Златослава Владиславовна? — голос директора школы звучит официально, но я слышу нотки тревоги. — Мне нужно поговорить с вами. И с отцом ребёнка тоже.

У меня всё внутри холодеет.

— Что случилось? — шепчу я, отворачиваясь от сына.

— Савелий вчера подрался на перемене. Серьёзно подрался. Мы не можем больше это игнорировать.

Господи, вот оно. Я закрываю глаза и чувствую, как меня начинает трясти. Всё, что я пыталась скрыть, всё, от чего защищала сына, всё вылезло наружу.

— Когда? — хрипло спрашиваю я.

— Сегодня в два часа дня. И госпожа Громова... приходите оба. Это важно.

Трубка гудит, а я стою посреди кухни и понимаю — война, которую мы с Русланом ведём друг против друга, добралась до нашего ребёнка. И теперь его разрывает на части.

Савелий поднимает голову от тарелки.

— Мам, а что тётя Лена хотела?

— Ничего