Жестокий муж - Арина Вильде

Захар резко разворачивается. Выходит на балкон. Особого приглашения не жду, прохожу следом. У меня теперь не больше прав, чем у тумбочки возле кровати.

— Ты, долго расхлебывать будешь то, что натворила, Юля.

От ярости и злости в тоне закладывает уши. Он не спрашивает, чья она. Ему не интересен ни возраст, ни другие глупые и банальные детали. Он уже всё проанализировал и сделал выводы, явно не в мою пользу.

— И ты тоже, — слова срываются с губ раньше, чем мозг соображает.

Он ухмыляется, нагло и отвратительно. Читаю по глазам: я тебя придушу Юля.

Сердце пропускает удар, хочется зажмуриться. Сколько раз я уже говорила себе, как сильно его ненавижу? Сотни? Так сейчас особенно. За все. За то, что нашел меня. За то, что снова ворвался в мою жизнь и разрушил ее.

— Мне ожидать блядских историй о рогах на башке и о том, что ребенка ты от другого родила, или обойдемся без сказок?

Щеки вспыхивают моментально. Жар разгоняется по телу вместе со злостью. Сукин сын, насколько же ты в себе уверен, что даже не рассматриваешь подобный вариант?

Смаргиваю. Стараюсь погасить приступ.

Нельзя, Юля, не сейчас, не надо. Ты не ради себя, ради нее держись.

— Нет. Не будет.

Билецкий только фыркает.

— Ты ведь не собиралась о ней рассказывать, верно?

Рваный вздох вырывается из груди. Нет, не собиралась. Никогда. Даже не думала об этом. Я ненавижу тебя всем сердцем. Это то, что ты хочешь услышать? Хорошо.

— Нет. Я с тобой вообще ничего общего иметь не хотела.

Мысленно приготовилась к очередному взрыву с его стороны, но ничего не произошло.

— Охуенная логика! А ребенок — это так, мелочи? Похуй, Юля, да?

Нервная дрожь прокатывается по телу.

— Она моя, Захар. Не твоя. Отпусти нас.

— Юль, заткнись ради бога! Я и так сдерживаюсь, чтобы не придушить тебя. Давай, благоверная, — последнее слово выплюнул мне в лицо, — собирай ребенка и с вещами на выход.

Отчаянно качаю головой. Срываюсь на выдохе.

— Куда мы поедем? Теперь будешь отыгрываться на маленьких девочках? Ты её жизнь тоже уничтожишь? Ради чего? Ради глупой мести? Не делай так, Захар, не нужно. Оставь нас. Мы хорошо жили без тебя. Мы же в расчете…. Давай отпустим прошлое и...

Не успеваю договорить. Захар резко хватает меня за руку и тянет к себе. Выбивает воздух из легких. Свободной рукой ползет выше. Сжимает мой подбородок, заставляя смотреть прямо глаза.

А там на дне — черная, липкая бездна. Вот теперь страшно. По телу прокатывается волна паники.

— Не делай этого с нами...

Он шумно втягивает воздух, и пальцы сжимает сильнее. Было не больно, но ощутимо.

Тишина кажется оглушающей, даже дыхание замирает. В его взгляде нет ни тени смягчения. Я понимаю — прощения не будет.

— Собирай вещи. Мы уходим.

Пальцы на моем подбородке напрягаются. Я чувствую, как боль нарастает. Вдруг он отпускает меня. Мощная рука дрожит, словно не решаясь довести задуманное до конца.

Делает шаг в сторону, и я бросаюсь следом. Плевать на гордость или обиду. Пусть горит синим пламенем.

— Захар, постой… — цепляюсь дрожащими пальцами в идеально выглаженный пиджак. Билецкий только раздраженно сбрасывает мою руку. Бровь снова взлетает. — Куда ты хочешь нас увезти? Если меня не жалко, дочь пожалей! Что я ей скажу?

На словах о дочери вздрагивает, кривится, словно пощечину отвесила. Глаза, и без того злые, становятся ярче.

Захар прокашливается.

— У меня есть дела с партнёром. Но бегать за тобой по всему Лондону мне нахрен не впёрлось. Поедете со мной.

Отступаю назад. Нет, это какой-то кошмарный сон.

Он продолжает:

— Давай, Юля, оживай. Отель пять звезд — считай, семейный отпуск. Охуенно, да? Ты же такое любишь, принцесса?

Не дождавшись ответа, выходит. Я срываюсь за ним. От мысли, что он останется с дочерью наедине, страх стекает по позвоночнику.

Мои нервы натягиваются, как канаты.

Захар делает неуверенный шаг в сторону кровати, затем застывает на месте. Он явно растерян, хоть и старается выглядеть собранным. Но я чудом замечаю мелкую дрожь. Впитываю в себя.

Билецкий закрывает глаза и делает глубокий вздох. Пытаюсь понять, что творится у него на уме, но это бесполезно. Через несколько секунд на идеально красивом лице снова появляется маска абсолютного спокойствия. Он отступает назад, и направляется к двери. Напоследок бросает:

— Вам хватит двух часов на сборы? — Я киваю в ответ. — Вот и отлично.

Глава 25

— Готовы?

Нет, конечно, не готовы. И вряд ли когда-нибудь будем. Но что делать?

— Да...

Бывший муж нахально врывается в номер. Дочка, которая только что мирно играла с любимой игрушкой, вдруг замирает. В её глазах — страх и настороженность. Маленькие плечики слегка дрожат.

Захар делает шаг вперёд. И я нервно сглатываю. Внутри словно ураган проносится.

Первая встреча отца с дочерью скомканная, неловкая. Захар пробует заговорить, но зайчонок только кивает и прячет взгляд. Бедная моя девочка, она явно испугалась.

Последние пять лет я делала всё, чтобы моя дочь купалась в любви и обожании. Старалась изо всех сил сохранять в её мире спокойствие и стабильность. Конечно, она боится. Малышка совсем не привыкла к резким поворотам, тем более в присутствии совершенно чужого ей человека.

Её не успокоили ни мои на ходу сотканные истории о встрече старого друга, ни рассказы о новом, куда более увлекательном путешествии.

— Захар... твоё лицо... — шепчу. — Ты её пугаешь.

— А что с ним не так? Не такой уж я страшный, да?

Закатываю глаза. К чему глупые вопросы? Он и сам знает, что красив. Только вот на лице, как обычно, каменная маска. И взгляд — дикий, пугающий. Я понимаю, он злится, но пусть отыгрывается на мне, а не на ней.

Захар шумно выдыхает и поворачивается к выходу. Я подхожу к чемодану, беру его, затем осторожно ловлю ручку дочери. Её маленькие пальчики крепко сжимаются вокруг моей ладони. Наклоняюсь, целую в макушку и шепчу, что всё будет хорошо. Хотя сама не уверена в этом.

Билецкий небрежно забирает из моих рук чемодан. Я не возражаю — если ему так хочется, пожалуйста.

Мы выходим из отеля. Холодный ветер пронизывает до костей, и я машинально поправляю капюшон на дочке.

Возле входа в подземный паркинг