Драйв - Кейт Стюарт

знал город, а на концерте он обменялся рукопожатиями с несколькими местными музыкантами. Те, кто подходил к нему, казалось, уважали его и вели разговоры коротко, по-мужски, вероятно, потому, что он не был многословным человеком. И я тратила большую часть нашего времени на то, чтобы вытянуть из него хоть слово. Он не стеснялся в высказывании своего мнения, и в этом мы были с ним похожи.

И всё же, когда я смотрела на него, развалившегося на сиденье, с гипсом на столе и взглядом, прикованным ко мне, казалось, он пытался рассказать мне нечто большее. Даже с напряженной челюстью и нахмуренными бровями, его глаза отражали целый мир, и я не могла не наслаждаться каждой секундой, пока они были обращены на меня.

После концерта мы провели остаток «ведьмовского часа»63 за поглощением соленых, жирных бургеров в скромной забегаловке под названием Arnie’s.

— Какая у тебя любимая группа? — спросила я, обсасывая бок своего чили-чизбургера, чтобы он не капал мне на платье.

— Не думал об этом, — сказал он, наблюдая, как я уплетаю двойной бургер. — Боже, ты была голодна.

— Уже нет, — сказала я, отправляя последний кусок в рот и запивая его Dr Pepper.

— И всё же, любимой нет?

— Нет, — ответил он, собирая пальцами остатки своей картошки фри и отправляя их в рот.

— А что тебя вдохновляет?

— Всё, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Однажды я написал песню на основе коммерческого бита.

— Ты пишешь для «Сержантов»?

— Большинство оригиналов мои. Бен хорош в текстах, но несколько я написал сам.

— Ты поешь?

— Только если не возможно этого избежать, — сказал он, пожав плечами. — Рай делает большую часть бэк-вокала и придумывает годный рифф64 за считаные минуты, и всегда круто выходит.

— Когда у вас следующий концерт?

— Они играют в субботу.

— Нет, — сказала я, вставая и потягиваясь. — Твой следующий концерт.

Я едва поймала его улыбку.

— Через две недели.

— Я буду там, — заверила я его. — У меня предчувствие насчет тебя.

Он встал, собрал мусор и выбросил его в урну.

— Уже поздно.

— Еще рано, — возразила я. — Расскажи мне о Лии.

— Иисус Христос. Каждый раз, когда я думаю, что с тобой можно расслабиться… Нет, я не собираюсь говорить с тобой о Лии.

Пройдя сквозь стеклянную дверь, он вытащил из кармана сигарету.

— Ты ведь не куришь.

Он поднес сигарету ко рту и сделал глубокую затяжку.

— Я бы сказал, что прямо сейчас очень даже курю.

— Ты понял, что я имею в виду, — сказала я, становясь на бордюр и балансируя по нему на каблуках, вытянув руки, как будто шла по канату.

— Курю, когда мне хочется.

— Почему бы тебе просто не бросить?

— Почему бы тебе просто не дать мне покурить? — сказал он, наблюдая, как я выполняю поворот на каблуках.

Он сунул сигарету между губами и медленно похлопал в ладоши, а я подмигнула ему.

— Так какой у тебя тип женщин? Блондинки, очевидно.

— Женщины, которые не задают много вопросов.

— Ха-ха, — сказала я, прыгая на него и нарочно выбивая сигарету из его руки.

Он издал сдавленный смешок.

— Маленькая задира.

— Я только что спасла тебе семь минут жизни, Краун. Сигарета сокращает твое сердцебиение ровно на столько, приятель.

— Это миф, дружок, — сказал он, открывая пассажирскую дверь.

— А что, если это были лучшие семь минут твоей жизни? Это две песни. Я спасла тебе две песни, Рид Краун. Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь.

Он захлопнул дверь и сел за руль, будто так и должно быть. Я повернулась к нему.

— В общем, мне жаль, если она сделала тебе больно.

Он вздохнул и завел пикап.

— Мы сделали больно друг другу.

— Что случилось?

Он откинулся назад и поморщился, будто пытался что-то разглядеть сквозь руль.

— Сначала было хорошо, а потом стало плохо. Слишком много помех. Слишком много хаоса. Я устал, а она разозлилась.

— Ты действительно ее любил, — сказала я, наблюдая, как его пальцы по кругу скользят по рулю, касаясь каждой выемки.

— Была любовь. Было много чего.

— А потом?

— Мы разбились.

Несмотря на мой протест, Рид привез нас обратно в комплекс и припарковал пикап Нила.

— Подожди здесь, ладно?

Он кивнул, а я быстро поднялась по лестнице и открыла дверь — внутри стояла тишина. Я мигом бросила ключи Нила на стол, переоделась в футболку, шорты и кеды. Схватила из холодильника четыре банки пива и спустилась обратно, жестом приглашая его присоединиться ко мне на большом участке травы на холме между домами.

— Я не устала, а ты? — спросила я, когда он покачал головой, последовал за мной и сел рядом. Я открыла пиво и протянула ему.

— Боже, я ненавижу эту жару, — сказала я, собирая волосы наверх и закрепляя их, прежде чем сделать большой глоток пива.

Рид окинул взглядом комплекс, а затем снова посмотрел на квартиру Пейдж.

— Боишься мою сестру?

— Только когда она злится, — сказал он, улыбнувшись.

— Согласна. Она может быть страшной, когда орет.

— Я видел один раз. И мне этого хватило.

Мы рассмеялись и чокнулись пивом.

— Вы познакомились на работе?

— Ага, — сказал он, откидываясь на локти и скрестив ноги, словно заполняя собой всё вокруг.

— Вы с ней совсем не похожи, — сказала я.

— Мне нравится быть рядом с ней. Она спокойная и много улыбается. С ней легко.

Я не смогла удержаться от колкости:

— В отличие от кипишной сестренки, у которой не закрывается рот и есть свое мнение.

— Безусловно, — самодовольно сказал он, — но не вздумай меняться ради меня.

— О, не буду, — отрезала я, забирая у него пиво и делая глоток. Он взял еще банку пива и открыл ее.

— Значит, вот так, тихая женщина, которая много улыбается? Это женщина твоей мечты?

— Наверное, да.

— Никогда бы не подумала, что ты такой простой.

— Простота. Мое, черт возьми, любимое слово.

Я уловила грустные нотки в его словах и подтолкнула его локтем.

— Скоро с тебя снимут этот гипс, и ты снова возьмешь жизнь под контроль. Две недели.

— Отсчет пошел.

Я легла на спину и посмотрела на те редкие звезды, которые пробивались сквозь ночное небо.

— Думала, что, переехав сюда, всё будет по-другому. Думала, что будет более захватывающе. Настоящая свобода, понимаешь? Но теперь поняла, что даже свобода носит свои цепи. Моя сестра ведет себя как девяностолетняя старушка. Готовит ужин в восемь и ложится спать к одиннадцати. Что это такое, Рид?

Он повернулся ко мне.

— Это же скука смертная.

— Наверное, она просто прошла этот этап.

— Они поженятся. Я уверена. — Я внимательно