Все будет по-другому - Марина Зимняя

Я смотрю в ее озорные глаза и вижу в них себя. Тонкие светлые волосы, ямочки на щеках, несколько веснушек на носу, разбитая коленка. Пара слегка сросшихся пальцев на ногах, таких же, как и у меня. Смех, речь и даже интонация - все мое. По началу я думал, что мне все это кажется. Но познакомив Аленку с мамой и увидев, как она изменилась в лице, понял, что не кажется. Она моя копия. От Дианы она не взяла ничего.

Я согласился с доводами Алисы по поводу того, что пока я не имею права даже пытаться менять жизнь Аленки и должен мириться с желаниями и предпочтениями ее матери. Но смотреть на то, в каких условиях она живет, с каждым днем мне становится все сложнее. Зачем моему ребенку жить на съемной квартире в древней панельке, если я могу дать ей больше и лучше. Они переезжают к деду, и этот факт не может не радовать. Условия там определённо получше, но, насколько я помню, Дианкин папаша далеко не подарок. Но и на это я пока закрою глаза. Пусть живет, где хочет, только не запрещает видеться с ней. К остальному мы придем со временем.

Противный запах жженого пластика постепенно выветривается из квартиры, и я закрываю окна. Хорошо, что они переезжают. Разве здесь можно жить? Смотрю на Алену, которая, высунув кончик языка, крутит, вертит в руках замысловатую игрушку, которую я увидел и Сереги и решил, что дочке она тоже понравится. Бросаю взгляд на книжную полку, на ней помимо книг стоит несколько рамок с фотографиями.

На одной из них Аленка лежит на яркой желтой пеленке с мультяшными ежиками и держит в ручонке погремушку в виде теннисной ракетки. Она широко улыбается. Наверное, в тот момент она смеялась, и Диане удалось поймать эти эмоции в кадр. Мне кажется, на фото ей нет и полгодика. Совсем маленькая… и такая смешная.

Далее ее первый день рождения. Я помню первый день рождения Сереги. Дед привез на него шикарный трёхъярусный торт с машинками, лошадками, кубиками и прочей съедобной лабудой. Торт был очень ярким и красивым, но он так и остался стоять в фотозоне, потому что свою единственную свечу Сережка задувал на кособоком торте, украшенном клубникой и потеками из шоколада. Тот шедевр принадлежал рукам Алиски. Она пекла его и украшала с особым энтузиазмом. Помню, Серега влез в крем и весь перепачкался. Гости ели в тот вечер неудачный, слегка затянутый бисквит и были очень довольны. А дедов торт был распилен на части и роздан всем присутствующим, которые унесли его по домам.

Алена задувала свечу на таком же торте. Нет... он выглядел иначе, был аккуратнее и гораздо меньше по размеру. Но он тоже был приготовлен в домашних условиях, и, скорее всего, пекла его именно Диана. Диана, сильно похудевшая, с темными кругами под глазами, держала на руках Аленку, одетую в пышное розовое платье, похожее на облако. Голову дочки украшал огромный цветок на повязке в цвет платья. Они вместе задували прогоревшую на треть единицу и улыбались счастливыми улыбками. Все бы отдал сейчас, чтобы отмотать время и поприсутствовать в том моменте физически. Но я сам все похерил…

- Ярослав! Она сломалась! - Аленка дергает меня за руку и расстроенно демонстрирует мне игрушку, разделенную надвое. В ее глазах стоят слезы. Разве можно расстраиваться из-за такой ерунды?

- Не плачь! Я куплю тебе новую.

- Может попробуешь починить?

- Боюсь, что ничего не выйдет, - присаживаюсь перед ней на корточки. - Выброси ее. Завтра я привезу тебе точно такую же.

Аленка молча несет поломанную игрушку к своему письменному столу и кладет ее в яркую коробку с разношерстными детальками от конструктора, перепутанными пазлами разного размера и прочей мелочевкой. Всей этой ерунде давно пора отправиться в мусорное ведро. Походу все дети любят собирать всякий хлам, Серега делает все тоже самое.

- Выкинь, Ален! Ее не починить.

- Дядя Ваня починит. Я его попрошу, - бормочет она забираясь на стул, тянется к высокой полке. - Я хочу рисовать! Достань мне несколько листочков.

Вытаскиваю из пачки несколько листов, подаю ей.

- Давай я посмотрю. Может что-нибудь можно сделать.

Еще дяди Вани нам не хватало. Этот все починит... и машину, и проводку, и игрушку. Протягиваю руку к коробке, но она отпихивает ее в сторону.

- Давай рисовать! Нет!! Давай лучше играть в крокодила.

Ее глаза снова загораются.

- Ты знаешь, как в него играть? Держи фишку! Подкидываешь и смотришь какой стороной она приземлилась. Если сверху фиолетовой крокодил, то слова нужно объяснять словами. Если оранжевый, то показывать действиями. Мне эту игру дядя Ваня подарил. Знаешь, как круто мы в нее играли вечером у костра. Я рассказывала тебе как мы с ним ездили на природу? Мы запускали змея, купались в бассейне, а потом…

- Стоп! Ален, не спеши, давай еще раз правила игры…

Аленка щебечет объясняя мне правила по третьему кругу. За грудной клеткой ноет. Каждое произнесенное ей «дядя Ваня» обдает меня кипятком. А она все говорит и говорит, мне становится душно, поднимаюсь с места и распахиваю окно.

- Тебе жарко? - Алена смотрит на меня растеряно. - Ты не хочешь играть?

- Хочу конечно! Подожди минутку! Вдыхаю полные легкие кислорода и запираю окно. - Наверное, вдвоем в нее играть не очень интересно.

Аленка пожимает плечами.

- Давай-ка, позовем маму, - направляюсь в прихожую.

- И дядю Ваню позови! - кричит мне в след. - Чем больше народа, тем интереснее.

Угу… позову. Останавливаюсь около комода в прихожей, на нем лежат ключи. Протягиваю к ним руку задевая легкий шелковый платок небрежно брошенный на папку с документами. Платок скользит по гладкому пластику и падает на пол. Взгляд застывает на эмблеме частной лаборатории, изображенной на бланке, лежащем в прозрачной папке. Рука сама тянется к ней, сквозь полупрозрачную синюю оболочку, текста не разглядеть.

- Положи на место, - слышу голос Дианы, стоящей в дверях.

Бросаю папку обратно на комод.

- Ты долго…

- Ты же сказал, что я могу не торопиться. Уже наигрался… надоело?

- Нет.

- Ты можешь идти, - спасибо, что присмотрел за ней.