После развода. Верну семью снова (СИ) - Кароль Анита

− Да прямо сейчас, − смотрю на время, на приборной доске. Обед через час только. – Дождетесь меня? Я через десять минут буду у вас.

− Да, жду.

Что−то он мне не договорил. Недосказанность так хорошо чувствуется, что мурашки покрывают руки, потом пробегаются по позвоночнику. Тороплюсь, подрезая черную иномарку. Ругаю себя, замечая злое лицо ее владельца.

На бегу расписываюсь у дежурного в полицейском участке и вскоре толкаю дверь нужного кабинета.

− Юрий Михайлович…

− Быстро вы… присаживайтесь. Ознакомьтесь, − подталкивает мне несколько мелко отпечатанных листков. – Я там карандашом подчеркнул, где важно. Это заключение о смерти.

Я читаю, то что подчеркнуто, и сердце сжимается. Стас снова не доверился мне. Снова не счел нужным сообщить, что стойкая ремиссия перешла в рецидив.

− Как же это… − бормочу, и следователь объясняет, как неразумной.

− Если бы вашего мужа не убили, то он все равно бы скончался в следствии болезни через пару месяцев. Соболезную. Да, в электронной почте я нашел результаты обследования и рекомендации лечащего врача. Кстати, рекомендации он отмел, так и написал в ответе врачу, что лечение запоздало, и он не видит в нем смысла.

Мужчина сжимает губы, превращая их в тонкую черточку. Смотрит на меня с сочувствием. А я вдруг понимаю, что дело это гибельное Исаев взял на другой день после злополучного заключения врача. Вижу это, по дате. Делюсь догадкой со следователем.

− Вполне возможно. Вы с его компаньоном поговорите, он может знать больше. Распишитесь здесь, − снова кладет передо мной какие−то документы, ставлю подпись, где стоят галочки. Следователь открывает сейф и достает оттуда вещи Стаса. – Забирайте, нам они уже не нужны.

− А убийцу поймали? – не могу удержаться от вопроса.

− Нет, но на след напали. Это дело времени, мы вам сообщим, когда состоится суд. Вся информация из ноутбука и телефона запротоколирована, нужды в них нет. А вам, или вашей дочери техника может понадобится.

Киваю, потом прощаюсь со следователем и жду, пока пропуск подпишет. Хочу на воздух. А еще правду хочу знать. Как Стас узнал о рецидиве, и пошел обследоваться. Почему мне не сказал опять.

Он не хотел моей поддержки? Или здесь кроется что−то другое?

Глава 38

− Дмитрий, ты можешь мне объяснить… про Стаса? – влетаю в кабинет компаньона Исаева, забыв поздороваться.

Секретарша тащит меня за рукав, извиняясь перед начальником. Друг мужа поднимает взгляд от бумаг и кивает мне на стул.

− И тебе привет, − откидывается в кресле, вопросительно глядя. – В чем требуются разъяснения?

− Ты знал, что Стас… умирает? Что у него рецидив?

− Да. Я сам же и отвез его к доктору, когда его боли начали донимать. Выяснилось, что там все плохо, операция не помогла бы уже, так сказали. Ему предложили медикаментозное лечение, но Стас отказался, не захотел мучения продлевать.

− Сколько ему давал врач, если бы Стас согласился?

− Полгода. Максимум месяцев восемь−десять. Мне очень жаль, Оль… − мужчина потирает переносицу от огорчения. Ему тоже плохо, он друга лишился.

− Значит, он не собирался снова расписываться со мной. Я удивлялась, почему тянет. И за дело это ужасное взялся, зная, что умирает…

− Да, как только узнал, так сразу и взялся. И знаешь, то, что его убили… это даже к лучшему. Стас не хотел умирать долго и мучительно, на глазах у вас. Он сразу все разделил между вами, детям деньги поровну на счет положил, тебе дом оформил. Чтобы ты не напрягалась с наследственными делами. Ушел пустой. В сейф положил те деньги, что я тебе отдал, на всякий случай. А счета его пусты и имущества не имеет.

− И когда… когда он это мне рассказать хотел? – часто моргаю, чтобы прогнать слезы. Невыносимо жаль Стаса, представляю, как он себя чувствовал. – Хотя, не стал бы рассказывать, терпел бы, не показывая, как ему плохо. Он мне и о болезни не рассказал, пока ситуация не прижала.

