Как приручить холостяка - Аня Истомина

Отвлекаемся на обсуждение блюд.

Кормят в этом ресторане и правда волшебно, но куда более яркое послевкусие оставляют слова Кирилла. Несмотря на то, что звучит это все грубо, именно эта мужская грубоватая забота дарит мне реальную уверенность, что все будет хорошо, ведь Кирилл не из тех мужчин, кто бросает слова на ветер.

И я понимаю, что он сломает Паше и одну, и две руки при необходимости. Ради моего спокойствия. И пусть это и не очень правильно, я все равно испытываю невероятное облегчение и удовольствие от того, что у меня внезапно появился такой защитник.

– Знаешь, что? – хмыкает Добрынский, своровав у меня из тарелки креветку и глянув на часы. – У меня совещание через час. Сегодня точно будет не до собеседования. Но ты мне документы свои дай, я как раз занесу их в отдел кадров, пусть посмотрят, что могут предложить. А завтра уже тогда спокойно приедешь с утра.

– Хорошо, – соглашаюсь и открываю сумку, выуживаю из нее папку со всеми документами. – А… ты вечером чем занимаешься?

– А что такое? – хитро щурится Кирилл, принимая у меня из рук документы. – Нужен контрольный?

– Да я не про это, – смущенно хмыкаю. – У меня овуляция через неделю, вряд ли сейчас что-то получится. Просто хотела пригласить тебя на ужин. А то все ты меня кормишь.

– Ааа, – улыбается он. – Ну, если на домашний, собственноручно приготовленный, то я готов даже пораньше с работы сбежать.

Вообще, я, конечно, больше карьеристка, чем хозяйка, но несколько коронных блюд и у меня в загашнике имеется.

– Собственноручно, – киваю. – Специально для тебя.

– Ты потише со всякими пошлыми фразочками, – усмехается Кирилл, откидываясь на стуле и глядя на меня так, будто я ему сказала, что я без трусиков. – Мы же в общественном месте. А у меня уже фантазии всякие-разные… про пельмени домашние… борщ.

Смеюсь и допиваю свой кофе. Кирилл расплачивается, и мы выходим на улицу. Останавливаемся возле машин.

– Ну, пока? – бросаю на Добрынского быстрый взгляд и замираю в ожидании. Поцелует или нет?

– До вечера, – подмигивает он и, немного помедлив, наклоняется и обжигает мою щеку быстрым поцелуем. Придержав Кирилла за воротник, сама подставляюсь под его губы.

Невинный поцелуй тут же перерастает в куда более страстный и глубокий. Не можем остановиться, будто начался пубертат у обоих.

– Хорошо, что я на машине, – вздыхает Добрынский, отстраняясь.

– Почему? – усмехаюсь.

– В метро со стояком не удобно, – подмигивает он и запрыгивает в свой внедорожник. – Если что-то в магазине нужно купить, напиши, я заеду.

– Хорошо, – соглашаюсь и тоже сажусь в машину.

Завожу двигатель и закрываю глаза. Что происходит? Мы так разговариваем, будто уже встречаемся. Но, это не пугает меня. Наоборот, хочется приготовить и пельмени, и борщ, и впечатлить Кирилла до глубины души.

Заезжаю в магазин, покупаю необходимые продукты. Еще решаю сделать пирогов, чтобы точно попасть в самое сердце. Тащу от стоянки два больших пакета из магазина. Я немного отвыкла закупаться такими объемами, поэтому не рассчитала силы и ручки больно впиваются в ладони.

– Лена, – окрикивает меня кто-то.

Оборачиваюсь и вижу, как ко мне спешит Николай – многодетный отец, у которого мы вчера были в гостях. Ставлю пакеты на землю и напряженно наблюдаю за его приближением.

– Здравствуйте, – выдыхаю. – Что-то случилось?

– Ты шарф у нас забыла, – улыбается он и протягивает мне пакетик. – Мы с Таней пытались дозвониться, но не смогли.

– А, извините, у меня телефон без звука, я в больнице была, – усмехаюсь. – Не стоило так беспокоиться, но спасибо.

– Давай помогу, – кивает Николай на пакеты и, не дождавшись моего согласия, подхватывает их и несет к подъезду. – Кирилл сказал, что ты обследуешься. У тебя все нормально? Может, помощь какая-то нужна?

– Да нет, все хорошо, – смущаюсь и открываю ему дверь. – Это плановое обследование. Как ваши малыши первую ночь дома провели?

– Отлично. Только просыпались часто. Я не думал, что грудные дети столько едят. – усмехается, останавливаясь перед лифтом. – Вы вчера так уехали неожиданно, что мы с Таней испугались, что обидели тебя чем-то.

– Да нет, что вы! – ахаю, нажимая кнопку. – Все отлично. Мне просто домой нужно было, я не хотела вас отвлекать от застолья.

Заходим в лифт. Чувствую себя немного неловко.

– Лена, а можно вопрос? – Николай ставит пакеты и пристально смотрит на меня. Киваю несмело. – Я не привык ходить вокруг да около, поэтому заранее прости за прямолинейность. У вас с Кириллом что-то серьезное?

– А… – зависаю немного. – С какой целью вы интересуетесь?

– А с той целью, что он – мой друг. И мне очень хочется, чтобы у него все хорошо было.

– Мне кажется, у него все хорошо. По крайней мере, его все устраивает. – вздыхаю.

– Меня когда-то тоже все устраивало, – пожимает плечами Николай. – Только стресс копился и алкоголем заглушался все чаще. Вот это страшно. А потом появилась Таня и все изменилось. Так вот, Падре идет по тому же пути, что и я. Поэтому, если вдруг тебе нужно до него что-то донести, ты обращайся, не стесняйся. Я поговорю с ним по-мужски.

– Хорошо, спасибо, – киваю. – Кстати, а почему у Кирилла прозвище Падре?

– О, это очень увлекательная история, – усмехается Николай. – Сейчас расскажу.

Двери лифта открываются, выхожу и застываю, как вкопанная, потому что замечаю Пашу.

– Ну, что, получила мой приветик? Вылетела со свистом. И австралопитек не помог, да? – усмехается он, отлепляясь от двери и делая шаг навстречу, а уже после замечает выходящего из лифта и легонько меня подталкивающего в спину Николая. – Это что, новый уже? Ты мужиков теперь как перчатки меняешь? – добавляет заносчиво, хотя уже и не так уверенно.

– Это что за чудо-юдо? – хмурит брови мой спутник.

На секунду мне хочется провалиться под землю. А потом приходит на ум идея напугать Пашу. Николай ведь полицейский. Мне стыдно ему признаваться, что это “чудо-юдо” – мой бывший. Как я вообще могла связаться с таким уродом? И в то