Золушка для офисного демона - Светлана Сиб

— Конечно, не давишь, вам всем от моей сестры нужно только одно! — главная проблема моего брата в том, что он заводится с пол оборота, и ему для этого даже не нужны причины.

— Что именно? Не обижайся, милая, — это он обратился уже ко мне, прежде чем сказать, — Я богат, красив, успешен. У меня есть выбор, поверь, и если мне было бы что-то нужно конкретное, я бы взял не у твоей сестры.

— А ты грубый. — с какой-то даже долей восхищения выдал Стеша, успокаиваясь,

— Что ты хочешь от демона? — не удержалась я от шпильки.

Брат на минуту замолчал, разглядывая Мишу.

— И правда — демон.

Когда градус агрессии снизился, я пригласила обоих за стол, предложив перекусить. Оба единодушно отказались, сославшись на разные причины, но попросив меня не обижаться. Атмосфера близости была потеряна с приходом брата, поэтому Миша засобирался домой, Стеша вызвался его проводить до машины. Закрыв за ними дверь, я решила прилечь, слишком много событий за день, нужно переварить. Я приняла душ, и легла в постель, сон не шел, и я смотрела в потолок, думая. В целом, все, так как и сказал Миша моему брату, он может взять, что угодно и у кого угодно, тогда не понятно, зачем ему отношения со мной. В голову лезет только то, что он увидел во мне того, кем я не являюсь, и симпатию он навязал сам себе. В тоже время, эта теория не подтверждается, так как мы провели несколько дней наедине друг с другом, посещали различные места, и он уверен в том, что он мне нравится, а значит его позиция — «не люблю, когда любят меня», не работает. Остается несколько вариантов, один из них — он меня знает и общался со мной когда-то, но раз не сказал об этом, то, скорее всего и не скажет. Если рассуждать, то внешность его я не видела раньше, а вот голос не уверена, в нем нет ничего особенного, чтобы я запомнила с одного звонка. Могли ли его тоже привлечь к делу? Показалось, что я нащупала нечто важное, пыталась ухватиться за какую-то ниточку, но звук сообщения сбил меня с пути.

«Прости.»

Страшный грохот раздался в коридоре, кто-то с силой долбил ногой в мою дверь. Я перевернулась на живот, закрывая голову подушкой, главное не открывать, переживала такие ночи, и сейчас переживу.

Глава 8

Одним из главных желаний моей матери, было сделать нас с сестрой идеальным дополнением друг к другу. Не знаю, виновато ли в этом то, что один из близнецов, которого она ждала, умер, или болезнь давала о себе знать еще тогда. Мы носили одинаковую одежду, вплоть до нижнего белья, нам не разрешалось ходить по раздельности. Пусть я и была младшей, совсем не похожей на сестру, но в голове матери между нами не было отличий, поэтому, когда ей первый раз отказали принять нас в один садик, она рвала и метала. Поняла она, что мы не близнецы, и я родилась на несколько лет позже Ани, тогда, когда заказала два платья на новогодний утренник. Они были очень красивыми, по подолу платья шли снежинки, к ним еще прилагалась красно-белая жилетка. Мать не смотрела на размер, просто выбирая первую попавшеюся из нас для примерки, ей стала я. Платье висело на мне мешком, норовя сползти, сестра была выше и крупнее меня, тогда в голову женщины пришла идея, и она, подозвав Аню, попыталась примерить второе платье, которое не налезало и, было мало. Поменять местами наряды грозило бы ей разочарованием, поэтому она позвонила в ателье, и начала скандал. Требовала деньги обратно, кричала, что не правильные мерки, но спокойный голос на том конце посоветовал ей сравнить фигуры дочерей, и не звонить больше. Странно, но это помогло, мать увидела наши различия, и мы начали вести нормальную жизнь. Меня не стали любить меньше, напротив, она позволяла мне немного больше, чем старшей сестре, со снисходительностью относясь к части проступков. Тогда же и появились первые отголоски болезни моей сестры, потеряв во мне свою половину, она будто потеряла смысл существования. Когда мы играли в игры, она заставляла меня снова надевать её наряды, и говорила, что меня зовут не Марина, а Аня. В защиту матери скажу, что она не видела этого, работая целыми днями, домой женщина приходила уставшая, но находила время для нас. Будучи ребенком меня, мало волновало странное поведение сестры, я просто радовалась, что мы играем вместе. Через пару лет после смерти нашего биологического отца, за мамой стал ухаживать дядя Леня, как мы его тогда называли. Мужчина приносил нам игрушки, сладости, чем вызывал у Ани злость и агрессию, она не хотела принимать его в нашу семью. Дело было даже не в самом человеке, чем старше становилась сестра, тем сильнее она понимала, что мы разные. Я не любила плюшевые игрушки, они часто пачкались и быстро теряли свой первозданный вид, а Аня наоборот, ей хотелось их как можно больше. Я не ела мармелад, сестра ненавидела шоколад, и таких примеров огромная масса. Постепенно, она научилась скрывать свою неприязнь, и дядя Леня с мамой поженились. Со мной больше не играли, каждая из нас вела свою жизнь, пересекаясь только дома. Молодожены были счастливы, продав две старые квартиры, мы все вместе переехали в трехкомнатную, и ждали рождение Степана Поташина. Я и Аня должны были спать в одной комнате, а новорожденный во второй, где уже устроили детскую, третья комната оставалась за родителями. Мама продолжала работать, а Аня как старшая сестра, должна была ей помогать, мне же не давали таких сложных, по их мнению задач. Я носилась возле отца, а после рождения Стеши и с ним, появилась словно какая-то невидимая грань в нашей семье, которая отделяла меня от матери и сестры. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, пошли первые «женихи», которых навязывали мне соседки и просто люди хотящие войти в семью, чтобы иметь возможность прикоснутся к нашим финансам. Я знала, рано или поздно они поймут, что мы такие же, как все, и найдут себе новую жертву, поэтому получала от внимания мальчишек удовольствие, и использовала их по максимуму. Матери тоже нравилось, как в городе лестно отзываются о красоте её дочерей и сына, каждый мечтал угодить ей, подсунуть контакты неженатого родственника, обычно это заканчивалось конфликтами. Когда вскрывалось,