− Вот эти деньги он готовил на побег, − Дмитрий останавливает разговор на минуту, просит по селектору, чтобы секретарша кофе принесла.

− В смысле, побег? – я даже на край кресла съехала, ослепленная догадкой. – Куда он собирался?

− Есть места, где такие больные умирают. Сказал бы, что едет в командировку. А с тобой бы по телефону общался, будто и правда делами занимается. У него целый план был.

− Ну да… в этом весь Исаев. Со мной никогда проблемами и бедами не делился… обидно даже.

Закусываю губу от обиды. Мы еще говорим про последние дни моего мужа. Хоть мы и развелись, но я не перестала считать его супругом. Мы с юности были вместе. Хотя, судя по тайнам друг от друга, плохими мы супругами были. Доверия друг к другу не имели. Да и виделись урывками, между работой и сном.

Секретарша приносит кофе и булочки. Так вкусно пахнет выпечкой, что вспоминаю, когда в последний раз ела нормально. Когда Сергей еще был рядом. Он силком кормил, сам готовил. Три дня назад уехал, и я перебиваюсь чаем.

− Ты не обижайся на Стаса, − просит Дмитрий и вдруг усмехается. – Он знал, что ты разозлишься на него, за то, что скрыл… А еще жалел, что с сыном мало побыл. Но ушел уверенным, что ты пацана не бросишь. Еще год назад переживал, случись такое и Егорка снова в детский дом попал бы, а сейчас ты его приняла.

− И упустила… − вздыхаю горько, в груди даже печет от злости на себя. – Я невменяемая была после похорон, и вот его забрали в дом малютки…

− Так забери, ты же его усыновишь? – мужчина так смотрит испытующе, до мурашек. Будто не верит в меня. Стас верил, а друг его нет. – Или не получается? Хочешь, я помогу? У меня остались связи после прошлого дела, как раз об усыновлении.

− Конечно хочу! Помоги! Не могу спокойно спать, пока мальчик там. Мне уже кажется, что слышу его плач постоянно.

− Ну вот и ладненько, − потирает ладошки Дмитрий, включая компьютер. – Давай дело заведем? Оно у тебя плевое. Вот в прошлый раз биться пришлось за ребенка. Там претенденты были, и не хилые, но мы выиграли дело.

− А давай, − оживляюсь я. Даже не подумала, что можно доверить дело знающему человеку. – Я хорошо заплачу, но только сделай так, чтобы Егорка уже сегодня ночевал дома. Кстати, а можно посмотреть документы на дом, который теперь мой?

− Ну нет, еще бы я деньги с покойного лучшего друга не брал, − хмурится адвокат, а потом смотрит с удивлением. – А документы я тебе вместе с деньгами отдал. В папке кожаной, коричневой… смотрела?

Сижу, копаясь в памяти. Как давал папку, помню. А куда она делась потом – нет. Рассказываю Дмитрию, что меня бармен обокрал, но Сергей вернул деньги. А вот документы…

− Ты позвони своему Сергею, может быть он куда положил, − предполагает мужчина, подтверждая мои мысли.

− Да, я разберусь. Если что, то в тот бар съезжу.

Закончив разговор, я сразу еду домой. До первого занятия есть время, хочу найти папку. Если в ее пропаже виноват бармен, то он у меня получит по полной. Тут же заявление в полицию напишу.

Папки нигде не было. Все комнаты обыскала, все ящики в шкафах. Сергей был недоступен, дела у него. Уже хотела в полицию обратиться, но решила поговорить с другом сначала. Съездила на первое занятие, ничего нового для себя там не узнала.

Сначала знакомились с одноклассниками. Нас собралось двадцать три, все парами, только я одна. Пришлось объяснить, что муж умер несколько дней назад. И тут же волна соболезнований, в горле снова комок, я столько на похоронах услышала. Все жалели.

Перезнакомившись, стали слушать лекцию психолога. Женщина предлагала реально оценить собственные силы и возможности принятия чужого ребенка в свою семью. Когда лекция закончилась, одна пара тут же ушла, видимо оценили свои силы. Еще один мужчина что−то выговаривал жене шепотом, а та отмахивалась.

− А вы одна справитесь? Раз у вас горе, и… − психолог решила взяться лично за меня.

− Это маленький сын моего покойного мужа. Я даже мысли не допускаю, что могу не справиться. Он меня мамой называет, − сразу отметаю ее сомнения. Та смотрит чуть удивленно. До меня только потом доходит, к чему было ее удивление.