Разрушь меня - Бьянка Коул

— А ты как думаешь?

— Я думаю, тебе нужно хобби получше, чем преследовать лучшую подругу жены твоего брата.

— Но ты оказалась такой интересной. — Я ловлю ее взгляд. — Ты далеко не так равнодушна, как притворяешься.

— И ты далеко не так пугающ, как думаешь. — Она с резким щелчком ставит свой бокал. — Хотя, добавлю очков за усилия.

Я с удивлением наблюдаю, как Наташа намеренно поворачивается к Эрику справа от нее, который молча наблюдал за комнатой со своей обычной тактической осведомленностью.

— Итак, Эрик, София упоминала, что у тебя есть медицинское образование? Где ты учился?

Мой брат бросает на нее короткий взгляд, прежде чем вернуться к изучению толпы.

Ее плечи напрягаются от его отказа, но она упорствует. — Меня всегда восхищала полевая медицина. Давление, решения, принимаемые за доли секунды...

— От него много разговоров не дождешься, — перебиваю я, взбалтывая виски. — Эрик приберегает свои слова, только на крайний случай.

Она бросает на меня острый взгляд. — Все равно лучшая компания, чем ты.

— И все же ты не можешь перестать украдкой поглядывать на меня. — Я откидываюсь назад, наслаждаясь тем, как ее щеки красиво розовеют. — Даже когда притворяешься, что восхищена медицинскими познаниями моего брата.

— Я не... — Она обрывает себя, сжимая пальцами ножку бокала с шампанским. — Ты действительно думаешь, что все готовы умереть за твое внимание?

— Нет. только те, кто слишком много протестует.

Эрик резко встает, вероятно, заметив что-то, требующее его внимания. Наташа смотрит ему вслед с плохо скрываемым разочарованием.

— Похоже, теперь мы вдвоем. — Я придвигаюсь ближе. — Если только ты не хочешь попробовать вовлечь Алексея в разговор о криптовалютах?

— Я бы предпочла этого не делать. — Но на ее губах играет намек на улыбку.

— Такая враждебность. А я-то думал, что мы, Ивановы, твои друзья.

— Друзья? — Она хихикает, ее веселье горькое. — Ты так называешь то, когда следишь за чьей-то историей моды?

— Просто проявляю интерес к твоим увлечениям. Разве не этим занимаются друзья?

Ее глаза встречаются с моими. — Мы не друзья, Дмитрий. Мы никто.

— Потанцуй со мной, — говорю я, вставая и протягивая руку. Оркестр перешел к более медленной, интимной песне.

Ее глаза слегка расширяются. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Ну же, — Алексей наклоняется вперед, в его глазах появляется знакомый озорной блеск. — Один танец тебя не убьет. Хотя с Дмитрием, кто знает?

— Правда, не помогает, — бормочет она, но в уголках ее рта появляется приподнятое выражение.

— Таш! — София подходит к нашему столику, раскрасневшаяся после танца с Николаем. — Почему ты не танцуешь? Музыка великолепна.

— Вообще-то, я отклонила приглашение твоего шурина.

Глаза Софии мечутся между нами, и я узнаю этот блеск сватовства. — О, но ты должна! Дмитрий — превосходный танцор. Один танец не повредит.

Я протягиваю руку, наблюдая, как ее решимость рушится под совместным давлением. Ее пальцы подергиваются на коленях.

— Прекрасно. Один танец. — Она вкладывает свою руку в мою. — Только потому, что вы все невыносимы.

Я помогаю ей подняться на ноги, отмечая, как она старается сохранять максимальную дистанцию, даже когда я тащу ее на танцпол. Ее пульс учащается, когда мои пальцы ложатся на ее запястье.

— Расслабься, — напеваю я, привлекая ее к себе. — Я не кусаюсь — обычно.

— Это не так обнадеживает, как ты думаешь. — Она позволяет мне притянуть ее ближе, ее тело напрягается рядом с моим.

— Знаешь, — я поправляю хватку на ее талии, — для человека, который утверждает, что его не запугаешь, ты ужасно напряженная.

— Мне не нравится, когда мной манипулируют.

— Так вот что случилось? Я думал, ты сама сделала выбор.

Ее глаза сужаются. — Мы оба знаем, что выбора у меня не было.

Я провожу ее через поворот, наслаждаясь тем, как идеально она следует за мной, несмотря на ее протесты. — Выбор есть всегда, Наташа. Ты злишься, потому что решила сказать да.

У нее перехватывает дыхание, когда я притягиваю ее еще ближе, чем это принято из уважения, моя рука скользит ниже по ее спине.

— Удобно? — Я говорю ей на ухо.

— Ты невозможен. — Но она не отстраняется.

— А ты ужасная лгунья. — Я поворачиваю ее в другую сторону, позволяя своему бедру коснуться ее. — Твои глаза выдают тебя. Расширяясь от желания всякий раз, когда я рядом.

Она напрягается. — Ты отвратителен.

— Правда? — Я обнимаю ее крепче. — Держу пари, что с тебя капает прямо сейчас из-под этого красивого платья.

Ее резкий вдох говорит мне, что я попал в точку. Ее пальцы впиваются в мое плечо.

— Ты не можешь говорить такие вещи, — шипит она.

— Почему нет? Мы оба знаем, что это правда. — Я позволяю своим губам коснуться ее уха. — Я чувствую, как ты реагируешь на меня.

— Прекрати.

— Заставь меня. — Я отстраняюсь достаточно, чтобы встретиться с ней взглядом, и вижу, что ее зрачки расширились от желания. — Скажи мне, что я неправ, Наташа. Скажи мне, что ты не думаешь обо мне поздно ночью, одна в своей постели.

Ее щеки краснеют, но она выдерживает мой взгляд. — Ты чудовище.

— Да, — соглашаюсь я. — И все же ты здесь, прижата ко мне и становишься все влажнее с каждой секундой.

Моя рука скользит ниже, обхватывая ее попку через шелк платья. — Держу пари, ты из тех, кто в отчаянии очень мило умоляет.

Удар ее ладони по моей щеке эхом разносится по танцполу. Несколько голов поворачиваются в нашу сторону, когда Наташа вырывается из моей хватки, ее глаза пылают яростью.

— Как ты смеешь. — Ее голос срывается от ярости. — Мне все равно, кто ты и какой властью, по твоему мнению, обладаешь. Я не одна из твоих девиц, которых можно лапать.

Она разворачивается на каблуках и стремительно покидает танцпол, оставляя меня с горящей щекой. Ее идеальный лак потрескался, открывая под ним нечто гораздо более завораживающее.

Я касаюсь своего лица, все еще чувствуя жжение от ее руки. Никто не осмеливался ударить меня годами. Последний человек, который пытался это сделать, оказался в Ист-Ривер.

Наблюдение за ее удаляющейся фигурой и за тем, как ее спина остается прямой, как шомпол, даже когда она практически вибрирует от гнева, пробуждает во мне что-то первобытное. Ее не пугают богатство или власть, на нее не производит впечатления мое имя или репутация.

Большинство женщин набрасываются на меня, стремясь привлечь внимание Иванова. Вместо этого Наташа Блэквуд дала мне пощечину на глазах у половины бостонской элиты и ушла, как будто я ничто.

Я не могу оторвать глаз, когда она хватает свой клатч с нашего столика и направляется к выходу. Ритм ее бедер несет в себе