Измена. Бывшая любовь мужа (СИ) - Милана Лотос

— А мой муж променял, — сокрушенно выдохнула я, сдерживая подступающие слезы. Слезы не только от боли, но и от осознания всей глубины своего одиночества в этот самый важный момент.

— Твой муж — просто мудак, — без обиняков, четко и ясно вынес приговор Вардан, аккуратно усаживая меня на заднее сиденье автомобиля. — Пристегнись. Поедем быстро. Главное, ничего не бойся. Хорошо?

Я лишь кивнула, сжав зубы до боли. Схватки усиливались, накатывая одна за другой, почти без перерыва. Слишком быстро. Слишком внезапно все началось. Тридцать седьмая неделя только началась. Мне еще ходить и ходить, а тут…

Зря я все-таки поддалась на уговоры Яны и поехала в нашу бывшую квартиру. Зря надеялась что-то выяснить, доказать.

Я думала, мне уже не больно, не страшно, что я ко всему равнодушна. А, как оказалось — нет. И пускай я не показывала своих истинных чувств Максу, не рыдала и не унижалась, ребенок внутри меня все понял. Распереживался, почувствовал адреналин и ужас матери. И вот теперь я мчусь в роддом, потому что мой сынок, мой маленький защитник, решил появиться на свет раньше срока, словно торопясь уберечь меня от этого кошмара.

— Это Макс во всем виноват, — прошептала я Вардану, сдерживая рыдания, которые рвались наружу. Мужчина уже сидел за рулем, и машина с визгом шин рванула с места. Он гнал, лихо обгоняя другие автомобили, проскакивая на желтый, и мне казалось, что мы летим, отрываясь от земли. В тот момент мне было все равно. Лишь бы успеть. Лишь бы не умереть здесь, в этой машине, от внезапно начавшихся стремительных родов и от этой липкой, теплой влаги, что продолжала сочиться из меня, вселяя первобытный ужас.

— Я понимаю, Варюш, — его голос доносился с переднего сиденья, спокойный и уверенный. — Не думай сейчас об этом, кто прав и кто виноват. Думай о своем сыночке, которого скоро увидишь. Он ждет встречи с мамой.

— Я же не умру, Вардан? — вырвался у меня детский, испуганный вопрос. — Я не хочу умирать. Мне сына надо воспитать. Одну. Без него.

— Что за глупости ты говоришь? — он почти рассердился. — Никто не умрет. Только не сегодня. Все бабы рожают, и ты родишь. Здорового и крепкого богатыря. Держись, солнышко.

— Он не очень большой, совсем не богатырь, — я попыталась улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса. — На последнем УЗИ он весил три килограмма. Сейчас, наверно, четыре.

— Отличный пацаненок, — ободряюще сказал Вардан. — Вот я родился на пять двести. Бедная моя мать, не знаю, как она меня выносила и родила.

— Пять двести? — я ахнула, и на секунду боль отступила, уступив место изумлению. — Может быть, твою маму кесарили?

— Ну да. Вроде. Она что-то говорила об этом. Не помню.

— Вероятно, кесарили, — предположила я, но не успела договорить.

В этот момент внизу живота что-то взорвалось — не боль, а всепоглощающая, разрывающая на части волна абсолютного, первозданного мучения. Мое тело выгнулось в немом крике, легкие отказались вдыхать. Я услышала свой собственный, чужой голос, завывающий от нечеловеческой агонии. А потом мир резко накренился, поплыл и рухнул в бездонную, беззвучную темноту.

Глава 26

Проснулась я оттого, что кто-то меня тревожил. Тряс за плечо и что-то говорил.

— Мамочка, ребеночка хотите увидеть? — Услышала я мягкий женский голос и открыла глаза.

Передо мной стояла пожилая медсестра, которая, вероятно, приняла за свою карьеру не одну тысячу детей.

— Хочу, — невнятным хриплым голосом произнесла и попыталась улыбнуться.

Я очень хочу увидеть своего ребеночка.

— На-ка, держи, под бочок своё дитятко.

Медсестра вытащила из кюветы запелёнатый сверток и, отогнув мою правую руку, положила рядом моего сыночка.

Маленького розовощекого ребеночка, который спал.

— Он здоровенький? — Прошептала я, чтобы не разбудить кроху.

— Конечно, здоровенький. Все у него хорошо. Скоро врач придет и все тебе расскажет.

— Спасибо. Скажите, а сколько я спала?

— Недолго милок. Пару часиков где-то. А теперь отдыхай. Покорми ребятёнка-то, приложи к груди. Молочко и потечет.

— Так, там нет ничего, — испуганно произнесла с трудом двигаясь. Живот нещадно болел, и делать что-либо было страшно.

— Будет. Прикладывай почаще, молочко и придет.

Женщина добродушно улыбнулась и вышла из палаты, в которой, как оказалось, я лежала не одна. Напротив меня лежала женщина, под боком которой тоже лежал ребенок. Она мне мило улыбнулась и продолжила смотреть на свое дитя. Лицо ее было таким умиротворенным, таким светящимся. Вероятно, каждая женщина, когда первый раз видит своего ребенка, выглядит именно так же.

— У вас мальчик? — Спросила меня женщина.

— Да. А у вас?

— Девочка, — радостно улыбнулась и засветилась еще ярче, — я хотела девочку, и бог дал мне это чудо.

— Я очень рада за вас. А мы с мужем хотели сына, — произнесла и замолчала. Вернувшаяся боль в сердце заставила замереть и выдохнуть. Я еще не оклемалась после операции, и любая другая боль была бы слишком сильной для меня. Надо оставить Макса в прошлом и думать о настоящем. Но как же это сложно. Сжав зубы, я проглотила слезы и поцеловала своего розовощекого сыночка.

— Я видела вашего мужа… он тут ходил за стеклом, пытался к вам попасть.

— Муж? Вы уверены? — Спросила я и поняла, что моя соседка по палате совершенно не знает, как выглядит Макс, и наверняка приняла Вардана за моего мужа.

— Ну да… наверно. Ходил такой встревоженный. Места себе не находил. Вот я и подумала.

— Это мой хороший знакомый. А мой муж… умер, — прошептала я надрывным голосом и отвернулась. Слезы все же потекли из глаз, и я решила их не останавливать.

— Простите. Я не хотела… соболезную вам, — поникшим голосом сказала соседка.

— Ничего. Вы же не знали.

— Говорят, время лечит. Вы еще молодая, у вас теперь есть сын. А это значит, частица вашего мужа теперь в вашем ребенке. И глядя на него, вы будете видеть…

— Вот это и плохо. Надеюсь, мой сынок вырастет достойным мужчиной, не таким, как мой муж — кобель. Чтоб ему где-нибудь загнуться, — резко проговорила я, вдруг ощутив внутри себя невероятную злость на Макса. Ведь если бы не его последний поступок, я бы еще походила беременной целый месяц и не родила экстренно. Все могло закончиться намного плачевнее. Хорошо, что рядом был Вардан.

Я подняла глаза и посмотрела в сторону стекла реанимационной палаты, но в коридоре никого не было.

— Так ваш муж не умер?

— Для нас с сыночком он умер. И спасибо за соболезнования. Осталось