Развод. Пусть горят мосты (СИ) - Бестужева Стася

Глава 28

Глава 28

Утро начинается с резкого звонка в дверь. Павел уехал рано – "важная встреча с инвесторами", как всегда. Последние две недели после нашего возвращения с Крита он играет роль заботливого мужа и отца с таким старанием, что дети начинают верить в его искренность. Особенно Даниил, для которого внимание отца – редкий и потому особенно ценный подарок.

– Мама, это тебе! – кричит Ника, открыв дверь. – Какой-то мужчина с конвертом.

Выхожу в прихожую, вытирая руки кухонным полотенцем. У двери стоит молодой человек в строгом костюме.

– Елена Викторовна Федоркова? – спрашивает он, сверяясь с документом.

– Да, это я.

– Вам уведомление, – протягивает мне плотный конверт. – Распишитесь здесь, пожалуйста.

Что-то холодное сжимается внутри. Расписываюсь машинально, закрываю дверь и смотрю на конверт. Штамп районного суда. То, чего я подсознательно ждала и боялась все эти недели.

– Что там, мам? – Ника смотрит на меня встревоженно. Слишком взрослый, слишком понимающий взгляд для двенадцатилетней девочки.

– Ничего страшного, – улыбаюсь, пряча конверт в карман халата. – Какие-то документы. Разберусь позже. А сейчас пора на занятия.

Отвожу детей, всю дорогу ощущая тяжесть конверта в кармане. Не хочу открывать его, хотя уже знаю, что там. Оттягиваю неизбежное, пытаюсь насладиться последними минутами неведения. Но время безжалостно. Вот Ника машет мне рукой, вот Даниил обнимает на прощание, вот я возвращаюсь к пустой машине.

Конверт жжёт карман. Открываю его, сидя за рулём припаркованной машины. Внутри несколько листов официальных бумаг. Первый лист – исковое заявление о расторжении брака. Павел Андреевич Федорков просит суд расторгнуть брак с Еленой Викторовной Федорковой в связи с невозможностью дальнейшей совместной жизни по причине несовместимости характеров.

Несовместимость характеров. После тринадцати лет брака, двоих детей и его измены. Причина – несовместимость характеров.

Второй документ ещё хуже. Исковое заявление об определении места жительства несовершеннолетних детей – Ники и Даниила – с отцом. Основание: "нестабильное эмоциональное состояние матери, её чрезмерная занятость на работе, пренебрежение родительскими обязанностями, неспособность обеспечить детям необходимые условия для гармоничного развития".

Слова прыгают перед глазами, буквы сливаются в чёрную кашу. Я, пренебрегающая родительскими обязанностями? Я, неспособная обеспечить детям необходимые условия? Я, которая все эти годы была и матерью, и отцом, пока Павел строил карьеру и крутил романы на стороне?

К исковым заявлениям приложены свидетельские показания. Просматриваю их и чувствую, как земля уходит из-под ног. Марина Степановна, соседка – "неоднократно слышала крики и плач детей из квартиры Федорковых, когда отец отсутствовал". Александр Петрович, отец одноклассника Даниила – "замечал неадекватное поведение Елены Викторовны на родительских собраниях, нервозность, агрессивные высказывания". Татьяна Ковалёва, коллега Павла – "была свидетелем истерик Елены в общественных местах, когда та публично обвиняла мужа в несуществующих изменах".

Кровь стучит в висках. Марина Степановна, которая всегда улыбалась при встрече и говорила, какие у меня замечательные дети. Александр Петрович, с которым мы обменялись парой фраз на последнем собрании. Татьяна Ковалёва, которую я видела один раз в жизни, на корпоративе компании Павла.

Все они теперь свидетельствуют против меня. Все они подтверждают версию Павла – я неуравновешенная, нестабильная мать, не достойная воспитывать собственных детей.

Дрожащими руками завожу машину. Нужно к Сергею Леонидовичу. Немедленно. Звоню ему, пока выезжаю с парковки.

– Елена Викторовна? – его голос звучит обеспокоенно. – Что случилось?

