Хозяин, наследник и я (СИ) - Амур Ника

Первое, что ко мне возвращается, – это голос.

— Лева? — хрипло зову я.

Малыш реагирует на звук, оборачивается и смотрит на меня карими глазами. Такими же темными, как у отца. Он вообще очень похож на Раиля. Тут и тест ДНК не нужен, достаточно посмотреть на этих двоих. От меня сыну достались лишь ямочки на щеках.

Я ведь не видела его никогда… Леву забрали у меня еще в роддоме. Когда я пришла в себя после сложных родов, его уже увезли.

Вот такая странная штука – материнская любовь. Можно никогда не видеть маленького человечка и при этом сходить с ума от разлуки с ним.

Но Лева рос во мне девять месяцев. Я любила его все это время! Общалась с ним, пела ему. Он – часть меня. Что может быть роднее и ближе?

Сейчас я смотрю на него впервые. Какой же он красивый! Мне нравится в нем абсолютно все: те самые ямочки на розовых от румянца щеках; темные завитки волос; маленькие пальчики, которыми он вцепился в пиджак Раиля; то, как от него пахнет молочной кашей.

Осторожно шаг за шагом я подхожу ближе, утыкаюсь носом в спину ребенка и до боли в легких вдыхаю его запах. Да, я не видела его никогда, но я точно знаю – это мой сын, мой Лева. Материнское сердце не ошибается.

Поднимаю глаза на Раиля и спрашиваю:

— Как?

Мне все еще трудно говорить из-за кома в горле. Одно слово – мой максимум. Но Раиль меня понимает.

— Мы с Протасовым договорились, — отвечает он.

Я жду подробного рассказа о том, как ему удалось вернуть сына, но его нет. Вместо этого Раиль предлагает пообедать.

— Ребенок голодный, — говорит он, чем мгновенно отвлекает меня от всех прочих мыслей.

На следующий час я превращаюсь в курицу-наседку. Роль матери мне в новинку. Я боюсь ошибиться, сделать что-то не так. У меня совершенно нет опыта. В интернате не учат таким вещам, и подсмотреть за старшими нет возможности.

К тому же Лева ко мне не привык. Он капризничает. Для него я пока что чужая тетя. Ничего, это я быстро исправлю.

В итоге с помощью Раисы мне удается накормить сына и уложить его спать. Помощь «надзирательницы» приходится очень кстати. Просто поразительно, как Лева сближает нас. У меня волшебный мальчик, он примиряет всех и вся. В конце концов, то, что мы с Раилем, наконец, нашли общий язык, тоже его заслуга.

Чтобы Лева быстрее заснул, я пою ему колыбельную. Стоит мне только начать, как сын замирает и внимательно слушает. Он еще не может ничего сказать, но его взгляд… мне чудится, как будто он меня узнал.

Я пела ему все то время, что носила его под сердцем. Говорят, дети в утробе матери слышат и им даже полезно включать музыку. Не знаю, возможно ли, что Лева запомнил мой голос. Но я очень хочу в это верить!

Он быстро успокаивается и засыпает под колыбельную, и я на цыпочках выхожу из спальни. Пока что Лева спит на моей кровати, обложенный подушками со всех сторон. Надо купить ему кроватку.

Раиль все это время стоит в коридоре, ждет меня. Когда выхожу, он спрашивает:

— А мне споешь?

— Ты вроде уже большой мальчик, — подкалываю. — Должен засыпать сам.

— Мне не для сна, — отвечает он и так смотрит, что становится жарко.

Меня переполняет благодарность к нему. В эту самую секунду я почти люблю Раиля Алаева. За то, что он вернул мне сына. За то, что всегда держит слово. За то, что на него можно положиться.

Это новое чувство на миг вышибает меня из реальности. Когда прихожу в себя, вижу, что Раиль протягивает мне папку.

— Открой, — предлагает он.

Я осторожно заглядываю внутрь папки. Там какие-то бумаги, паспорт, свидетельство о рождении, а еще приличная стопка денег.

— Что это? — удивляюсь.

— Новые документы для тебя и Льва, — объясняет Раиль. — Права на небольшой дом в деревне и средства на первое время. К сожалению, карточку дать не могу. Ее легко отследить. Поэтому только наличка.

— Зачем кому-то за нами следить? — вскидываю голову.

