Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул

— Ты не можешь держать все это в себе, — шепчет он, гладя меня по волосам. — Я здесь, малышка. Держу тебя.

И он так и делает.

Ной позволяет мне плакать в своих объятиях и время от времени нежно целует в щеку. Его присутствие удерживает меня на земле, и я цепляюсь за этот маленький кусочек стабильности, плавающий в бурном море. Когда мне удается взять себя в руки, я отстраняюсь, прежде чем вытереть слезы с лица.

— Мне очень жаль, — выдыхаю я.

Ной качает головой.

— Не за что извиняться.

Небо стало темно-синего цвета. Вокруг квакают лягушки, стрекочут сверчки.

— Они, наверное, гадают, куда я подевалась. — Машу рукой в сторону дома, прежде чем снова вытереть лицо.

— Возможно.

Мы идем через поле, и на полпути к дому Ной берет меня за руку и останавливает.

— Слушай, — говорит он, — я, может быть, и не имею ни малейшего представления о том, что ты переживаешь, но я рядом. Я серьезно.

— Спасибо.

Ной кивает, все еще держа мою руку в безмолвной поддержке.

Бо играет на заднем дворе в перетягивание каната с Сэмпсоном и поднимает голову, когда мы обогнули дом и направились к грузовику Ноя. Я подумываю о том, чтобы поцеловать его, когда он открывает дверцу со стороны водителя, а затем чувствую себя виноватой за то, что хотела чего-то столь несущественного, учитывая обстоятельства.

Ной оглядывается на мой дом, и в ту же секунду, как поворачивается, я притягиваю его к себе для поцелуя, наслаждаясь его вкусом. Когда отстраняюсь, он улыбается и проводит пальцем по моей щеке.

— Если я тебе понадоблюсь, просто позвони. Неважно, в какое время, хорошо?

Закрыв на секунду глаза, я киваю и улыбаюсь.

— Хорошо.

— Увидимся позже, красотка.

22

НОЙ

«Все, чего она хочет» в исполнении Ace of Base доносится из динамиков в супермаркете, и я подпеваю. Такая навязчивая мелодия. Бабушка останавливается посреди прохода, когда понимает, о чем поется в песне.

— Это... — она фыркает, хватая с полки пачку печенья и бросая их в тележку. — Раньше песни были милые и романтичные, а теперь поют о сексе и хути.

— Хути? — Хватаю пакет с чипсами и, открыв его, запихиваю горсть в рот.

— Хути, разве не так вы называете распутных женщин?

— Хучи, Ба. Хучи. (прим. Hoochies — это сленговое обозначение женского полового органа).

— Ну, без разницы. Сейчас все сводится к греху. — Она толкает тележку на несколько футов, затем смотрит на меня, выгнув бровь. — Говоря о грехе, лучше бы тебе не грешить с дочерью проповедника.

Вздохнув, хватаю список покупок, лежащий на ее плетеной сумочке.

— Зеленые бобы. Бананы. Филе.

Бабушка выхватывает список.

— Не отвлекай меня.

— Ба, я уже взрослый, черт…

Она так сильно ударяет меня по затылку, что я на секунду вижу звезды.

— Мальчик, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не ругался при мне.

— Боже…

— Вот именно, тебе лучше бы помнить о нем! — Она слишком резко поворачивает в проход, опрокинув пирамиду бумажных полотенец. И просто продолжает катить тележку, переехав большую часть рулонов бумажных полотенец, а один застрял под колесом. Бабушка отшвыривает его в сторону. — Господи Иисусе.

— Я рад, что ты не водишь машину.

— Я просто даю этим подросткам, которые здесь работают, какое-то занятие. А теперь давай посмотрим, как насчет жареного цыпленка и картофельного пюре в воскресенье?

— Ты же знаешь, я люблю твоего жареного цыпленка.

— М-м-м, и я уверена, что она тоже полюбит.

— Она?

— Да, ты приведешь эту девушку на воскресный ужин, как подобает настоящему джентльмену. Ты не будешь развратничать с дочерью проповедника. Я слишком много работала над своими добрыми делами, чтобы ты рассердил на меня Господа.

Мне хотелось застонать, но я люблю ее, поэтому просто улыбаюсь и говорю, что посмотрю, что можно будет сделать.

Бенджи бросает пару валетов на карточный стол, шевеля своими рыжеватыми бровями.

— Попробуй побить это, говнюк.

Я смеюсь.

— Пару валетов? — Он идиот, что тут скажешь?

Бенджи морщит лоб.

— Что там у тебя, Грейсон?

Медленно веером выкладываю свои карты на стол с улыбкой на лице.

— Три туза и пара дам.

Тревор улюлюкает.

— Чушь собачья! — Бенджи срывает с головы бейсболку и бросает ее на стол. — Ты жульничаешь!

— Не черта подобного! — Сгребаю четвертаки со стола, складывая их перед собой.

— У тебя сегодня было пять таких раздач!

— Мне повезло.

— Ты придурок, — ворчит Бенджи, отодвигая стул и направляясь к старому холодильнику в углу комнаты. Пивные бутылки за дверью дребезжат, когда он рывком распахивает ее.

— Да ладно тебе, Бенджи, это всего лишь пять баксов, — смеется Тревор.

— Это пачка «Кэмел Ред», вот что это такое.

Я качаю головой.

Бенджи снова садится за стол с пивом, затем хватает колоду карт и начинает тасовать их.

— Во что сыграем дальше? Пятикарточный стад?

У меня звонит телефон. Когда вытаскиваю его из кармана, на экране имя Ханны.

— Привет, — говорю я, поднося трубку к уху. — Что случилось?

— Ты занят?

— Нет.

— Эй, — говорит Бенджи. — Эта девушка?

Свирепо глядя на него, отмахиваюсь от него рукой.

— Скажи ей, пусть придет и приведет каких-нибудь девчонок с большими сиськами. — Он притворился, что взвешивает в руках пару сисек, закатывая глаза, как извращенец. — Мы можем сыграть в покер на раздевание.

Тревор ржет.

Нахмурившись, встаю из-за стола и направляюсь к задней двери.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, когда сетчатая дверь за мной захлопывается.

— Да, я просто... — Она замолкает, и я хмурюсь. — Я просто... — Она слишком долго молчит. И я представляю, как Ханна сидит в своей комнате, размышляя о всяком дерьме и падая в туннель паники и страха.

— Я буду через десять минут.

— Нет-нет, я в порядке, просто хотела поговорить.

— А мы и поговорим. Лично.

Следует короткая пауза.

— Спасибо, — шепчет она.

— Просто надень что-нибудь, что не жалко испачкать.

— Зачем?

— Никаких вопросов, просто доверься мне.

— Ладно.

Вешаю трубку и направляюсь прямо к столу, чтобы забрать свои деньги.

— Ты что, уходишь? — спрашивает Тревор, прежде чем отхлебнуть свое пиво.

— Да.

Бенджи ухмыляется, обнажив крупные зубы.

— И кто эта девушка?

Засовываю четвертаки в карман.

— Ханна Блейк, — отвечает Тревор, похлопав меня по плечу.

— Да иди ты, говнюк! Бывшая Макса Саммера? Брюнетка? — Бенджи кивает. — У нее отличные буфера. Что собираешься делать? Отведешь ее в «Хижину Сома», прежде чем присунешь ей?

— Что за… — Скептически смотрю на него. — Чертова «Хижину Сома»? Серьезно, Бенджи? В этой дыре