– Павел подал на развод, – отвечаю, стараясь сохранять спокойствие. – И иск на определение места жительства детей с ним. У меня на руках документы. Там... там свидетельские показания. Он подготовился основательно.

– Приезжайте немедленно, – Сергей Леонидович становится собранным, деловым. – Я освобожу ближайший час. Привезите все документы, каждую бумажку.

По дороге в офис адвоката звонит Максим. Словно почувствовал.

– Доброе утро, – в его голосе тепло, от которого хочется плакать. – Как ты сегодня?

– Павел подал на развод, – отвечаю прямо. – И хочет отобрать детей. У него куча свидетелей, готовых подтвердить, что я неадекватная мать.

Тишина в трубке. Потом глубокий вздох.

– Сволочь, – выдыхает Максим, и в этом коротком слове столько ярости, что я почти физически её ощущаю. – Ты у Сергея Леонидовича?

– Еду к нему.

– Хорошо. Я заеду к тебе вечером. Ты не одна в этой битве, помни.

"Ты не одна". Эти слова согревают, дают силы продолжать движение, когда хочется просто остановиться на обочине и разрыдаться.

Сергей Леонидович встречает меня в своём кабинете. Забирает документы, просматривает внимательно, хмурясь с каждой страницей всё сильнее.

– Да, это серьёзно, – говорит он наконец. – Павел готовился основательно. Свидетели, характеристики, медицинское заключение...

– Какое медицинское заключение? – перебиваю я, холодея.

Сергей Леонидович поворачивает ко мне один из листов. Заключение психиатра Державина К.А. о нестабильном эмоциональном состоянии Елены Федорковой, склонности к паранойяльным реакциям, беспричинной ревности и импульсивному поведению.

– Но я никогда не встречалась с этим врачом! – восклицаю я. – Никогда не проходила освидетельствование!

– Разумеется, нет, – кивает Сергей Леонидович. – Это подделка. Очень качественная, но подделка. И мы это докажем. Но сам факт говорит о многом – ваш муж готов пойти на подлог документов, чтобы отобрать у вас детей.

– Зачем? – этот вопрос мучает меня с того момента, как я открыла конверт. – Зачем ему дети? Он никогда особо не интересовался их жизнью. Все эти годы он был занят работой, собой, потом Вероникой... Почему сейчас такое рвение стать отцом года?

– Контроль, – отвечает Сергей Леонидович просто. – Это всё о контроле. Он терпеть не может проигрывать. А ваш уход с детьми – это поражение. Удар по его самолюбию, по его имиджу успешного мужчины и главы семейства. Кроме того, дети – это мощный рычаг давления на вас. Пока они с вами, вы свободны. Если он их заберёт – вы будете вынуждены играть по его правилам, чтобы иметь возможность с ними видеться.

Эти слова бьют точно в цель. Сергей Леонидович прав – Павел всегда любил контролировать. Меня, наш дом, финансы, даже моё время и круг общения. Контроль – его стихия, его способ существования. И потеря этого контроля – худшее, что может с ним случиться.

– Что нам делать? – спрашиваю, стараясь сосредоточиться на практических шагах, а не на эмоциях.

– Для начала – отвечать на его иски, – Сергей Леонидович становится деловитым. – Мы тоже подадим заявление об определении места жительства детей с вами. Подготовим свои свидетельские показания – вашей мамы, коллег, учителей детей. Запросим характеристики из школы. Заявим ходатайство о проведении психологической экспертизы для обоих родителей и детей.

– А подложное заключение психиатра? – этот документ пугает меня больше всего. Что, если судья поверит?

– Подадим заявление в полицию о подлоге документов. Запросим сведения из клиники, где якобы работает этот Державин. Проверим, существует ли он вообще. Я более чем уверен, что этот "диагноз" – чистой воды фальсификация.

Сергей Леонидович смотрит на меня внимательно:

– Елена Викторовна, будьте готовы – дальше будет только грязнее. Павел начал войну, и он не остановится на полпути. Будет давление на детей, на вас, на свидетелей. Возможно, попытки провокации, чтобы вывести вас из себя на людях и получить реальные доказательства "неадекватности".