Измена. Он не твой - Яна Мосар
– Да что с тобой?! – рычит сквозь зубы, уворачиваясь от моих царапающих пальцев.
– Хочу, чтобы ты прекратил врать! – шиплю, дергаясь, пытаюсь освободиться.
– Готова все разрушить к черту из-за этой… ночи.
– А сколько должно было пройти ночей? А? Ну-ка, покажи мне положение: одна ночь — не измена, а две — уже да? Или с десятой только?
– Не ори! Соседи услышат.
– А мне плевать. Пусть все знают, кто ты.
Замахиваюсь и бью кулаком ему в грудь. Перехватывает мою руку, сдавливает.
– Отпусти!
– Даш, успокойся! – пытается поймать мой взгляд, не отпуская рук.
– Нет. Никогда! – снова рвано дергаю плечом. Чувствую, как ногти вонзаются ему в ладонь.
Его лицо искажается, но он не отступает.
– Забыть, – неожиданно произносит он. – Перестать мучить друг друга и жить дальше.
Пульс сумасшедший.
– Забыть?! Серьезно? Думаешь, я могу забыть все это, будто ничего не было?
Он шумно выдыхает, чуть ослабляя хватку.
– Если мы хотим сохранить семью – придется.
– А кто тебе сказал, что я хочу сохранять такую семью?
Он так близко.
Мы могли бы сейчас поцеловаться, лечь спать – и этого всего не было бы.
Но я сдаюсь. Разрешаю себе плакать. Громко. Навзрыд.
Ну как он мог…
– Я не могу просто так закрыть глаза…
– Надо, Даш.
Обнимает меня.
– Я люблю тебя. И Катюшу. Мы все это переживем.
Отпускает меня.
Замахиваюсь снова, но он успевает перехватить, придавливает меня к стене, будто боится, что я врежу ему наотмашь.
– Отпусти… гад.
– Если обещаешь не кидаться больше.
– Не обещаю! – но руки все равно перестаю дергать, плечи опускаются. Голова кружится от ярости.
– Я все равно сильнее, и ты ничего мне не сделаешь. Это бессмысленно, Даш.
Он медленно отпускает, отступает на шаг, пальцы краснеют от моих следов. Глаза у него пылают гневом и усталостью.
– Можешь хоть сейчас бить меня дальше, если это поможет, – сдавленно говорит. – Но потом что? Мы дальше будем жить в аду?
Сглатываю комок.
Ищу ответ, а внутри пустота, как обугленное поле после пожара. Он дышит тяжело, растирает ушибленное место на руке.
Молчим.
– Я тебя люблю, Даш. Ты успокоишься сейчас – и мы поговорим обо всем, – хрипло, но упорно.
Прикусываю губу.
У него, конечно, были девушки до меня.
А для меня он был первым во всем.
Первый поцелуй, первый секс, первая свадьба, первый ребенок…
А сейчас… Его ошибка стоила мне всего этого.
– Ты уйдешь сам или уйти нам?
– В смысле уйдешь? Я не собираюсь уходить.
– Тогда уйдем мы!
Хватаюсь за ручку двери, но Яр не дает уйти.
Сжимает сильно локоть и разворачивает назад.
– Даш, я не понимаю, что за концерты? Никто никуда не уходит, – говорит жестко, без тени сомнения. – Хватит, Даш. У нас Катя, у нас квартира. Это твой дом! Тебе эмоций не хватает?
– Отпусти меня, – вырываю руку?
– Это ты мне скажи, чего тебе не хватало, а?
Ноги тянет как в воронку. Хочется расслабиться и упасть.
– Тебя не хватало!
– Я тут!
– Тогда не было!
– А что так приспичило, что нельзя было меня дождаться. Это же не позыв в туалет, который вот нельзя пропустить. Или что? Ты наркоман, у которого ломка?
– Нет.
– Когда это произошло.
– Даш, не надо…
– Когда?
– Когда вы лежали в больнице.
И вот тут правда все. Лопается внутри этот надутый шар.
Осколки по венам, в сердце, в душу.
Мы лежали в больнице.
Это… это хуже, чем все, что могло бы быть.
– Даш, ты чего? – хватает меня за плечи.
А у меня плывет все перед глазами.
По стене оседаю на пол.
– Даша! – подхватывает меня и опускает на кровать.
На нашу кровать. Которую я выбирала так тщательно. У него спортивная травма после секции. Чтобы спина не болела. Чтобы хорошо себя чувствовал. Массаж научилась делать.
И не только спортивный…
– Уходи, – выдавливаю из себя.
– Послушай, – касается моей руки.
– Это я хочу делать меньше всего, – одергиваю его руку, – все, что мне надо, я уже услышала. Если ты сейчас не уйдешь, то я собираю Катю и мы уезжаем к моим родителям.
– Я вас не отпущу. Я люблю вас. И Катя не должна страдать и выбирать, с кем она останется. Она не виновата.
Сердце отчаянно качает кровь, а внутри как пробоина.
Напряжение такое, что вены гудят.
Скольжу взглядом по его лицу, которое еще вчера казалось родным и надежным.
– Можешь с ней встречаться, я не буду тебе запрещать. Но жить с нами ты не будешь.
– А где мне жить?
– Так может там, где тебя ждут? Где тебе лучше? Где ты пар спускаешь.
– Я сказал, что…
– Не продолжай! – поднимаюсь и переползаю на другой край кровати. Голова все еще в тумане, но быть с ним в одной комнате не хочу даже.
Противно и мерзко.
Предатель.
Я никогда этого не прощу!
– Не хочу я никаких твоих грязных подробностей!
Заводит руку за шею и растирает кожу.
– Все совершают ошибки! Ну я что не человек. Я мужчина. Так работает мой организм. Бл*, ну что я могу против это сделать?!
– Если ты мужчина, то уйди как мужчина. Достойно.
– Сука!
Поднимается и хватает из шкафа сумку.
Складывает туда брюки. Пару рубашек, которые я тщательно выгладила. Теперь помнутся. Трусы, носки, футболки.
К ней?
Я не хочу, чтобы так! Не хочу, чтобы уходил!
Я люблю его больше жизни!
Но сейчас я еще и ненавижу его.
Ненавижу, что испоганил все это между нами.
– Довольна?
– Да.
Сжимаю челюсти, чтобы не расплакаться. Это будет потом, наедине. Но ему я не покажу.
Мы оба замираем, глядя друг на друга, а между нами надрыв и пустота, и какая-то безумная пропасть, расщелина.
И мы по разные стороны от нее.
Навсегда уже.
Тихий топоток ножек за дверью.
Дверная ручка опускается вниз и в комнату заглядывает наша малышка. Улыбается и заходит.
– Папатька, а ты куда?
Заглядывает к нему в глаза.
– К бабушке Ане съезжу на пару дней.
– А мовно я ш тобой?
Яр поднимает
