Измена. Бывшая любовь мужа (СИ) - Милана Лотос

— А что ты там увидела? — тихо, но настойчиво спросил Вардан, полуобернувшись ко мне. Его спина была напряжена, как у готового к прыжку зверя.

— Ничего, — я сжалась, опустив глаза. Стыд и унижение жгли меня изнутри. Выговорить вслух, что моя собственная сестра была на коленях перед моим мужем… это было выше моих сил.

— Как это «ничего»?! — Вардан резко повернулся ко мне, и в его глазах впервые вспыхнул настоящий гнев. — Что этот ублюдок еще успел натворить?

— От ублюдка слышу! — рявкнул Макс, и я увидела, как его пальцы сжались в белые от напряжения кулаки. В последнее время он стал похож на пороховую бочку — агрессивный, непредсказуемый, вечно на взводе. — И вообще, пошел ты на хер отсюда!

— Я никуда не уйду, — Вардан остался непоколебим. Его голос был спокоен, но в нем чувствовалась стальная воля. — Варя — моя давняя знакомая. Почти с детства. И сейчас, кроме меня, у нее никого нет. Так что я не сдвинусь с этого места.

— Ну, это мы сейчас посмотрим! — прорычал Макс и, с диким взглядом, закатав рукава, сделал шаг вперед.

— Вы что, с ума сошли?! — вскрикнула я, пытаясь не повышать голос, но сердце бешено колотилось в груди. Испуганный крик сына, резкий и пронзительный, прорезал воздух, заставив всех вздрогнуть. — А ну, уходите отсюда! Если хотите драться, найдите другое место!

К счастью, дверь распахнулась, и в палату вошел дежурный врач. Он одним взглядом оценил ситуацию — два разъяренных мужчины, готовые броситься друг на друга, плачущий ребенок и бледная, трясущаяся от нервов женщина на кровати. Он быстро шагнул между ними.

— Немедленно вышли отсюда! Оба! — его голос, привыкший к повиновению, прозвучал как хлыст. — Ясно вам?

— Этот урод лезет к моей жене! Прямо здесь целуется! Я этого так не оставлю! — Макс тыкал пальцем в сторону Вардана, его дыхание было тяжелым и прерывистым.

— Хотите драться — разбирайтесь за территорией больницы, — холодно парировал врач. — Если нет, я сию секунду вызову охрану и мы решим этот вопрос иначе.

— Никто не собирается драться, — Вардан разжал кулаки и сделал шаг назад, демонстрируя мирные намерения. Его взгляд, однако, оставался твердым. — Мы просто… выясняли отношения. Мирно.

— Выясняйте не здесь. Вы в своем уме? Здесь новорожденный ребенок и женщина после сложнейшей операции! Вы готовы взять на себя ответственность, если с ними что-то случится из-за ваших выяснений? Не великовата ли ноша, господа?

— Простите, мы погорячились, — сквозь зубы процедил Макс, тоже отступая. Он бросил на меня долгий, пронзительный взгляд, полный немых угроз, и развернулся к выходу. На пороге он обернулся. — Зря ты так, Варюш. Очень зря. Пока я твой муж, я не позволю тебе быть ни с кем, кроме меня. Я собственник. И это навсегда.

— Слава Богу, мы скоро разведемся, — выдохнула я, чувствуя, как ненависть приливает к горлу горьким комом. — Надоело быть под твоим вечным колпаком. Следи за своими любовницами, а меня оставь в покое.

— Варварушка, — его голос внезапно стал мягким, сладким и оттого еще более отвратительным, — пока мы не развелись, я твой законный муж. Так что советую следить за своим поведением. И за мыслями. Если я захочу, я добьюсь, чтобы тебя лишили родительских прав. И я заберу нашего сына. Благо, воспитывать его есть кому. Янина — прекрасная мать. Ты сама знаешь. Она прекрасно справилась с Маришей, справится и с нашим сыном.

— Ты не посмеешь! — дикий, животный ужас вырвал у меня этот крик. Я рванулась с кровати, забыв о боли, о швах, обо всем на свете, но сильные руки Вардана мягко, но неумолимо остановили меня.

— Не надо, — он обнял меня, его голос был теплым и глубоким. — Не сейчас. Ты слишком устала. Успокойся. Отпусти его. Варвара, не доставляй ему такого удовольствия.

— Послушай своего дружка, женушка, — ядовито бросил Макс, уже стоя в дверях. — Не рыпайся. Не хочу отвечать за твое истеричное состояние и разошедшиеся швы.

— Я ненавижу тебя, — прошипела я, и слезы, наконец, хлынули из моих глаз, горькие и бессильные.

Дверь захлопнулась.

Как только она закрылась, я, обессиленная, униженная, раздавленная, рухнула на твердое плечо Вардана и разрыдалась — тихо, безнадежно, как ребенок. Он не говорил ни слова, просто взял меня на руки — осторожно, как хрустальную вазу, — перенес на кровать, укрыл одеялом, будто пытаясь защитить от всего мира. Его молчаливая забота была мукой и спасением одновременно.

Через несколько мгновений в палату вошла медсестра — видимо, врач ее все же вызвал. Молча, с сочувствующим взглядом, она сделала мне укол успокоительного. Холодок по вене, нарастающая дремота…

Он все-таки добился своего.

Довел до истерики. Выиграл этот раунд.

А через пару дней, как будто по его злому проклятию, молоко, которое я так отчаянно хотела сохранить для сына, окончательно пропало. Оно просто ушло, оставив после себя лишь пустоту и чувство очередного, сокрушительного поражения.

Глава 29

После того как Варя выпорхнула из квартиры, хлопнув дверью с таким финальным щелчком, будто захлопнула крышку моего гроба, внутри у меня что-то перемкнуло. Ровно, с почти слышимым щелчком. И весь алкоголь, что минуты назад затуманивал сознание густым угаром, словно испарился сквозь поры кожи, оставив после себя лишь сухую, ядовитую пустоту и трезвый, леденящий ужас.

Я медленно, как автомат, поднялся с дивана, с которого только что стащил Лизу. Ее причитания доносились из спальни, но они были фоном, назойливым шумом, не имеющим значения. Я пошатываясь, не потому что был пьян, а потому что земля уходила из-под ног, побрел к выходу.

— Варвара-а-а-а! — мой крик прозвучал в пустом холле, сорвавшись с губ хриплым, чужим воплем. Ответом мне была лишь гробовая тишина элитного дома. Я рванул к лифту. Табло показывало, что кабина спускается.

В ней была она.

Моя Варя.

Уезжала.

Навсегда.

Я стал яростно колотить ладонью по кнопке вызова, но та лишь тупо мигала красным, не подчиняясь.

— Гребаный лифт! Давай, шевелись! — я ударил по холодной металлической панели кулаком, и боль, острая и чистая, на секунду пронзила оцепенение. Потом, не помня себя, я со всей силы пнул тяжелую дверь носком дорогого ботинка. Глухой удар отозвался эхом в тихом холле.

— Сука-а-а-а-а! А! — закричал я в пустоту, и эхо подхватило мое бессилие. Гнев, жгучий и бесплодный, подступил к горлу. Я посмотрел на дверь запасного выхода, ведущую в бетонную клетку лестничного пролета. Двадцать этажей вниз. Мысль о таком спуске вызвала приступ дурноты. Нет, не смогу.

Снова нажал на кнопку.

На этот раз она загорелась ровным зеленым светом. Лифт