— Вам придется на время уехать и спрятаться. Время сейчас неспокойное, — туманно отвечает Раиль.

— Все настолько плохо?

— Это просто меры предосторожности, — успокаивает он.

— Но здесь только один паспорт. Где же твой?

— Я пока не могу с вами остаться. Но я обязательно приеду позже, как только улажу все дела. Завтра утром отвезу вас в новый дом.

Мне ужасно не нравится этот план. Особенно та его часть, где мы с Левой остаемся без Раиля. Смешно, я так долго хотела от него избавиться, и вот он – мой шанс. Но теперь я боюсь остаться одна, без него.

Часто бывает, получив желаемое, мы осознаем, что нуждались в другом. Например, я прямо сейчас понимаю, что всегда мечтала о сильном спутнике, за которым буду, как за каменной стеной. Ведь я всегда была одна. У меня никого и ничего не было.

Но все изменилось, и мне страшно потерять… семью. Да, именно ее. Теперь у меня есть семья, и я буду за нее бороться.

Ася

Мы выезжаем на следующее утро. Рано, еще до рассвета. Раиль сам ведет машину. Причем раньше в его автопарке я модель не видела. Слишком дешевая для Хозяина. Ума не приложу, где он ее взял, но такая конспирация нервирует. Мы как будто бежим.

Я сижу на заднем сиденье, Лева дремлет у меня на руках, в багажнике сумка со всем необходимым. В основном там детские вещи. Их купила Раиса накануне вечером. Меня Раиль в магазин не отпустил.

Впрочем, Раиса справилась на отлично. Если для меня она была «надзирательницей», то для сына любимого Хозяина готова стать доброй няней. Вот только шанса у нее не будет. Никто, даже Раиса не в курсе, куда мы едем.

Да что там она! Я сама не знаю конечную точку нашего пути. Раиль не сказал мне заранее.

Машина увозит нас все дальше от города и цивилизации. Мы тратим на дорогу целый день. Несколько раз останавливаемся в придорожных кафе, чтобы перекусить, отдохнуть и размяться, а потом снова в путь.

Раиль едет странно. Мы часто меняем курс. Кажется, он проверяет, нет ли за нами «хвоста». Начинаю подозревать, что мы могли добраться до цели быстрее, если бы не петляли.

Всю дорогу я пою Леве, чтобы он вел себя спокойно и дремал. Аж голос садится.

Лишь под вечер въезжаем в село под неприметным названием «Девяткино». Сначала пугаюсь, что Раиль привез меня куда-то на край света. Я о таком поселке не слышала.

Но дома здесь, хоть и деревянные, выглядят вполне прилично. А тот, у которого Раиль останавливает машину, вовсе добротный, с резными ставнями и широкой верандой.

— Тебе с Левой будет здесь хорошо, — говорит Раиль, выгружая вещи из багажника. — Свежий воздух, натуральные продукты. Прекрасное место, чтобы растить ребенка.

— Но ведь мы здесь ненадолго? — уточняю. — Ты приедешь за нами? Или хотя бы приедешь к нам?

— Конечно, — кивает Раиль, как мне кажется, чересчур поспешно.

— Как скоро? Когда тебя ждать? — не отстаю я.

— Через неделю.

Я тут же мысленно отсчитываю семь дней и запоминаю дату. Но просто слов мне мало, поэтому я спрашиваю:

— Я смогу тебе позвонить? Вдруг что-то срочно понадобится. Или просто захочу услышать твой голос…

— Нет, — качает он головой. — По номеру тебя могут отследить. К тому же я отключил свой сотовый, чтобы не было соблазна.

Мне все меньше и меньше нравится происходящее. Нехорошее предчувствие растет и ширится. Мы как будто видимся в последний раз.

— Останься на ночь. Побудь с нами, — прошу я, удерживая Раиля за руку. — Что изменят каких-то несколько жалких часов?

Раиль колеблется, но в итоге кивает. Я спешу скорее уложить спать уставшего за день Леву. Благо в доме есть все необходимое. Даже детская.

Мимоходом отмечаю, как все здесь отлично устроено. Свое газовое отопление, водопровод, центральная канализация. Дорогая мебель, техника – все по высшему разряду. Не дом, а мечта. Раиль позаботился, чтобы нам с Левой жилось комфортно.

Сын засыпает, и я спускаюсь вниз. Раиль ждет меня с бокалом вина.