Развод. Вина предателя - Катя Лебедева

Чувствую, если попробую подняться, упаду. Упаду со всего роста и не успею ничего сделать. Все силы ушли на то, чтобы рвать и метать все вокруг, но, когда села, все, оказалась опустошена. Сейчас мне нужна небольшая подзарядка, легкий перекур. Но, глядя на мужа, понимаю, что он не даст мне этого времени, он не даст мне паузы, не даст собраться с мыслями.

— Полина, говори. Я долго буду ждать?

— Телефон, — осипшим голосом говорю ему и киваю на стол.

— Что телефон? Тебе кто-то позвонил, угрожал, напугал, что? Я очень устал, не умею читать мысли. Полина, просто внятно мне скажи, если кто-то причинил тебе боль, я ему собственными руками голову отвинчу. Только скажи, кто этот смертник все. И завтра я принесу тебе его на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ты, — коротко и четко говорю ему, хотя внутри обмираю от страха. Мне кажется, что голос должен был пропасть, но он на удивление он звучит громко.

— Что я? Полина, родная, я правда не в настроении разгадывать шарады, — говорит, тяжело вздыхая и потирая переносицу.

— Посмотри телефон, — говорю ему, на что муж тяжело вздыхает, берет со стола мой мобильный, снимает блокировку и привычно усмехается.

Он каждый раз говорит мне, что нужно установить пароль, любой, хоть графический ключ, хоть комбинацию цифр, хоть отпечаток пальца, хоть что-нибудь, ведь телефон — это мой мир, и он должен быть защищен. Я раньше не понимала зачем это делать. У меня ведь нет от него никаких секретов.

Я всегда удивлялась, что у него он есть. Но понимала, Саша каждый день с разными людьми общается, может, где-то забыть сотовый, потерять, а на нем ведь важные переписки, которые нельзя, чтобы кто-то увидел, рабочая почта.

У него есть что защищать, поэтому я хоть и удивлялась, но понимала необходимость его пароля. И нет, я никогда не спрашивала, какой он у него, потому что не считала правильным следить за мужем, рыскать, по сообщениям, проверять контакты.

Мы ведь были семьей, доверяли друг другу, любили. А вот эти вот поползновения, беспочвенные подозрения, которые бы рано или поздно превратились в паранойю, казались бессмысленными и саморазрушающими.

Но Саша, наверное, был рад этой слепой вере и даже не шифровался. Зачем? Ведь я не лезу.

И вот муж наконец-то снимает блокировку, и его лицо тут же меняется. Усталость сменяется злостью. Он сначала читает сообщение. Я все жду, когда же включит видео, но он этого не делает, а я все жду и жду.

Пауза затягивается.

Муж сжимает телефон в руке так сильно, что мне кажется вот-вот и сломается в его.

Скулы напрягаются, он стискивает челюсть так сильно, что даже вены на шее проступают. А поза? Он встает в стойку. Уверена, сейчас на ощупь он, как кусок камня. Так всегда происходит, когда Орлов в гневе.

И наш сын, он такой же, он также напрягается, также стискивает челюсть, он копия своего отца. Только уменьшенная. Пока. Господи, что же нас ждет?

— Почему, Саш, почему ты это сделал? Что я сделала не так? В чем я перед тобой виновата? Я ведь люблю тебя, а ты… как ты мог, вообще? — голос снова дрожит, а по щекам катятся горькие слезы.

Во мне появляются силы, их немного, но они есть, и я с трудом, но встаю. Не подхожу к нему ближе, боюсь. Между нами пара метров. Мы смотрим друг на друга. Я с надеждой, он зло куда-то мимо меня.

— Почему ты молчишь? Почему ты ничего не говоришь? И почему не включишь видео? — сама себе делаю больно этими вопросами, но не могу молчать. Я хочу заполнить эту звенящую тишину.

Его молчание с каждой секундой все больше убивает во мне надежду на то, что это все ложь, на то, что он раскаивается и хоть сколько, да сожалеет о произошедшем. Чем дольше он молчит, тем сильнее во мне уверенность, что ему все равно на мои чувства, на наш семью, на нас.

— Саш, я ведь люблю тебя.

— Из-за этого погром? — спрашивает совершенно спокойным, я бы сказала будничным тоном.

За эту короткую паузу он успевает отрешиться от всего, выключить чувства, взять эмоции под контроль и быть со мной равнодушным.

— Если это все, то забудь, оно того не стоит. Ты моя жена, я люблю только тебя. Все остальное не имеет никакого значения. То, что происходит за пределами семьи, никак не влияет на то, что происходит внутри семьи. Запомни это.

Глава 3

Глава 3

Полина

— Ты сейчас серьезно? — голос подводит меня, запинаюсь через слово. Муж начинает смотреть на меня снисходительно, словно я глупый маленький ребенок, который замучил родителя вопросом «почему»

Я просто не могу поверить, что он это сказал. Не могу поверить, что он отмахнулся от всего произошедшего, как от надоедливой мошки. Как можно забыть то, что я видела?

Как можно забыть его предательство и жить дальше? О какой любви вообще идет речь, если он пошел к другой? Никакого значения не имеют как раз-таки слова о любви, потому что они ничего для него не стоят. Ничего.

Я ведь своими глазами видела, как он смотрел на нее, я видела этот взгляд, полный желания, страсти. Он на меня так смотрел в самом начале наших отношений.

У него есть чувства к другой женщине. Как это может не влиять на то, что происходит внутри нашей семьи, особенно сейчас, когда я все узнала, как? Я не понимаю. Я ведь не робот, не кукла, у меня нет выключателя чувств, у меня нет кнопки удаления, чтобы стереть ненужный эпизод из моей жизни, чтобы продолжать жить дальше во лжи и обманывать саму себя.

— Полина, я не понимаю твоей истерики, и не собираюсь даже разбираться, потому что ты моя жена, ты та, ради кого я сверну горы, та, кто вдохновляет меня на результаты, та, ради которой я не сплю ночами. Я работаю, как вол, чтобы у нашей с тобой семьи было будущее.

Работает? Да, может и работает, но неизвестно где, как и сколько.

— Ни для одной другой женщины я этого делать не буду. Ни одна другая женщина не сравнится с тобой ни в красоте, ни в уме, ни в умении мотивировать. Ни одна другая женщина не будет любить меня так самозабвенно, так искренне, как ты. Ни одна другая женщина не будет заботиться обо мне, не будет переживать обо