В объятиях его жестокости - Нина Северова

Злость, ненависть, страх – коктейль, который вынуждает мою кровь гореть, а внутренности сжиматься.

Подъезжаем к дому Ксюши минут через семь. За это время он мог её убить. У Юры же тормозов вообще нет.

Бегу по лестнице, дверь приоткрыта. Я слышу её плач и желчь подступает к горлу. Достаю пистолет, Азамат сзади снимает затвор. Тихо прохожу в коридор, затем в комнату. Пахнет кофе, в ванне стирает машинка.

Ксюша сидит связанная на стуле, смотрит вниз. Слезы капают на домашние штаны, волосы прилипли к вискам. Я вижу большой красный отпечаток ладони на ее прекрасном лице. Ксюша дрожит. Замечает меня в проходе, поднимает глаза. В них такая боль, что я внутри начинаю выть.

Юра сидит на диване, развалился как грёбаный король. Держит дуло пистолета в сторону Ксюши. Ему ничего не стоит выстрелить. Замечаю, рожа у него перебитая. Крест этот грёбаный, блестит. Ненавижу.

– Сразу шмальнуть в девку твою или договариваться будем? – лыбится.

Веду головой. В глазах резко наступает темнота. Никакого контроля. Только уничтожение.

Глава 39. Ксюша

У этого мужчины какая-то нечеловеческая сила. Щека болит от пощёчины, кожа прямо пульсирует. Всё щиплет от слёз, голова ватная. У меня может быть опять сотрясение?

Он связал меня по рукам и ногам. Сижу на новом стуле, который купил Батыр. И от этой мысли внутри всё переворачивается.

Где ты?

Почему опять это происходит?

Батыр! Ну пожалуйста!

Я не знаю, сколько проходит времени. По ощущениям – вечность. Мужчина не говорит ни слова, сел сбоку на диван и достал пистолет. Не направляет на меня, а просто держит в руках.

Нет смысла разговаривать и что-то спрашивать. Я прекрасно знаю, зачем он здесь. Хотел бы изнасиловать – уже бы сделал. Значит, манипуляция и давление. Он ждёт Батыра, а я мощный рычаг.

Меня бьёт дрожь, но стараюсь держать себя в руках. Очень страшно, лучше бы он что-то говорил. Молчание пугает ещё сильнее.

Наконец-то входная дверь тихо скрипит и я слышу знакомые тяжёлые шаги. Мужчина сразу разваливается на диване и направляет пистолет на меня. Вслушиваюсь в звук стиральной машинки, как будто это может успокоить.

Батыр медленно появляется в дверном проёме. Бледный, злой и какой-то… другой. При виде его, у меня опять слёзы. Всё ведь сейчас закончится?

– Сразу шмальнуть в девку твою или договариваться будем? – мужчина, улыбаясь привстает и упирает дуло мне прямо в висок. Сжимаю кулаки, пальцы ледяные. Я не могу ничего сделать из-за этих проклятых верёвок!

– Батыр, – зову одними губами, на что он резко меняется в лице. Как будто снял маску и надел другую.

– О чем договариваться, Юра? – Батыр делает шаг вперёд и я замечаю, как у него стекает пот со лба и висков.

Азамат сидит на корточках в тени коридора и показывает мне рукой, чтобы я задрала голову. Что? Зачем? Юра давит мне в висок пистолетом и я ничего не соображаю.

Азамат сжимает ладонь, потом медленно показывает один, два... я догадываюсь, что нужно сделать. На знак «три» я резко запрокидываю голову. Он стреляет в руку Юре и тот с криком отшатывается.

А дальше…

Батыр бросается на Юру, хватает рядом стоящий журнальный столик и разбивает об его голову. У меня от этого грохота ещё сильнее рассыпается дрожь по телу.

– Не смотри, – Азамат подбегает ближе и разрезает веревки. – И уши закрой.

– Зачем? – растираю запястья, опять останутся следы. Он не успевает ответить, я слышу хруст, писк, плач и еще какие-то ужасные звуки за спиной.

– Пойдем, – Азамат тянет меня за руку и я падаю. Ноги не слушаются. – Ксюша, ну блядь!

Начинаю плакать, почему он ругается? Что я сделала не так?

Встаю и бегу в коридор, доходим до двери, как Азамат закрывает мне уши. Толкает вперёд и только на лестнице отпускает ладони. Человеческий вой слышен и в подъезде.

– Тебе не нужно это знать, – Азамат предугадывает мой вопрос, только я открыла рот.

Молчу. Опускаю голову и вижу, что я в носках. И в домашней одежде.

– Плевать, потом оденешься. Сейчас в машину, – Азамат берет меня за руку. Хорошо, что он ведёт, потому что я в полнейшей прострации. Ничего не понимаю.

Батыр перестал быть человеком и превратился в животное. Он убьёт этого Юру, если не уже. Эти звуки… чувствую тошноту. Это ужасно. Я хочу всё забыть.

Азамат открывает мне заднюю дверь. Залезаю на сиденье вместе с ногами. Мне холодно, но и жарко. Трясет, зубы стучат.

– Возьми, – подаёт мне бутылку воды и я не могу ее взять, руки ходуном.

– Он пытает его? – не знаю, зачем спрашиваю.

– Восстанавливает справедливость, – отвечает небрежно.

Азамат уходит, закрывая меня на ключ. Срываюсь на рыдания. Тяну волосы, кусаю губы. Почему это случилось? За что? Я не хочу участвовать во всем этом!

И Батыр, как с ним теперь? Он сделал эти ужасные вещи практически на моих глазах. Я знала, что он не святой. Но слышать это… Передёргиваю плечами.

Смотрю в одну точку, даже не моргаю. Мужчины наконец-то возвращаются. Азамат садится на место водителя. Батыр держит в руках черный пакет и там что-то объемное. Открывает багажник и бросает пакет туда.

Садится вперёд, не поворачивается. Он переоделся, но не помылся. На шее кровавые разводы, на висках грязь и сукровица. Костяшки содраны, под ногтями… кровь.

Я сижу за Азаматом и смотрю на Батыра. Это не тот человек, который называет меня «сладкой» и пытается нормально целоваться. Не тот, кто предлагает пойти учиться и делает ремонт в квартире.

Этот Батыр – не мой.

Он вертит головой, как и всегда, когда случается помутнение рассудка. Меня немного успокаивает, что здесь Азамат. И если что-то случится, он заступится же? Да, я уверена. Но Батыр пугает своим… Нутром.

Мы подъезжаем к девятиэтажному дому. Напротив этого микрорайона медицинский колледж, а чуть дальше – конечная, где автобусы останавливаются на перерыв.

– Выходи, – Азамат открывает мне дверь и подаёт руку. Вылезаю с его помощью.

– Где мы? И что с Батыром? – киваю на мужчину, который всё ещё сидит в машине и смотрит в противоположную сторону от нас.

– Здесь квартира моя. А Батыр… отойти ему надо. Пока вместе побудем, мало ли. Помоешься, поспишь. А на утро он