Дикая Роза. Семь лет спустя - Вальехо Хуан Кордес
— А где же люди? — невольно вырвался у Сильвы вопрос: в идеальном этом комплексе не было ни души.
— На сегодня все уже закончено. Кто-то отдыхает, а кто-то работает в библиотеке. Завтра в семь утра ты застанешь здесь не менее десяти человек.
— Всего десять?
— Да, но каких! Ручаюсь, что в Мехико не наберется и двух, их достойных, исключая, разумеется, тебя самого, Мигель. Ты и здесь будешь вне конкуренции.
— Так, значит, я доставлен сюда на работу? Странный же, мягко говоря, способ приглашения.
— Сначала скажи: тебе, нравится здесь? Ручаюсь как руководитель, это лучшая в мире подобная лаборатория. Разве тебе не хочется здесь работать? Не говорю уж о том, что платить тебе будут по меньшей мере в десять раз больше. Но дело не в деньгах: я знаю, что ты прежде всего ученый до мозга костей. Как и я, фанатик своего дела.
— Да, Сатурнино, все это производит впечатление. Но я хотел бы. знать, что…
— Позже, Мигель, позже. Сейчас я покажу тебе твой дом, а потом мы пообедаем вместе и я удовлетворю, насколько смогу, твое любопытство.
Тем же путем они вышли на улицу, сели в автомобиль и проехали метров пятьсот в другом направлении. БМВ остановился у аккуратного коттеджа. Осмотревшись, Сильва увидел метрах в ста еще такой же, а еще дальше. следующий. Радующий зеленью и цветочными клумбами газон вокруг дома, но никаких деревьев, что удивляло. Внутри все было замечательно: гостиная с удобной мебелью, библиотека с хорошо подобранной литературой по специальности; спальня, ванная и маленькая кухонька — внизу, кабинет, еще одна спальня — наверху, куда они поднялись прямо из гостиной по деревянной, но совсем не скрипящей лестнице. Холодильник, набитый скоро-готовящимися продуктами, бар с напитками, несколько блоков отличных сигарет на журнальном столике, видеомагнитофон, гардероб с одеждой… Здесь было все, что может потребоваться человеку достаточно высоких запросов. «Чего не найдешь, — сказал Исагирре, — скажи: будет доставлено немедленно».
Потом, столь же быстро, они подъехали к небольшому двухэтажному розовому зданию. «Обедать ты будешь здесь, вместе с коллегами, в тринадцать часов, — Сатурнино показал на прозрачную дверь справа от вестибюля, за ней угадывался небольшой зал и столики. — Можешь там же завтракать и ужинать, но обычно это каждый делает у себя дома. А мы сейчас попируем в моей специальной комнате».
Действительно, это походило на пир. Сильва нечасто бывал в ресторанах и был непривередлив в еде, но даже он смог оценить благородный изысканный вкус многочисленных рыбных и мясных закусок, салатов, супа из черепахи и цыплят в пряном соусе. Все подавалось двумя официантами — крепкими ребятами в безупречных черных костюмах, они же следили, чтобы не пустовали фужеры для белого и красного вина. Но они же и не давали возникнуть откровенному разговору. И похоже, это устраивало Исагирре, смакующего еду и пустившегося в никчемные воспоминания студенческой поры. Наконец, подав кофе, ликер и коньяк, крепкие ребята ушли. Мигель прервал байку об их старом профессоре посередине и твердо сказал:
— Сатурнино! Я жду объяснений.
— Да что тут объяснять, дружище! Ты срочно мне понадобился для завершения одной интересной научной задачи. Приглашать тебя и уговаривать у меня не было времени, к тому же была вероятность, что ты откажешься. Вот и пошли необычным путем. За это прими мои извинения. Но скоро ты сам убедишься, что как ученому тебе здесь интереснее всего, еще и благодарить будешь.
— Допустим. Но ведь меня уже наверняка ищут: жена обратилась в полицию и…
— Поверь мне, беспокоиться не о чем. На работу уже поступило твое заявление об уходе, а жена извещена, что ты… ну, скажем, находишься в секретной командировке.
— Фелиситас никогда не поверит, что я уехал, не повидав ее!
— Со временем поверит, да и какое это имеет значение?
— Для меня — большое. Вот что, Исагирре, а что ты сделаешь, если я откажусь от работы и сию же минуту отправлюсь обратно?
Сатурнино медленно отпил коньяк из рюмки и холодно улыбнулся:
— А вот это, мой дорогой Мигель, совершенно невозможно.
— Почему?
— Тебя никто не отпустит.
— Тогда я сбегу.
— Попробуй. Но заранее тебя уверяю: это невозможно. Вся территория под наблюдением, единственные ворота открываются из центрального пульта, забор под напряжением, ну и так далее.
— Значит, я в клетке? Узник?
— Если тебе угодно, то считай именно так. Но учти, что клетка золотая. И если птичка в ней хорошо будет петь, ее через некоторое время отпустят… Впрочем, давай прекратим этот неинтересный разговор, ты сам не знаешь, что говоришь. Все дело в том, что ты еще не начал здесь работать. Втянешься в дело — забудешь обо всем прочем…
Всю ночь Сильва ворочался с боку на бок, а едва начал заниматься рассвет, вскочил, умылся, надел спортивный костюм, оказавшийся в гардеробе, и выбежал из коттеджа. Вялой трусцой он направился в левую сторону и минут через пятнадцать оказался вблизи серого глухого забора высотой примерно два с половиной метра. Подбежав ближе, Мигель увидел, что вплотную к забору не подойти — вдоль стены был вырыт полутораметровый ров, а в нем поблескивала вода. Сама же бетонная стена была почти сплошь покрыта колючей проволокой. Да, похоже, Исагирре говорил правду — ускользнуть отсюда было невероятно сложно. Еще какое-то время Сильва бежал вдоль забора, но повсюду перед ним представала одна и та же безысходная картина. Посмотрев на часы, он повернул к коттеджу.
Едва Мигель принял душ, сварил себе кофе и сделал пару бутербродов с маслом и сыром, как из динамика (а они здесь были укреплены в каждой комнате, даже в ванной) раздался насмешливый голос Сатурнино Исагирре: «Доброе утро, коллега! Рад, что ты заботишься о физической форме, но рекомендую завтра бежать не вдоль забора, а на спортивную площадку — там удобнее. Впрочем, я тебе еще не показал, где она находится. Через пять минут заеду за тобой — до встречи».
И вот тут Сильву охватило
