Выходи за меня ради денег - Миа Кайла

Придурок.

Я повесила трубку и встала с кровати. Звонок от кредитора. Что за способ начать утро.

Я достаточно долго этого избегала. Потащившись на кухню, я подобрала стопку писем. Это была моя личная почта ненависти. Большинство из конвертов были розового цвета, что указывало на просрочку. Я тщательно просмотрела каждое в отдельности. Всего в моей руке оказалось больше десяти счетов. Сегодня только первое число, а через две недели пришлют другие. Каждый день я возвращалась домой, забирала почту и складывала ее, в основном счета, в кучу, чтобы потом рассортировать.

Я фыркнула и сдула челку с лица. Лучше начать прямо сейчас, потому что мне не хочется тратить всю субботу на оплату счетов.

Закончив, я плюхнулась на диван, вознаградив себя каким-то дрянным реалити-шоу, когда зазвонил мой телефон. Это был Кент.

— Привет, — произнесла я, не отрывая глаз от экрана.

— Мне скучно. Я сейчас приеду.

Мне нравились такие шоу, несмотря на то что люди думают, что это просто помойка на телевидении. Реалити-шоу было тем, от чего я получала немного доброты, грубости и драмы.

— Мой тренер сегодня отменил тренировку. Я собирался поплавать с Люком на его яхте, но он отказался, так что я приеду.

— Конечно.

Я усмехнулась, хихикая над шоу, которое удерживало мое внимание.

— Алло? Ты слышала хоть слово из того, что я сказал?

— Прости. О, боже мой! Это шоу становится безумно забавным. Ты когда-нибудь смотрел шоу "Семейство Кардашьян"? Прямо сейчас Ким и Кортни дерутся, и они так этим увлечены. Тебе бы это понравилось.

Я остановилась, осознав, что сказала. Он никогда не будет смотреть «Семейство Кардашьян».

— Так что случилось? — Спросила я, все еще посмеиваясь над шоу. Убавив громкость, чтобы сосредоточиться на нашем разговоре.

— Я сейчас приеду, — пробормотал он.

— Оу.

Я посмотрела вниз на свои пижамные штаны со щенками, а моя рука тут же взлетела к пучку на макушке.

— Предупреждение, я выгляжу дерьмово, а моя квартира — просто катастрофа.

— Хорошо. Мне все равно. Я захвачу обед.

Когда Кент повесил трубку, я пожала плечами и осталась лежать на диване.

Спустя тридцать минут, Кент постучал в мою дверь, и я впустила его. Одетый в брюки-карго и темно-синюю футболку с надписью "Принстон", он поставил наш обед на стойку и улыбнулся.

— Салат.

Он поднял прозрачный контейнер, наполненный зеленью.

Я машинально поморщилась.

— Листья салата подходят только черепахам. Ты же знаешь, я не люблю салат, — заныла я.

— Салат для тебя полезен. У тебя нет лишнего веса, но ты должна перестать есть жир и время от времени питаться здоровой пищей. Милые штанишки, — сказал он, глядя на белых щенков, напечатанных на моих розовых хлопковых штанах.

— Заткнись.

Я выхватила контейнер с салатом из его рук и начала готовить наш обед на кухонном островке.

В это время Кент прогуливался по моей квартире.

— Рад, что ты прибралась, — сказал он, глядя на одеяло, которое я накинула на кучу журналов «People», «Оkey», и «US Weekly» на полу.

Я пожала плечами, продолжая готовить наш обед.

Он скользнул мимо телевизора и посмотрел на несколько фотографий в рамках на стене: я одна перед своей комнатой в общежитии, я с Кенди и тетей, и я с Наной. Я разложила салат по тарелкам и села на табурет.

— Ты привлекательная женщина, — произнес он, продолжая рассматривать фотографии, особенно ту, на которой я была одна.

— Ага, конечно, — ответила я. — Ха-ха.

— Я понимаю, почему ты так не думаешь.

— Я так не думаю, потому что я несамовлюбленная.

Я показала ему язык, и на его щеке появилась ямочка.

— Ну, возьмем, к примеру, меня. Я умный, хорошо подкачен и до неприличия хорош собой. И я знаю, что это правда, — похвастался он.

— Ты забыл о тщеславии, — произнесла я, набивая рот вилкой салата.

— Мои родители говорили мне это всю мою жизнь. С другой стороны, тебе никогда не говорили такого.

Он подошел к кухонному островку и сел на стул рядом со мной.

— О нет, вот тут ты ошибаешься, — ответила я с набитым ртом. — Мне говорили, что я сексуальна и горяча, особенно, когда мой бывший парень трахал меня на заднем сиденье своей машины.

Я засмеялась и полу-фыркнула, когда часть салата выпала у меня изо рта.

— Ты сумасшедшая, — произнес он, качая головой.

— Ты так прекрасен для меня. Неужели ты не видишь? — пропела я, шевеля бровями.

— Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что я горяч. Теперь твоя очередь.

Я повернулась к нему лицом.

— Почему ты такой самовлюбленный? — Спросила я, указывая вилкой в его сторону. — Может быть, твоим родителям следовало быть поосторожней, вместо того, чтобы внушать тебе, что ты царь мира и повелитель Вселенной.

Улыбка, появившаяся на его лице мгновение назад, медленно сошла на нет.

— Просто они видят меня таким. Я не хочу их разочаровывать, поэтому изо всех сил стараюсь этого не делать.

Я почувствовала, как изменилось его настроение.

Я хотела, чтобы мой вопрос прозвучал забавно, но внезапно в его карих глазах появилась уязвимость, которую я никогда раньше не видела. Он склонил голову к салату, и я была ошеломлена, потрясенная ходячим противоречием передо мной. Внешне он казался уверенным в себе, но внутри его терзала неуверенность.

— Так вот почему ты не хочешь работать с отцом? — Спросила я. — Потому что боишься их разочаровать?

Он пожал плечами и нахмурил брови, глядя на салат перед собой.

— Дело не в том, что ты не хочешь работать на своего отца. Просто ты боишься, что можешь не оправдать его ожидания? В этом все дело?

Я изучала его профиль от бровей, сведенных вместе, до карих глаз и опущенных вниз уголков губ.

Мне вдруг захотелось утешить его.

Когда он не ответил, я положила руку ему на плечо.

— Он все равно будет тебя любить. Он твой отец, и за то короткое время, что я видела его, я поняла, что остальное для него не имеет значения.

Та же гордость, которую я увидела на лице Мистера Плэка — то, как он загорелся, когда впервые увидел Кента в гольф-клубе, взволнованный его появлением, — такое же выражение лица было у Наны каждый раз, когда она видела меня. Это была безусловная любовь. Я знала это, потому что чувствовала это каждый день с моей бабушкой.

Я встретилась с ним взглядом.

— Как вы могли не добиться успеха, Мистер